— Ну, вот, — сказал тот, когда служащий вышел. — «Кровные братья Святого Себастьяна», «Друзья мира», «Клуб товарищей», «Сторонники угнетенных», «Дети Москвы», «Красные знаменосцы», «Селедки», «Друзья падших» и еще с полдюжины подобных.
Он передал список Юле, и при этом глаза у него явственно сверкнули.
— Вы даете его мне, — сказала Юла, — потому что знаете, толку от него никакого. Вы хотите, чтобы я вообще не занималась этим делом.
— Предпочел бы, — ответил Баттл. — Видите ли, если вы поднимете суету вокруг этих «Семи Циферблатов», для нас это обернется дополнительными хлопотами.
— Придется за мной следить?
— Придется, леди Эйлин.
Юла встала. И остановилась в нерешительности. Пока что победа была за Баттлом. Но тут она припомнила маленький штрих и решила, воспользовавшись им, сделать еще одну попытку:
— Я только что сказала, что любитель может добиться того, чего не может профессионал. Вы не стали мне возражать. Потому что вы — человек честный, суперинтендант Баттл. Вы знали, что я права.
— Продолжайте, — спокойно сказал Баттл.
— Тогда, в Чимнизе, вы позволили мне помочь. Не позволите ли и теперь?
Казалось, Баттл обдумывает это предложение. Ободренная его молчанием, Юла продолжала:
— Вы меня хорошо знаете, суперинтендант Баттл. Я всюду сую нос. Во все вмешиваюсь. Я не собираюсь становиться вам поперек дороги или делать то, что делаете вы и делаете гораздо лучше. Но если случится так, что вам сможет пригодиться любитель, вспомните обо мне.
Снова наступила пауза, а потом суперинтендант Баттл спокойно произнес:
— Вы хорошо сказали, леди Эйлин, лучше нельзя. Но могу ответить одно: то, что вы предлагаете, опасно. А уж если я говорю, что опасно, значит, так оно и есть.
— В этом я убедилась, — сказала Юла. — Я не дура.
— Вот именно, — сказал суперинтендант Баттл. — Из всех известных мне молодых леди вас меньше всего можно заподозрить в этом грехе. Но кое в чем я пойду вам навстречу, леди Эйлин. Я дам вам небольшой намек. И сделаю это только потому, что никогда не был сторонником девиза: «Безопасность превыше всего!» По-моему, половина людей, которые всю свою жизнь только и стараются не попасть под автобус, заслуживает того, чтобы их задавили. Избавимся от них, и слава Богу! Они ни на что не годятся.
От этого примечательного высказывания, сорвавшегося с губ добропорядочного суперинтенданта Баттла, у Юлы захватило дух.
— Какой же намек вы хотите мне дать? — спросила она наконец.
— Вы ведь знаете мистера Эверсли, не так ли?
— Билла? Ну конечно! Но при чем…
— Я думаю, мистер Билл Эверсли сможет рассказать вам о «Семи Циферблатах» все, что вы захотите.
— Билл знает об этом деле? Билл?!
— Я этого не сказал. Не об этом речь. Но думаю, что, будучи весьма сообразительной леди, вы сможете узнать у него все, что вам нужно. А теперь, — твердо сказал суперинтендант Баттл, — я не вымолвлю больше ни слова.
На следующий вечер, отправляясь на свидание с Биллом, Юла была полна ожиданий. Билл кинулся к ней, сгорая от восторга.
«А Билл и правда очень мил, — подумала Юла. — Точь-в-точь большой неуклюжий пес, ишь как машет хвостом, хочет показать, до чего он рад».
Большой пес тем временем обрушил на нее целый град отрывистых восклицаний, вопросов и сведений:
— Выглядишь потрясающе, Юла! До чего же я рад тебя видеть! Я заказал устриц — ты ведь любишь устриц, правда? Ну как дела? Чего ради ты столько времени околачивалась за границей? Хоть весело было?
— Да нет, жуткая тоска, — ответила Юла. — Просто отвратно. Одни старые больные полковники — греют кости на солнышке, да еще усохшие старые девы, этих только держи — так и носятся по церквам да библиотекам.
— По мне, в Англии лучше всего, — заявил Билл. — Я бы закрыл все эти заграницы. Кроме Швейцарии. Вот Швейцария хороша. Собираюсь туда на Рождество. Может, присоединишься?
— Подумаю, — ответила Юла. — А что ты поделывал в последнее время?
Это был опрометчивый вопрос. Юла осведомилась просто из вежливости и чтобы начать беседу на нужные ей темы. Но оказалось, что Билл только этого вопроса и ждал.
— Вот об этом-то я и хотел тебе рассказать. Ты, Юла, умница, а мне позарез нужен совет. Музыкальное шоу «Черт бы побрал эти глазки!» знаешь?
— Знаю.
— Ну так вот. Я тебе расскажу такую грязную историю, просто жуть берет. Уж эти театральные шакалы! Есть одна девчушка — американка — ну просто обалдеть…
У Юлы упало сердце. О неприятностях, выпавших на долю своих подружек, Билл мог рассказывать бесконечно, остановить его не было никакой возможности.
— Так вот, эта девушка, ее зовут Бейб Сент-Мор…
— Интересно, где это она разжилась таким именем? — съязвила Юла.
Билл ответил не задумываясь:
— В справочнике «Кто есть кто». Открыла и раз! — ткнула пальчиком в страницу. Ловко, правда? Ее настоящая фамилия Голдшмит или Абрамайер, короче говоря, что-то совершенно непроизносимое.
— Да уж! — согласилась Юла.
— Так вот, эта Бейб Сент-Мор очень шустрая. И мускулы у нее сногсшибательные. Помнишь, у них в шоу восемь девиц делают живой мост? Так она — одна из них.
— Билл, — в отчаянии перебила его Юла. — Вчера утром я виделась с Джимми Тесиджи.
— А, со стариной Джимми! — сказал Билл. — Так вот, как я уже говорил, эта Бейб очень толковая. Так и надо в наше время. Она кого угодно в театре заткнет за пояс. Хочешь жить, умей командовать — это ее девиз. И знаешь, она очень способная. А как играет! Просто закачаешься! В их шоу «Черт бы побрал эти глазки!» ей развернуться негде, она просто торчит на сцене вместе с другими смазливыми мордашками. Я ей говорю: «Почему бы тебе не сунуться в настоящий драматический театр?» Была бы, знаешь, какой-нибудь звездой. Но Бейб только смеется.
— А ты вообще-то видел Джимми?
— Сегодня утром. Так, значит, на чем я остановился? Ах да, до самой заварушки я еще не дошел. И представь, все от зависти — от самой обычной черной зависти. Есть там у них одна девица, она Бейб по внешности в подметки не годится, и сама это знает. Так она у Бейб за спиной…
Юла смирилась с неизбежностью и выслушала до конца всю историю несчастной Бейб Сент-Мор, которую в результате неблагоприятного стечения обстоятельств выжили из труппы «Глазки». Рассказ занял много времени. Когда Билл наконец умолк, чтобы перевести дыхание и выслушать слова сочувствия, Юла сказала:
— Ты совершенно прав, Билл, это просто позор. До чего же много завистников…
— Да, в театре все норовят съесть друг друга.
— Наверное. Джимми тебе ничего не говорил, он собирается на прием в Аббатство на следующей неделе.
— Он мне все уши прожужжал о том, что мне надо внушить Карасю, будто он, мол, жаждет выступить на стороне консерваторов. Но знаешь, Юла, это ведь очень рискованно.
— Ерунда, — возразила Юла. — Если Джордж и разоблачит его, тебя-то он винить не будет. Тебя просто ввели в заблуждение, вот и все.
— Да дело совсем не в этом, — сказал Билл. — Я имею в виду, что это чертовский риск для самого Джимми. Он оглянуться не успеет, а его уже куда-нибудь приткнут, например в Тутинг Уэст, и придется чмокать младенцев и произносить речи. Ты не представляешь, какой Карась цепкий, и энергии в нем до черта!
— Ну, я думаю, можно рискнуть, — успокоила его Юла. — Джимми сам за себя постоит.
— Ты не знаешь Карася, Юла, — повторил Билл.
— А кто будет на этом приеме, Билл?
— Да обычный сброд. Миссис Макатта, например.
— Член парламента?
— Ну да, знаешь, вечно разглагольствует о благотворительности, о чистом молоке и что надо спасать детей. Представь, каково будет бедному Джимми, если она начнет его заговаривать!
— Да Бог с ним, с Джимми! Кто еще?
— Еще одна венгерка, из тех, кого называют «Молодые венгры». Графиня с какой-то такой фамилией, что язык сломаешь. Эта вполне ничего.
Билл поперхнулся, словно придя в замешательство, и Юла заметила, что он нервно катает хлебные крошки.
— Молодая и красивая, — деликатно подсказала она.
— О да, вполне!
— Вот уж не знала, что Джордж стал так ценить женскую красоту.
— Да нет, просто в Будапеште она занимается детским питанием или чем-то в этом роде. Естественно, она и миссис Макатта не могут друг без друга.
— А еще кто?
— Сэр Стенли Дигби.
— Министр авиации?
— Да. И его секретарь Теренс О’Рурк. Он, между прочим, довольно лихой, во всяком случае на самолетах летал лихо. Потом там будет один гнуснейший тип — немец герр Эберхард. Не знаю, что он за птица, но все мы вокруг него так и пляшем. Мне дважды приказывали сопровождать его на званые завтраки. Вот уж, скажу тебе, намучился. Вообще-то в посольстве у них народ вполне приличный. А этот… Суп тянет с присвистом, горошек ест с ножа, но этого мало — мерзавец не переставая грызет ногти, готов прямо пальцы себе откусить.
