Андуз вышел. Он вспомнил, что ученики собрались в актовом зале, куда их пригласил Учитель для последней беседы в память о Ван ден Бруке. Они закончат не раньше чем через час. Он принялся прохаживаться по вестибюлю, заложив руки за спину, как вдруг заметил Карла.
— А я как раз вас искал, — сказал Карл.
Он так и не смог избавиться от немецкого акцента. Да и кто говорил без акцента в этом доме?
— Прислали нового быка. Мне он кажется слишком большим. Хотите на него взглянуть?.. Вам следовало бы предупредить Учителя. Он никогда не торгуется, и все этим пользуются. К чему нам такие огромные животные?
— Хорошо, — сказал Андуз, — но давайте поскорее.
Они спустились по лестнице в подвал.
«Я прошел через это, — думал Андуз. — Я ждал чуда, и чудо свершилось. Я, ничем не рискуя, убрал Ван ден Брука и встретил Леа. И моя жизнь изменилась благодаря ей. В лучшую сторону? В худшую? Не знаю. Во всяком случае, она стала полнокровней. Потому что я предал. Я предал Учителя, Ашрам, предал собственные обязательства. Может, я безумец. Любить — значит предавать!»
— Привезти его стоило немалых трудов, — сказал Карл. — Это строптивое животное. Поэтому нам его и продали. Вы не знаете, когда состоится очередное крещение?
— Нет.
Они услышали издалека, как он мечется. Солома шуршала под его копытами… Он глубоко дышал… Все это впечатляло не меньше, чем в первый раз. Андуз представил себе, что произойдет, если бык вырвется на волю… если этот необузданный зверь примется блуждать по подземелью… и исступленно мычать.
— Он хорошо привязан?
— У меня большой опыт. Теперь мяса нам хватит надолго. Идите за мной. Здесь особенно не развернешься.
Клетка стояла в глубине туннеля. Отблески электрического света играли на черной шкуре животного. Карл похлопал через прутья решетки по крупу животного, оценивая его с видом знатока.
— Посмотрите, какие у него рога, какая грудь. Он слишком хорош для нас. Какая жалость… Кстати, я подумал, что старый гараж можно будет использовать под помещение для разделки туш. Там мне будет сподручнее. К тому же внизу есть небольшой погреб, где можно хранить все необходимое. Правда, погреб завален пустыми бутылками, да и лестница требует ремонта. Одна ступенька вот-вот провалится. Когда я в первый раз спускался, то чуть не сломал себе шею.
— Хорошо. Я это учту.
Бык повернулся к ним, ударил копытом об пол. Красноватый огонек блеснул в его неподвижных глазах. Рога сверкали, как клинки.
— Какая жалость! — повторил Карл. — Но я хотел показать вам еще одну вещь.
Возвращаться назад они не стали. Они свернули в другую галерею, плавно поднимавшуюся вверх. Здесь рельсы узкоколейки блестели как новенькие. Они вышли к небольшому ангару, где стояли две вагонетки. Карл стал открывать раздвижную дверь, но на полпути ее заклинило.
— И здесь не обойтись без ремонта, — заворчал Андуз. — Прямо напасть какая-то.
— Да это мелочь, — сказал Карл. — Но, как вы могли заметить, у меня нет инструментов. Хорошо бы иметь несколько блоков, чтобы поднимать тушу к потолку, раз уж я ее приношу сюда. Я работаю здесь в немыслимых условиях! В то время как бывший гараж… там цементный пол, туда подведена вода. На его оборудование потребуется не так много денег.
— Сразу видно, что платите не вы. Я поговорю об этом с Учителем.
Но Андуз уже знал, что Учитель не станет и слушать, а просто скажет: «Делайте!.. Делайте!..»
Он вышел из ангара и очутился в глубине парка, недалеко от новых строений, которые уже начинали расти как грибы.
— Черт знает что! — проворчал он. — Черт знает что!
Прощаясь с Карлом, он не подал ему руки. Его обуревала ярость. Денег Патрика Нолана не хватит. Так придется вечно латать дыры. Он уже решил было послать все к чертям. Тем хуже для Ашрама. Фильдара он не тронет. Равно как и Блезо. Он заживет тихой, спокойной жизнью, которую украсит своим присутствием Леа.
«Я устал, — подумал он. — Я и вправду устал!»
Но Учитель любил его. Учитель избрал его. Хорошо бы умереть ради него. А ведь в глубине души Андуз жаждал умереть. Но в сущности, почему он привязался к Учителю? Потому что Учитель сказал ему: «Нужно учиться умирать. Все великие духовные отцы были живыми трупами!» Он пошел через парк к замку. Ученики покидали актовый зал, молчаливые, сосредоточенные. Учитель вышел последним. На ходу он расстегивал белые одежды, которые еще не успел снять. Он взял Андуза за локоть.
— Поль… У меня есть для тебя работа. И потом, мне нужно с тобой поговорить… Зайди ко мне.
Он удалился с озабоченным видом. Андуз поискал Блезо, который стоял рядом с приемной и что-то обсуждал со слишком накрашенной молодой женщиной.
— Мадам Ришом, — представил он. — Новенькая.
— О! Я еще не решила, — прервала она. — Мои парижские друзья мне очень много рассказывали о профессоре Букужьяне, вот я и решила увидеть все собственными глазами.
— Можно вас на минутку, мсье Блезо? — спросил Андуз. — Благодарю вас.
Он отвел Блезо в сторону и вытащил письмо мадам Нолан.
— Прочитайте-ка.
Блезо пробежал письмо глазами.
— Я сыт по горло этой аварией, — сказал он. — Что вы собираетесь делать?
— Я думал, что вы согласитесь по просьбе этой несчастной женщины изложить то, что произошло, в двух словах, сам я уже написал. Может быть, ее это удовлетворит. Иначе последует продолжение. Она начнет докучать вам, мне, Фильдару, Леа… И это будет длиться до бесконечности.
— Что, по вашему мнению, я должен изложить?
— То, что вы видели, разумеется.
— Да я ничего и не видел. Там нечего было видеть, кроме двух трупов.
— Что ж, так и напишите. Пойдемте в мой кабинет. Там есть машинка. Это займет всего несколько минут. И возможно, тогда она оставит нас в покое.
Он увлек за собой Блезо, усадил его за пишущую машинку.
— Разумеется, пишите очень коротко. Нет нужды описывать само происшествие. Она уже знает, почему оно произошло. Внезапно на дорогу выбежала кошка. Машина резко затормозила… Ее интересует, что вы увидели, когда подбежали к моей разбитой малолитражке.
Блезо выглядел немного удивленным.
— Ну, это проще простого, — произнес он наконец.
Он на какое-то мгновение застыл неподвижно, опустив руки на клавиатуру, словно подыскивал слова, затем принялся печатать, говоря вслух:
— Мы все четверо почувствовали, что нас ударила следовавшая за нами машина, но тревогу поднял наш друг Фильдар. Он сидел сзади и, обернувшись, увидел, что малолитражка врезалась в столб. Мы тотчас остановились. В этот момент мы находились в сотне метров от места аварии. На дороге лежал человек. Им оказался Поль Андуз. Я увидел, как он зашевелился, потом попытался подняться… Так пойдет?
— Очень хорошо, — сказал подавленным голосом Андуз. — Продолжайте.
— Я посмотрел в сторону обочины. Двух незнакомых мне людей выбросило под откос. Один, в очках, был мертв. Второй агонизировал. Фильдар, бывший священник, встал на колени рядом с ним. Умирающий пытался что-то сказать. Потом подошел Андуз. Его поддерживал Ван ден Брук. Через несколько секунд священник поднялся и сказал: «Все кончено». И тогда Андуз нам сказал, что эти двое братья Нолан — Че и Патрик.
Блезо перестал печатать.
— В общем и целом это все, — сказал он. — В траве валялся костыль. Я помню, как подобрал его. Затем приехали жандармы. Они обыскали оба трупа, забрали документы, ценные вещи, все запихнули в два мешочка… Но я не понимаю, какой смысл…
— Нет, этого вполне достаточно!
Голос у Андуза так дрожал, что Блезо поднял глаза и пристально посмотрел на него.
— Вас до сих пор бросает в дрожь, не так ли?.. Понимаю. До чего глупо вот так умереть… Мне нужно подписать?
— Да, пожалуй.
Блезо поставил свою подпись, встал, протянул руку Андузу.
— Всегда к вашим услугам.
Он вышел, Андуз перечитал текст, затем разорвал листок. Блезо подписал себе смертный приговор.
— Садись, — сказал Учитель.
— Я лучше постою.
Букужьян долго рассматривал своего ученика, и Андуз понял, что он не сможет больше ничего скрывать. Но о чем догадался Учитель?
Букужьян вынул из кармана едко пахнущую сигару.
— Что-то не ладится? — спросил он. — Как только я тебя вчера увидел, то сразу подумал: Поль не в духе, не такой, как всегда. Я прав?
— Да.
— Тогда говори… Ты хочешь, чтобы я тебе помог? Женщина?
— Да.
— Хорошо. Женщина… отсюда?
— Да… Леа.
— Бедный Поль. Ты никогда не перестанешь делать глупости.
— Почему, Учитель?
— Потому что эта женщина не для тебя.
Учитель тщательно раскурил сигару. Он совершенно не выглядел рассерженным.
— Крещение часто приводит к таким последствиям, — продолжил он. — Кровь заставляет бурлить кровь. Тогда удовлетворяют страсть и об этом больше не говорят. Это не имеет никакого значения. Но твой случай особенный. Держу пари, что ты ее любишь.
