– Все это немного странно, не так ли? – Инспектор внимательно посмотрел на мадемуазель Бланш. – Я имею в виду, что это выглядело так, будто она там что-то прятала и боялась, что это найдут...
Это была осторожная попытка намекнуть на возможный мотив поведения мисс Спрингер, но Бланш только рассмеялась:
– Спрятать в павильоне? Что можно спрятать в подобном месте? Или вы думаете, что она прятала там свои любовные письма? Так я уверена, что ей никто никогда не писал таких писем!
Анжель Бланш поспешили выпроводить после нескольких незначительных вопросов.
– Обидчива, – сказал Бонд, когда дверь за ней закрылась. – Все французы такие.
– Однако она сообщила нам кое-что интересное, – заметил Келси. – Оказывается, мисс Спрингер не нравились люди, разгуливающие по ее залу-павильону, или как там это называется. Почему?
– Может быть, она думала, что француженка следит за ней? – предположил Бонд.
– Да, но почему она так подумала? Значит, она имела основания опасаться, что Бланш что-то найдет? Ну, кто там у нас еще остался?
– Две молодые учительницы, мисс Блейк и мисс Роуэн, потом еще секретарша мисс Вулстроу.
Мисс Блейк оказалась молоденькой и симпатичной. Она преподавала ботанику и физику. Она не сообщила ничего, что представляло бы интерес для следствия. Она очень мало знала мисс Спрингер, и у нее нет никаких соображений о причинах, которые привели ее к смерти.
Мисс Роуэн имела вид, приличествующий человеку, который знает и преподает психологию: многозначительное и немного рассеянное выражение лица, прищуренные глаза.
– Вполне возможно, – заявила она, – что мисс Спрингер покончила с собой.
Инспектор Келси удивленно поднял глаза:
– Но почему? Она была несчастной?
– Она была агрессивной, – ответила мисс Роуэн, наклонясь вперед и глядя на собеседника поверх очков. – Она была очень агрессивной, по крайней мере, я так считаю. Видите ли, это обычная защитная реакция, направленная на то, чтобы скрыть комплекс неполноценности.
– Я что-то слышал об этом. Она отличалась самоуверенностью?
– Она была ужасно самоуверенна, – мрачно заявила мисс Роуэн. – Некоторые ее высказывания подтверждали мои подозрения.
– Какие?
– Она намекала, что люди в большинстве своем не такие, какими кажутся. Говорила, что в школе, где она работала до этого, она кого-то разоблачила. Директриса отказалась ее слушать, другие учительницы – тоже. Вы понимаете, что это значит, инспектор? – возбужденно провозгласила мисс Роуэн. – Это мания преследования.
Инспектор Келси вежливо заметил, что ее предположения приобретут большую убедительность, если она сумеет объяснить, каким образом мисс Спрингер удалось выстрелить в себя с четырех шагов, а после этого еще куда-то спрятать пистолет.
Мисс Роуэн заметила, что полиция всегда предубеждена против психологии.
Затем была Анна Шапленд.
– Ну, мисс Шапленд, что вы можете сказать об этом деле?
– Абсолютно ничего. Я была в своей комнате, ничего не видела и не слышала. Вообще, все это невероятно!
– Что вы видите в этом невероятного?
– Ну, во-первых, сам факт, что мисс Спрингер убита. Говорят, что кто-то был в павильоне и она пошла посмотреть. Может, это и так, но я не понимаю, кто и зачем мог вломиться в павильон?
– А может быть, это местные мальчишки? Хотели стащить что-нибудь из спортивных принадлежностей или просто пошутить.
– Если это так, то я не могу понять, почему мисс Спрингер не разогнала их.
– Вам не кажется, что мисс Спрингер как-то по-особенному относилась к спортивному павильону?
Анна Шапленд недоуменно посмотрела на него:
– По-особенному?
– Ну, как к своей собственности, например. Говорят, она не любила, когда туда ходят другие.
– Я ничего не знаю об этом.
– Вы сами ничего не замечали?
Анна покачала головой:
– Я была там всего раз или два, да и то по поручению мисс Вулстроу.
– Мисс Спрингер возражала когда-нибудь против посещения павильона мадемуазель Бланш?
– Нет, я ничего об этом не слышала. Возможно. Некоторое время мадемуазель была очень сердита, она ведь, как вам известно, обидчива.
– Вы не думаете, что она ходила в павильон рыться в шкафах?
– В шкафах девочек? Ну, не поручусь...
– У мисс Спрингер там был свой собственный шкаф?
– Да, конечно.
– Если бы оказалось, что мадемуазель Бланш роется в шкафу мисс Спрингер, то это, наверное, вызвало бы раздражение преподавательницы гимнастики?
– Разумеется!
– Вы больше ничего не можете рассказать о том, что имеет отношение к спортивному павильону?
– Ну... – Анна замялась.
– Да, мисс Шапленд, я вас слушаю.
– Ничего особенного, – медленно произнесла Анна. – Но один из садовников – не Бриггс, а тот, молодой, – подходил как-то к павильону, хотя ему там абсолютно нечего было делать. Возможно, его влекло любопытство, а может, это просто был предлог отвлечься от работы – он чинил сетку на теннисном корте. Я не уверена, что здесь что-нибудь серьезное.
– Но почему вы вспомнили об этом?
– Да потому, – нахмурилась Анна, – что он странно себя вел. Вызывающе... И он вроде бы смеялся, что на девочек тратят такие деньги...
– Так, понятно.
– Я не уверена, что это важно.
– Возможно, но на всякий случай я запишу ваши показания.
– Все вокруг да около, – сказал сержант Бонд, когда Анна ушла. – Может быть, от слуг что-нибудь узнаем?
Но от слуг не удалось узнать ничего. Правда, одна горничная, которая спала в школе, вообще-то могла что-нибудь услышать, но она тоже уверяла инспектора, что ни о чем не знает. Да, мисс Спрингер была несколько резковата. Ни о спортивном павильоне, ни о том, что находится там, она понятия не имеет.
В этот момент в комнату вошла мисс Вулстроу.
– Одна из девочек что-то хочет сообщить вам, инспектор, – сказала она.
Инспектор резко обернулся:
– Она что-нибудь знает?
– Сомневаюсь, но вам лучше самому переговорить с ней. Она иностранка. Принцесса Шейста, племянница эмира Ибрагима.
Келси кивнул.
Мисс Вулстроу вышла и вернулась с темноволосой смуглой девушкой среднего роста. Своими миндалевидными глазами она взволнованно смотрела на мужчин.
– Вы из полиции?
– Да, – улыбнулся ей Келси, – мы из полиции. Садитесь, пожалуйста, и расскажите мне, что вы знаете о мисс Спрингер.
– Да, да, я все расскажу вам... – Она села, наклонилась вперед и сказала драматическим шепотом: – Тут есть люди, которые следят за всем, что здесь происходит. Они не показываются, но они здесь! – Принцесса многозначительно посмотрела на инспектора.
– А почему они следят за школой?
– Потому, что здесь я! Они хотят украсть меня!
Келси открыл рот. Этого он не ожидал.
– Почему же они хотят украсть вас?
– Чтобы получить за меня выкуп, конечно. Они ведь могут получить много денег от моих родственников.
– Э... ну, допустим... – с сомнением произнес Келси. – Но если все так, то какое отношение это имеет к смерти мисс Спрингер?
– Она могла застать их там, – ответила Шейста. – Возможно, она заговорила с ними, пригрозила им... Возможно, они обещали дать ей денег, если она никому ничего не скажет. И она поверила им. Они могли ей сказать, что оставят деньги в спортивном павильоне, а когда она пришла за ними, застрелили ее.
– Но мисс Спрингер не поддалась шантажу.
– Вы думаете, лучше быть простой учительницей? – презрительно сказала Шейста. – Вы не считаете, что куда приятнее иметь деньги, путешествовать, делать что хочешь? Особенно таким людям, как мисс Спрингер, – некрасивым, кого не любят мужчины. Вы не думаете, что таких людей деньги прельщают больше, чем других?
– Ну... – протянул Келси. – Я даже не знаю, что сказать. – Он действительно не составил еще мнения о происходящем. – Это ваше собственное соображение? – спросил он. – Надеюсь, мисс Спрингер ничего подобного не говорила вам?
– Мисс Спрингер никогда ничего не говорила, кроме «согнуться» и «медленнее», – сказала с обидой Шейста.
– Допустим, но почему вы решили, что вас хотят похитить?
– Неужели вы этого не понимаете? Мой кузен – принц Али Юсуф из Рамата. Он был убит во время революции. Было объявлено, что, когда я вырасту, мы поженимся. Теперь вы понимаете, какая я важная персона?
Инспектор Келси недоверчиво посмотрел на нее.
– Вам это кажется слишком фантастичным?
Видя, что он по-прежнему сомневается, она продолжала:
– Возможно, они думают, что я знаю, где находятся драгоценности!
– Какие драгоценности?
– Моего кузена. Его отца. В нашей семье они всегда передавались по наследству. По крайней мере, теперь вам ясно?
– Но какое это имеет отношение к вам или к мисс Спрингер?
– Но я уже вам сказала!.. Они, возможно, думают, что я знаю, где эти драгоценности!.. Они сделают меня пленницей и силой заставят все рассказать.
– Так вы знаете, где эти драгоценности!
– Нет, конечно нет! Они исчезли во время революции.
