— Я, кажется, знаю, где она, — сказал Найджел. Он прошел в задний коридор и свернул налево. — Судя по моим воспоминаниям о его вокальных упражнениях, это должно быть здесь.
Аллейн открыл дверь. В комнате было исключительно опрятно. Доктор Токарев, по-видимому, провел абсолютно спокойную ночь. На кровати спали, но постель была почти не смята. На тумбочке лежали словарь Уэбстера и сильно потрепанный экземпляр «Крейцеровой сонаты» на английском.
— Очень вам благодарен, мистер Басгейт, — сказал Аллейн, — дальше я сам справлюсь.
Найджел удалился, довольный, что покинул атмосферу официального расследования, и в то же время, как ни странно, страдая от неудовлетворенного любопытства.
Инспектор Аллейн открыл гардероб и ящики, переписал их содержимое и тут обратил внимание на маленький плоский чемоданчик, аккуратно подсунутый под один из шкафов. Внутри оказался кожаный бювар с замочком, который поддался первому же прикосновению отмычки. В нем было некоторое количество машинописных документов на русском языке, несколько фотографий, по большей части самого доктора, и небольшой замшевый мешочек, в котором обнаружилась маленькая печать в стальной оправе. Аллейн подошел к письменному столу, смазал ее чернилами и сделал оттиск на листе бумаги. На нем четко и ясно отпечатался кинжал с длинным лезвием… Инспектор присвистнул сквозь зубы и, просматривая документы, обнаружил аналогичный отпечаток на многих страницах. Он переписал в свой блокнот пару русских фраз, тщательно вытер печать, положил все на место, защелкнул замочек бювара и убрал чемоданчик на место. Аллейн пометил в блокноте: «Связаться с Сумиловым по поводу вышеупомянутого» и, напоследок оглянувшись, вышел в коридор.
После этого он зашел в спальни Анджелы и Розамунды Грант и, наконец, посетил спальню, туалетную и ванную сэра Хьюберта Хэндсли. Везде он устраивал такой же тщательный обыск, переписывая одежду, роясь в карманах, сортируя, исследуя и возвращая на место все, что привлекало его внимание. Он не нашел ничего интересного и остановился в туалетной Хэндсли, чтобы закурить сигарету, когда легкий стук в дверь и вежливое бормотание за нею засвидетельствовали присутствие сержанта Бейли. Аллейн вышел в коридор.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Бейли, — но я, кажется, кое-что нашел.
— Где?
— В спальне у леди, сэр. Я оставил там все как есть.
— Иду, — бросил Аллейн.
Они вернулись в спальню Марджори Уайлд, миновав Мэри, которая стояла на площадке, тараща глаза.
— Мэри, а что вы здесь делаете? Помнится, я вас просил оставаться у себя в течение часа.
— Да, сэр. Простите, сэр. Но хозяин спрашивал свою куртку, в которой оставил трубку, и мистер Робертс послал меня за ней.
— Скажите Робертсу, что мои указания надо выполнять. Я сам принесу трубку сэру Хьюберту.
— Да, сэр, — жалобно пискнула Мэри и стремглав бросилась вниз.
— Итак, Бейли, что у вас? — спросил инспектор, закрывая за собой дверь комнаты миссис Уайлд.
— У меня здесь хитрые ящики, сэр, — отвечал Бейли с видом этакого классового презрения к богатству.
Шесть ящиков из высокого комода георгианской эпохи были аккуратно выложены на пол.
— Нет у вас вкуса к антиквариату, Бейли, — укоризненно сказал инспектор. — Это действительно очень лакомый кусочек.
Он подошел к пустому остову комода и оценивающе погладил поверхность.
— Невероятно громоздкий, однако, — возразил Бейли. — В обшивке дна есть полость и во внутренней обивке тоже. Видите, сэр? Так вот, мне кажется, что кто-то примял содержимое нижнего ящика и протолкнул что-то маленькое и мягкое в его конец. И оно упало на дно. Вы даже можете его потрогать.
Аллейн опустился на колени и запустил пальцы в полость на дне комода.
— Подайте мне вязальный крючок со стола, — быстро сказал он.
Бейли повиновался. Чуть погодя инспектор удовлетворенно хмыкнул и выудил оттуда маленький мягкий предмет. Это была дамская желтая лайковая перчатка.
Инспектор вынул из кармана конверт и достал из него выцветшую, обгоревшую кнопку, на которой еще сохранились кусочки кожи. Он положил ее рядом с застежкой найденной перчатки и указал на них длинным пальцем.
Обе кнопки были совершенно одинаковые.
— Не так уж плохо для начала, Бейли, — сказал инспектор Аллейн.
Глава 7
РЭНКИН ПОКИДАЕТ ФРЭНТОК
После краткого раздумья Аллейн подошел к письменному столу и, положив на него перчатку, подвинул стул и сел, уставившись на свою находку так, будто это была призовая головоломка. Он поджал губы и положил ногу на ногу. В конце концов он достал из кармана рулетку и приступил к измерениям.
Бейли приводил в порядок комод, методично складывая каждый предмет одежды и укладывая его на место.
— Дайте мне, пожалуйста, одну из перчаток леди, — попросил вдруг Аллейн.
Бейли выбрал изящную вещичку из желто-коричневой замши и положил ее на письменный стол.
— Выглядит на несколько размеров меньше той, что я нашел, — заметил он и вернулся к своей работе.
— Меньше и к тому же другого типа, — ответил инспектор. — Ваша находка — спортивного образца. Мужская, подходящая к твидовому костюму и раскладной трости. Конечно, мужчина с миниатюрными руками мог бы носить ее.
Он понюхал обе перчатки и поискал фирменную этикетку.
— Из одного магазина, — сказал он и вернулся к измерениям, записывая их результаты в блокноте.
— Так-то вот, — сказал он наконец и передал перчатку Бейли, который аккуратно положил ее на место. — Продолжайте, пожалуйста, снимать отпечатки в других комнатах. Я присоединюсь к вам в комнате мистера Рэнкина перед ланчем. Ждите меня там.
Он сунул найденную Бейли перчатку в карман и пошел вниз.
В холле не было никого, кроме Банса, который все еще караулил переднюю дверь. Аллейн миновал его и вышел в прихожую. Банс повернулся и уставился сквозь стеклянную перегородку, как в трансе, словно видя перед собой божество.
В прихожей инспектор обнаружил два-три пальто на вешалках, а также собрание тростей и пару галош. Аллейн обследовал и эти унылые предметы, пошарив в карманах и кое-что записав в свой неизменный блокнот. От дыхания мистера Банса стеклянная перегородка слегка запотела.
Наконец инспектор вынул из кармана желтую лайковую перчатку. Он бросил ее на скамейку, поднял и забросил между тростей, снова поднял и в конце концов уронил на пол. Поймав взгляд констебля, изнывающего от любопытства, удовлетворенный Аллейн приложил палец к губам и поднял левую бровь. На лице Банса мелькнула довольная улыбка, сменившись выражением затаенной хитрости. «Это в духе Шерлока Холмса», — так, должно быть, подумал он. Аллейн вытащил трубку и набил ее. Затем открыл стеклянную дверь. Банс отступил на шаг.
— Где леди и джентльмены?
— В саду, сэр.
— В котором часу ланч?
— В час пятнадцать.
Инспектор посмотрел на часы. Без пяти час. Хлопотливое утро. Он вернулся в прихожую, сел на скамейку и минут десять курил свою трубку, время от времени поглядывая на констебля. Прихожая наполнилась табачным дымом. В пять минут второго Аллейн открыл наружную дверь, выбил трубку и стал разглядывать подъездную дорогу.
Вскоре из сада донеслись голоса. Аллейн метнулся обратно в прихожую, и Банс, снова крайне заинтересованный, увидел, как он снял пальто с вешалок и бросил их на пол. Он склонился над ними, когда Хэндсли, мистер и миссис Уайлд, Анджела и Токарев взошли по ступенькам крыльца. Увидев инспектора, они остановились и замолчали, озадаченные.
— О, простите! — вскричал Аллейн, выпрямляясь. — Боюсь, что загородил вам дорогу. Занимаюсь рутинной работой, сэр Хьюберт. Я предполагаю, что за этими одеждами мог кто-то прятаться.
Эта гипотеза была воспринята Хэндсли с энтузиазмом.
— Да, да, конечно, это вполне возможно, — быстро согласился он. — Вы считаете, что так могло случиться? Что кто-то посторонний вошел сюда до того, как дверь заперли, и ждал, пока… пока не представится удобный случай?
— Это есть возможность, которую я сам учитывал, — начал русский. — Это так же ясно, как…
— Но после того, как преступление было совершено, дверь была по-прежнему заперта, не так ли? — перебил его Аллейн.
— Да, — ответил Хэндсли, — была заперта. Но ведь в темноте убийца мог сбежать через другую дверь, верно?
— Над этим стоит подумать, — согласился Аллейн. Он принялся развешивать пальто и при этом специально уронил на пол желтую лайковую перчатку. Нагнулся и поднял ее.
— Странная перчатка, — сказал он. — Кажется, она выпала из чьего-то кармана. Прошу прощения. Чья она, простите?
— Это ведь ваша, Марджори, — вдруг сказала Анджела.
— Так и есть. — Миссис Уайлд глядела на перчатку, не дотрагиваясь до нее. — Я… да, это моя. Я думала, что потеряла ее.
