— Однако в данный момент вы продолжаете ее.
— Значит, вам известно, кто я? — Пуаро был доволен — ему нравились люди, знающие, кто он такой. Он опасался, что в нынешнее время многие этого не знают.
— Здесь уже практически всем известно, что вы идете по кровавому следу. В маленьких городках новости распространяются быстро. Вас привела сюда другая знаменитость.
— А, вы имеете в виду миссис Оливер.
— Ариадну Оливер — автора бестселлеров. Все жаждут с ней побеседовать, узнать, что она думает о студенческих волнениях, социализме, платьях, которые носят девушки, внебрачном сексе и других вещах, не имеющих к ней никакого отношения.
— Да-да, это весьма плачевно, — кивнул Пуаро. — От миссис Оливер они могут узнать лишь то, что она любит яблоки. Об этом известно уже добрых двадцать лет, но она все еще повторяет это с любезной улыбкой. Хотя боюсь, что теперь яблоки ей разонравились.
— Вас привели сюда яблоки, не так ли?
— Яблоки на вечеринке в Хэллоуин, — ответил Пуаро. — Вы присутствовали на ней?
— Нет.
— Вам повезло.
— Повезло? — В голосе Майкла Гарфилда слышалось нечто похожее на удивление.
— Быть гостем на вечеринке, где произошло убийство, — не слишком приятный опыт. Очевидно, вы его не испытывали, но повторяю, вам повезло, потому что… — Пуаро перешел на французский, — il у a des ennui, vous comprenez?[15] Люди спрашивают вас о времени и датах, задают массу нескромных вопросов… Вы знали эту девочку?
— Да. Рейнолдсы здесь хорошо известны. Я знаю большинство местных жителей. В Вудли-Каммон все друг друга знают, хотя в различной степени. Некоторые находятся в дружеских или интимных отношениях, а некоторые просто знакомы. Что собой представляла эта Джойс?
— Она была… как это лучше выразить… незначительной. У нее был неприятный, пронзительный голос. Вот, пожалуй, и все, что я о ней помню. Я не слишком люблю детей обычно они меня утомляют. Джойс, к примеру, говорила только о себе.
— Она была неинтересной?
Майкл Гарфилд казался слегка удивленным.
— По-видимому, — ответил он. — А что в этом необычного?
— По-моему, неинтересных людей редко убивают. Убийства происходят из-за корысти, страха или любви. Каждый выбирает свое, но каждому нужна причина… — Он оборвал фразу и посмотрел на часы. — Мне нужно идти — у меня назначена встреча. Еще раз примите мои поздравления.
Пуаро двинулся дальше, осторожно шагая по дорожке и радуясь, что не надел тугие лакированные туфли.
Майкл Гарфилд был не единственным, кого ему было суждено встретить в «Погруженном саду» в тот день. Спустившись на дно впадины, он обнаружил три дорожки, ведущие в разных направлениях. В начале средней дорожки на стволе поваленного дерева сидела девочка, поджидая его, о чем сразу же дала понять.
— Вы мистер Эркюль Пуаро, верно? — спросила она.
Ее голос был звонким, как колокольчик, а хрупкая внешность казалась гармонирующей с «Погруженным садом». Существо наподобие дриады или эльфа…
— Это мое имя, — ответил Пуаро.
— Я пришла вас встретить, — объяснила девочка. — Вы ведь идете к нам на чай, не так ли?
— К миссис Батлер и миссис Оливер? Да.
— Это моя мама и тетя Ариадна. — Она добавила с ноткой упрека:
— Вы опаздываете.
— Прошу прощения. Я задержался поговорить кое с кем.
— Да, я вас видела. Вы говорили с Майклом, верно?
— Ты его знаешь?
— Конечно. Мы ведь давно здесь живем. Я знаю всех. Пуаро спросил, сколько ей лет.
— Двенадцать. В будущем году я собираюсь в школу-интернат.
— Ты этому рада?
— Не знаю, пока не попаду туда. Вряд ли мне там очень понравится. — Помолчав, она добавила:
— Пожалуй, нам пора идти.
— Ну разумеется. Еще раз извиняюсь за опоздание.
— Ладно, это не важно.
— Как тебя зовут?
— Миранда[16].
— По-моему, имя тебе подходит, — заметил Пуаро.
— Вы имеете в виду Шекспира?
— Да. Вы проходите его в школе?
— Проходим. Мисс Эмлин читает нам Шекспира, а я прошу маму почитать еще. Мне он очень нравится. Так чудесно звучит! «Прекрасен мир, где жители такие!»[17] Но на самом деле так не бывает, правда?
— Ты в это не веришь?
— А вы?
— Прекрасный новый мир всегда существует, — ответил Пуаро, — но только для удачливых людей — для тех, которые способны создать такой мир в самих себе.
— Понимаю, — кивнула Миранда.
Пуаро интересовало, что именно она поняла. Девочка повернулась и зашагала по дорожке.
— Нам сюда. Это не очень далеко. Можно пройти через изгородь нашего сада — посредине, где был фонтан.
— Фонтан?
— Да, много лет назад. Думаю, он все еще там, под кустарником и азалиями. Фонтан сломался, люди растащили его по кускам, и никто не стал делать новый.
— Жаль.
— Не знаю. Вам нравятся фонтаны?
— Cа depend… — ответил Пуаро.
— Я немного понимаю по-французски, — сказала Миранда. — Это значит «это зависит», правильно?
— Абсолютно. Ты, кажется, отлично образована.
— Все говорят, что мисс Эмлин — прекрасная учительница. Она наша директриса. Мисс Эмлин очень строгая, даже немного суровая, но она всегда рассказывает нам интересные вещи.
— Тогда она в самом деле превосходная учительница, — согласился Пуаро. — Ты вроде бы хорошо здесь ориентируешься — знаешь все тропинки. Ты часто тут гуляешь?
— Да, это одно из моих любимых мест. Когда я хожу сюда, никто не знает, где я. Мне нравится сидеть на ветке и наблюдать за тем, что здесь происходит.
— И что же здесь происходит?
— В парке много птиц и белок. Птицы вечно ссорятся, правда? Хотя в стихотворении говорится: «И птицы дружно в гнездышках живут», но это совсем не так, верно?
— А за людьми ты тоже наблюдаешь?
— Иногда. Но сюда приходит мало людей.
— Интересно, почему?
— Думаю, они боятся.
— Почему боятся?
— Потому что когда-то здесь кого-то убили. Еще до того, как устроили сад. Раньше тут была каменоломня, и тело нашли в куче гравия или песка. Как вы думаете — верна старая поговорка насчет людей, которые рождаются, чтобы быть повешенными или утопленными?
— В наши дни людей в этой стране больше не вешают.
— Зато вешают в других странах. Прямо на улицах — я читала в газетах.
— По-твоему, это хорошо или плохо?
Слова Миранды, строго говоря, не являлись ответом на его вопрос, но Пуаро почувствовал, что девочка намеревалась ему ответить, хотя ей это не вполне удалось.
— Джойс утопили, — сказала она. — Мама не хотела мне говорить, но это глупо. Ведь мне уже двенадцать лет.
— Джойс была твоей подругой?
— Да, очень близкой подругой. Она часто рассказывала мне много интересного о слонах и раджах. Джойс однажды побывала в Индии. Я бы тоже хотела туда съездить. Мы с Джойс рассказывали друг другу все наши секреты. Я даже маме столько не рассказываю. Мама была в Греции, но меня с собой не взяла. Там она познакомилась с тетей Ариадной.
— А кто рассказал тебе про Джойс?
— Миссис Перринг — наша кухарка. Она разговаривала с миссис Майнден, которая приходит убирать. Кто-то сунул голову Джойс в ведро с водой.
— И они говорили, кто это мог быть?
— Нет. По-моему, они не знали, но ведь они обе довольно глупые.
— А ты знаешь, Миранда?
— Меня там не было. У меня болело горло и поднялась температура, поэтому мама не взяла меня на вечеринку. Но думаю, я бы знала, потому что Джойс утопили. Помните, я спросила вас, верно ли, что люди рождаются, чтобы быть утопленными? Здесь мы пройдем через изгородь. Берегите вашу одежду.
Пуаро последовал за девочкой. Проход через изгородь больше подходил для его юной проводницы, обладавшей хрупкостью эльфа, — для нее он выглядел как шоссе. Но Миранда была внимательна к Пуаро, предупреждая его о колючем кустарнике и придерживая перед ним наиболее зловредные компоненты изгороди. Они оказались в том месте, где сад примыкал к куче компоста, и свернули за угол огуречной парниковой рамы, возле которой стояло два мусорных ящика. Оттуда через аккуратный садик, где росли в основном розы, было легко пройти к маленькому бунгало. Миранда вошла сквозь открытое французское окно и заявила с гордостью коллекционера, только что заполучившего образец редкого жука:
— Я его привела!
— Ты не должна была вести его через изгородь, Миранда. Вам следовало пройти по дорожке к боковой калитке.
— Но здесь короче и быстрее, — возразила Миранда.
— И, подозреваю, куда болезненнее.
— Я забыла, — вмешалась миссис Оливер, — представила ли я вас уже моей подруге, миссис Батлер?
— Разумеется. На почте.
Упомянутое представление заняло несколько минут, пока они стояли в очереди к прилавку. Теперь Пуаро мог лучше рассмотреть приятельницу миссис Оливер. Ранее он видел только худощавую женщину в платке и макинтоше. Джудит Батлер было лет тридцать пять, и если ее дочь походила на дриаду или лесную нимфу, то Джудит скорее могла претендовать на роль рейнской девы — в ней было нечто от водяного духа. Ее длинные светлые волосы свисали на плечи, она обладала хрупким сложением, продолговатым лицом, впалыми щеками и большими глазами цвета морской волны с длинными ресницами.
