– Не знаю, – сказала Таппенс. – Надеюсь, это наша общая проблема.
– А я надеюсь, что это не Беатрисина проблема или другая какая-нибудь глупость.
– О нет. Просто мне интересно было выяснить, что еще спрятано в этом доме, и я нашла массу игрушек, которые валяются в маленькой смешной тепличке – их свалили туда бог весть сколько лет тому назад. Там была и эта повозка, и Матильда – игрушечная лошадь с дырой в животе.
– С дырой в животе?
– Ну да. Туда, наверное, складывали разные вещи. Прятали дети, когда во что-нибудь такое играли; там были какие-то засохшие листья, старые грязные бумаги, пыльные тряпки, куски фланели, смоченной в керосине, которой что-то протирали.
– Ну ладно, пойдем в дом.
– А теперь, Томми, – сказала Таппенс, с удовольствием протягивая ноги к камину, который она разожгла к его приходу, – рассказывай, что у тебя новенького. Ты ходил на выставку в галерею «Ритц-отеля»?
– Нет. По правде сказать, не ходил. У меня не было времени.
– Вот это интересно – не было времени. Я думала, что ты специально туда отправился.
– Ну, ты знаешь, человек не всегда попадает именно туда, куда собирался.
– Но ведь куда-то ты ходил и что-то делал? – не унималась Таппенс.
– Я нашел новое место, где можно ставить машину.
– Полезное дело. Где же это?
– Недалеко от Хонслоу.
– Зачем это тебя понесло в Хонслоу?
– Я, собственно, поехал не специально в Хонслоу. Просто там есть стоянка для машин, а обратно я возвращался на метро.
– Что? В Лондоне и на метро?
– Да. Оказалось, что это проще всего.
– У тебя какой-то виноватый вид, – сказала Таппенс. – Только не говори мне, что у меня есть соперница, которая живет в Хонслоу.
– Нет-нет, – сказал Томми. – Ты должна бы похвалить меня за то, что я делал.
– Ах вот как. Может быть, ты искал мне подарок?
– Нет, – сказал Томми. – К сожалению, нет. Я никогда не знаю, что тебе купить, вот ведь в чем дело.
– Ну, как сказать, иногда ты совершенно точно угадывал, чего мне хочется. Так что же ты делал, Томми, и за что я должна тебя похвалить?
– А за то, что я тоже провожу расследование.
– Все в наше время проводят расследования, – сказала Таппенс. – Все подростки этим грешат – мои племянники, сыновья и дочери друзей, – все решительно что-то расследуют. Я, конечно, толком не знаю, что именно они расследуют, только я никогда не видела результатов, если они вообще бывают. Они просто расследуют, им страшно нравится сам процесс, и только. А все остальное неважно.
– Бетти, наша приемная дочь, уехала в Восточную Африку. Ты получаешь от нее письма?
– Да, ей там очень нравится. Нравится знакомиться с африканцами, втираться к ним в доверие, а потом писать о них статьи.
– Как ты думаешь, африканцы ценят тот интерес, который она проявляет к их жизни?
– Мне кажется, нет. Помню, в приходе моего отца все просто ненавидели инспекторов, считали, что они суют нос не в свое дело.
– В этом, конечно, что-то есть, – сказал Томми. – Ты точно подметила те трудности, с которыми мне придется столкнуться.
– Что ты собираешься изучать? Может быть, газонные косилки?
– Не понимаю, при чем тут газонные косилки.
– Потому что ты постоянно изучаешь соответствующие каталоги, – сказала Таппенс. – Ты просто умираешь от желания приобрести газонную косилку.
– Речь идет об историческом изыскании – мы собираемся расследовать преступления и другие события, которые произошли шестьдесят или семьдесят лет назад.
– Так ты, по крайней мере, познакомь меня со своими планами, расскажи, что именно собираешься расследовать и каким образом, Томми.
– Я съездил в Лондон и дал ход некоторым делам.
– Ах вот в чем дело, – сказала Таппенс. – Расследование? Ты начал расследование? Ты знаешь, я в какой-то мере делаю то же самое, что и ты, только методы у нас разные. И время тоже. Мое расследование относится к более давним временам.
– Ты хочешь сказать, что тебя по-настоящему заинтересовала проблема Мери Джордан? Именно так мы теперь формулируем пункты повестки дня, – сказал Томми. – Что-то уже вырисовывается, не так ли? Загадка или проблема Мери Джордан.
– К тому же у нее такое обычное имя. Не может быть, чтобы ее так звали, если она действительно немка, – сказала Таппенс. – А про нее говорят, что она была немецкая шпионка или что-то в этом духе. Значит, она не могла быть англичанкой.
– Мне кажется, что это просто легенда.
– Продолжай, Томми. Ты мне еще ничего не рассказал.
– Так вот, я предпринял определенные… определенные… определенные…
– Что ты заладил: определенные да определенные. Прекрати это, Томми, – потребовала Таппенс. – Я ничего не могу понять.
– Видишь ли, порой бывает очень трудно выразить свою мысль, – сказал Томми. – Я хочу сказать, что существуют определенные способы добывания информации.
– Ты имеешь в виду информацию о давно минувших событиях?
– Да. В некотором роде. Я хочу сказать, что есть факты, о которых можно получить информацию. А также факты, с помощью которых можно получить информацию. Для этого необязательно кататься на стародавних тележках, расспрашивать старушек, подвергать перекрестному допросу старика садовника, который наверняка все переврет и перепутает, или приставать к почтовым служащим, допрашивая девиц о том, что когда-то рассказывала их прабабушка.
– Но это все-таки нам кое-что дало.
– И мои действия тоже кое-что дадут, – сказал Томми.
– Ты кого-нибудь спрашивал? К кому ты обращался?
– Ну, дело обстоит не совсем так. Ты не должна забывать, Таппенс, что мне в своей жизни приходилось иметь дело с людьми, которые знают, как делаются подобные дела. Ты платишь этим людям определенную сумму денег, и они занимаются поисками профессионально, они знают, где можно получить нужную информацию, так что она оказывается вполне достоверной.
– Что же это за информация и где можно ее получить?
– Информация самая разнообразная. Начать с того, что можно поручить кому-нибудь выяснить обстоятельства таких-то и таких-то смертей, рождений, браков и так далее.
– Ты, должно быть, направил своих людей в Сомерсет-Хаус?[7] А там можно найти сведения не только о браках, но и о смертях?
– И о рождениях тоже, причем совсем не обязательно идти туда самому, всегда можно кому-нибудь поручить. И тебе тут же доложат, когда кто умер и что написано в завещании, найдут в церкви свидетельство о браке и внимательно прочтут метрику. Все эти сведения вполне можно получить.
– Много тебе пришлось истратить? – спросила Таппенс. – А я-то думала, что теперь, после того как столько денег ушло на переезд, мы будем экономить.
– Ну, знаешь, принимая во внимание тот интерес, который вызывают у тебя все эти проблемы, можно считать, что эти деньги будут потрачены не даром.
– Ну и как, удалось тебе что-нибудь разузнать?
– Это делается не так быстро. Нужно подождать, пока они наведут все необходимые справки. И тогда, если они узнают все, что нужно…
– Ты хочешь сказать, что они приходят к тебе и сообщают, что Мери Джордан родилась в деревне Малый Шеффилд-на-Горе или в другой какой-то деревне, и ты отправляешься туда и копаешь дальше. Так это делается?
– Не совсем. Существуют еще результаты переписи, свидетельства о смерти, ее причины – словом, масса сведений, которые можно получить.
– Ну что же, – сказала Таппенс. – Звучит довольно интересно, а это уже что-то.
– А в редакциях газет существуют подшивки, которые можно читать и изучать.
– Ты имеешь в виду отчеты? Репортажи об убийствах и судебных процессах?
– Необязательно, но время от времени приходится вступать в контакт с разными людьми. С теми, которые знают, как и что, – их можно разыскать и, задав парочку вопросов, восстановить старые связи. С тех еще времен, когда мы с тобой были не мы, а частная сыскная лондонская фирма. Я надеюсь, что остались еще люди, которые могут снабдить нас нужной информацией или порекомендовать, куда следует обратиться. Очень многое зависит от того, какие у тебя связи.
– Да, – согласилась Таппенс, – совершенно верно. Я знаю это по опыту.
– Методы у нас с тобой разные, – сказал Томми. – Твои, как мне кажется, ничуть не хуже моих. Никогда не забуду тот день, когда я явился в этот пансион – или как он там называется – в «Сан-Суси». Первый человек, которого я там увидел, была ты. Ты сидела и спокойно вязала, назвавшись миссис Бленкинсоп.
– И все потому, что я никуда не обращалась за информацией и никому не поручала ее для меня собирать, – сказала Таппенс.
– Совершенно верно. Ты просто залезла в платяной шкаф, что стоял у стенки моего номера, в то время, когда у меня состоялся этот важный разговор, и таким образом совершенно точно узнала, куда меня посылают и что мне предстоит делать. И ухитрилась оказаться в нужном месте еще раньше меня. Ты подслушивала. Именно так это называется. Подслушивала. Достаточно позорное поведение.
