- Нет, ну авантюра же чистой воды, - скривился Корсак. - Без руля и без ветрил, на чистой наглости.
- Как любил говорить любимый тобой Наполен: «Наглость города берет», - подмигнула ему Людмила. - Лично мне план нравится, давненько я не работала в поле!
- Не Наполеон, а Суворов, - поправил Сергей. - И не наглость, а «смелость», вообще-то. А у нас тут не смелость, а идиотизм какой-то.
Они сидели «на дорожку» перед выездом в апартаменты к Эльвире-Эдику. План Игоря был прост и действенен. Корсаку поручалась роль сластолюбивого отца семейства, решившего попробовать экзотики, а Людмиле — роль разгневанной матери этого же самого семейства, выследившей проходимца-мужа. В процессе перепалки в итальянском стиле с битьем посуды и дикими криками в некоторых укромных местах квартиры трансвестита должны были появиться микрофоны.
- Почему идиотизм? - обиделся за свою идею Дымов. - Или вы боитесь, что Людмила Васильевна задержится и придется отыгрывать роль до конца?
Люда прыснула в кулак.
- Поподкалывай еще меня, - проворчал Корсак. - Нет, в самом деле — полно слабых мест в плане. Мы даже не знаем, как выглядит квартира. Как мне незаметно отпереть дверь, чтобы Люда смогла войти, куда ставить микрофоны...
- Не ты ли мне цитировал: «Главное ввязаться в заварушку, а там по обстоятельствам?» - невинно осведомилась Горская. - Вот это точно Наполеон, кстати. Ну в конце концов — дашь ему...ей... по голове, и всё. Чтобы не лезла...не лез... да елки-палки, как правильно про трансвеститов говорят, «он» или «она»?
- «Оно», - фыркнул Корсак. - Ладно, по голове так по голове, действительно, что это я. Инстинктивная брезгливость, видимо.
- По транвеститов говорят, ориентируясь на тот образ, который они хотят себе создать, хотя бы из чистого уважения, - пояснил им Дымов. - В данном случае, надо говорить «она» - Эльвира.
- Чистое уважение к трансвеститам? - поперхнулся Сергей. - Ой, без меня, пожалуйста.
- А что такого-то? - пожал плечами Игорь. - Он может быть хоть трижды трансвестит, но при этом хороший человек. У меня вот однокурсник был гей — так вполне нормальный парень. Какое мне дело, с кем он спит, я не для этого с ним общаюсь.
- Мысль здравая, но уважать проститутку я всё равно не буду, - покачал головой Корсак. - Какого бы пола она не была. И не в гендерной принадлежности дело.
- Вот тут не поспоришь, - согласился Дымов. - Хотя и среди проституток иногда...
Договорить ему не удалось. В кабинет без стука влетела Марина.
- Какое у Сорокина отчество? - выпалила она.
- Как у Пушкина, - удивленно ответила Людмила. - Александр Сергеевич. А что?
- Значит, я правильно запомнила! - вскрикнула секретарша и опрометью выбежала из кабинета.
Хлопнула закрываемая дверь.
- Это что вот сейчас было? - недоуменно спросил Корсак. - Блондинки выходят на тропу войны? Запомнила она, видите ли. Какая удача для всей команды.
- Не надо, Марина вполне умная, - неожиданно вступился за секретаршу Игорь. - Хоть и блондинка.
Словно в подтверждение его слов, Марина появилась в кабинете снова, таща в руках ноутбук.
- Вот, читайте, только что появилось на новостной ленте! - торжественно объявила она, плюхая его на стол. - «Сегодня утром заместитель мэра Москвы по общим вопросам Сорокин А.С. был найден мертвым в собственном доме. Предположительная версия смерти — самоубийство».
- Оп-па... - растерянно протянул Сергей. - Кажется, наша поездка отменяется.
- Заместитель мэра, ничего себе, - покачала головой Людмила. - Ну хоть должность наконец-то узнали... И что теперь? Наша работа закончена?
- Стоп-стоп-стоп, - задумчиво потер подбородок Корсак. - А не кажется ли благородным донам, что тут что-то нечисто? Люд, слушай, набери-ка своего Кадоева, да спроси у него, не слышал ли он чего громкого про майора Шевчука?
- Можно без Кадоева, - мотнул головой Игорь, открывая свой ноутбук. - У нас же прослушка стоит до сих пор, что у Шевчука, что у Завгороднего.
- Ты не отключил запись? - расцвел Корсак. - Точно, я же тебе и не сказал, что надо отключить! Наконец-то пригодился мой склероз, получается!
- Не отключал, не отключал...- отрешенно подтвердил Дымов, копаясь в файлах. - Так, вот трек с автомобиля Шевчука. Хм. Сегодня и всю ночь до этого — никаких звуков, явно стоял закрытый. Где тут последние всплески активности? Та-ак...ага. Вчера в восемнадцать ноль две, да что-то такое громкое — вон, эквалайзер прыгает вовсю...
- У меня предчувствие, - сказала Люда. - В восемнадцать Шевчук встречался с этим Стасом в прошлый раз, как я помню. Сдается мне, это был последняя их встреча.
Дымов запустил трек. Из динамиков послышались знакомые голоса — грубоватый и уверенный баритон Шевчука, неуверенный противный дискант Стаса.
- Вот тебе вторая часть, как обещал, — сказал Шевчук, шурша полиэтиленом. - Пересчитай.
- Доверяю, поэтому пересчитывать даже не буду, - отозвался Стас. - Теперь о деле...
Однако, что он там обирался сказать о деле, осталось навеки неизвестным. По ушам ударили хлопки дверей, крики «Руки за голову! За голову руки! Лежать!» и звуки ударов. Тоненько взвизгнул Стас: «Я прокурор, вы не имеете пра...а-а-а!» «Имеем, гнида ты продажная» - сказал кто-то, а потом хлопнула дверца «Крайслера», и не стало слышно ничего.
- Вот так да, - ошарашенно проговорил Корсак. - Маски-шоу. Нет, конечно, я полностью одобряю, но чувство некоторой обиды присутствует. Какого черта нас разыгрывают втемную?
- Клиент Мухина вовсю пользуется нашей информацией, - констатировал очевидное Дымов.
- Лю-юд, тебе твое предчувствие что подсказывает? -протянул Корсак. - Оно у тебя сегодня то-то исключительно верные вещи глаголет. Грех не воспользоваться.
- Мое предчувствие подсказывает мне, что надо всё-таки позвонить Кадоеву. - встала Людмила. - А еще оно говорит мне, что тебе в это время стоит послушать трек с «жучка» в портфеле Завгороднего.
- Есть, сэр, будет сделано, сэр, - отозвался Корсак. - Игорь, запускай машинку, слушать Завгороднего будем. Могу наушником поделиться.
- Нет уж, я Завгороднего в наушниках предпочитаю слушать в другой компании, - непонятно усмехнулся Дымов, ставя трек на воспроизведение.
Марина отчего-то отчаянно покраснела.
- Как знаешь, - пожал плечами Корсак и углубился в запись.
С Артуром Кадоевым, старинным приятелем из полиции, Людмила общалась долго: несколько раз перезванивала, минут двадцать «висела на телефоне», ожидая, пока Артур что-то сделает. За это время Корсак успел отслушать всю запись с микрофона Завгороднего, и теперь прогонял раз за разом какой-то один кусок, делая пометки в блокноте.
- Я так и думала! — воскликнула наконец Горская после долгого ожидания с трубкой у уха. - Спасибо, Артурчик! С меня причитается. Погоди, погоди...не так быстро, запишу.
Через полминуты она подошла к столу, где Корсак тоже как раз заканчивал что-то писать.
- Я с самого начала знала, что с делом не всё так просто! - сияя, воскликнула Людмила. - Хотя это, конечно, три дня назад стоило сделать, но чего уж теперь-то...
- Что сделать? - не понял Дымов.
- Узнать, что объединяет наших фигурантов, - пожала плечами Горская. - Артур мне за двадцать минут всё раскопал. Шевчук, Сорокин и Завгородний дружили в юности, и — внимание! - проходили все втроем свидетелями по делу об убийстве семьи с ребенком. Сорокин даже задержал убийцу, некого Румянцева Павла Константиновича.
- Румянцева? - едва не подпрыгнул Корсак. - А паззл-то складывается!
- ...каковой Румнцев П.К. и был освобожден в январе этого года из колонии строгого режима по президентской амнистии, - продолжала Людмила. - Вы понимаете, к чему нас это приводит?
- К клиенту Мухина, - мрачно сообщил Дымов. - К убийце. Я так понимаю, смерть Сорокина на его совести.
- А теперь я поделюсь сведениями, - заговорил Корсак. - Сегодня жене Завгороднего подкинули наш улов, как я понимаю — фото и аудио, как там ее муженек с любовницей зажигает. У Завгородних случился ужасный скандал, Михаила выгнали и дома. Учитывая то, что всё его дело по факту принадлежит жене, это его полный крах. А после этого ему позвонил некто, испугавший нашего героя-любовника до заикания. Он назвал его Румяный.
- Румянцев, - кивнула Людмила. - И что?
- Я слышал только реплики Завгороднего, - пожал плечами Сергей. - Он ему что-то предложил. Последнее было: «И что ты хочешь от меня?» и «Я подумаю».
- Встретиться, - мрачно предположил Дымов. - И там убьет его, как Сорокина.
- Румянцев, говорите?! - вскочила вдруг Марина. - А какое имя-отчество у него?
- Павел Константинович, - ответила Людмила. - А теперь-то что?
Не ответив, Марина снова опрометью выскочила из кабинета, хлопнув дверью.
- Опять двадцать пять, - в изумлении повертел головой Сергей. - Кажется, сегодня какие-то сбои в Матрице. Я эту картинку уже, по-моему, наблюдал. Игорь, теперь тебе полагается сказать, то она умная, хоть и блондинка, а потом Марина снова завалится сюда с чем-нибудь сногсшибательным.
