— Разумеется, нет, — ответил Пуаро. — Я должен знать и о тех, кто умер или исчез со сцены.
— А кто исчез?
— Девушка au pair.
— Ну, — заметила миссис Оливер, — они ведь всегда исчезают, не так ли? Приезжают, получают плату за проезд и отправляются прямиком в больницу, потому что ждут ребенка, а когда он появляется, называют его Августом, Хансом, Борисом или как-то вроде этого. Иногда они прибывают сюда, чтобы выйти замуж, или вслед за молодым человеком, в которого влюблены. Вы не поверите, что рассказывают мне друзья об этих девушках! Они либо дар Божий для работающих матерей, которые не хотят с ними расставаться, либо крадут ваши чулки, или, еще похлеще, их убивают… Ой! — Она внезапно умолкла.
— Успокойтесь, мадам, — сказал Пуаро. — Вроде бы нет оснований полагать, что эта девушка au pair убита, — совсем наоборот.
— Что значит «наоборот»? Это не имеет смысла!
— Возможно. Тем не менее… — Он вынул записную книжку и что-то туда внес.
— Что вы там записываете?
— Кое-какие вещи, которые произошли в прошлом.
— Вам, кажется, не дает покоя прошлое.
— Прошлое — мать настоящего, — нравоучительно произнес Пуаро. Он протянул ей книжечку. — Хотите посмотреть, что я записал?
— Конечно хочу. Но боюсь, для меня это китайская грамота. Мне редко кажется важным то же, что и вам. — Она раскрыла маленькую черную книжку. — «Смерти: миссис Ллуэллин-Смайт (богатая женщина); Дженет Уайт (школьная учительница); клерк адвокатской фирмы — заколот ножом, ранее привлекался за подделку. Девушка-опера исчезла». Что еще за девушка-опера?
— Сестра Спенса произносит таким образом «девушка au pair».
— Почему она исчезла?
— Возможно, потому, что ей грозили неприятности с законом.
На следующей странице стояло слово «подделка» с двумя вопросительными знаками.
— Подделка? — спросила миссис Оливер. — Почему подделка?
— Это меня и интересует. Почему?
— Но что именно подделали?
— Завещание, вернее, кодицил в пользу девушки au pair.
— Дурное влияние с ее стороны? — предположила миссис Оливер.
— Подделка — нечто более серьезное, чем дурное влияние, — ответил Пуаро.
— Не понимаю, как это может быть связано с убийством бедной Джойс.
— Я тоже, — кивнул Пуаро. — Тем не менее это интересно.
— Что там дальше? Не могу разобрать.
— Слоны.
— Какое отношение имеют к этому слоны?
— Может быть, очень большое, поверьте. — Он поднялся. — Я должен идти. Пожалуйста, извинитесь перед миссис Батлер за то, что я ушел, не простившись. Мне доставило огромное удовольствие познакомиться с ней и ее очаровательной и необычной дочерью. Скажите ей, чтобы следила за девочкой.
— «Запретила строго мать мне с детьми в лесу играть», — продекламировала миссис Оливер. — Ну, пока. Если вам нравится быть таинственным, то ничего не поделаешь. Вы даже не говорите, что будете делать дальше.
— На завтрашнее утро у меня назначена встреча с господами Фуллертоном, Харрисоном и Ледбеттером в Медчестере.
— Зачем?
— Чтобы побеседовать о подделке и других вещах.
— А после этого?
— Хочу поговорить с другими людьми, которые присутствовали…
— На вечеринке?
— Нет, на подготовке к вечеринке.
Офис Фуллертона, Харрисона и Ледбеттера был типичным для старомодной респектабельной фирмы. Но веяние времени ощущалось и здесь. Ни Харрисонов, ни Ледбеттеров больше не было — вместо них наличествовали мистер Эткинсон, молодой мистер Коул и все еще остававшийся мистер Джереми Фуллертон, старший партнер.
Мистер Фуллертон, тощий пожилой человек, обладал бесстрастным лицом, сухим голосом законника и острыми, проницательными глазами. Перед ним лежал лист бумаги с несколькими словами, которые он только что прочитал и сейчас читал снова, вникая в их смысл. После этого он устремил взгляд на человека, которого представляла ему записка. — Мсье Эркюль Пуаро? — Мистер Фуллертон внимательно изучал посетителя. Пожилой мужчина, иностранец, весьма щеголевато одет, на ногах лакированные кожаные туфли, которые явно ему жмут, — об этом свидетельствуют морщинки боли в уголках глаз. И этого иностранного щеголя ему рекомендует не кто иной, как инспектор Генри Рэглен из отдела уголовного розыска, а также отставной суперинтендент Спенс, ранее служивший в Скотленд-Ярде.
Фуллертон знал Спенса. В свое время этот человек отлично поработал и был высоко ценим начальством. В голове адвоката забрезжили смутные воспоминания. Дело, оказавшееся куда более громким, чем выглядело поначалу… Ну конечно! Его племянник Роберт участвовал в нем в качестве помощника адвоката. Обвиняемый даже не пытался защитить себя, хотя в то время за убийство грозило повешение, а не пожизненное или пятнадцатилетнее пребывание в тюрьме. Мистер Фуллертон сожалел об отмене смертной казни. Теперь молодые громилы считают, что немногим рискуют, уничтожая свидетелей своих преступлений.
То дело расследовал Спенс — спокойный, упорный человек, настаивавший, что они осудили не того, кого надо. Так в итоге и оказалось, причем это удалось раскрыть любителю-иностранцу, отставному детективу из бельгийской полиции[20]. Он уже тогда был в солидном возрасте, а теперь, возможно, и вовсе впал в маразм, однако лучше быть с ним поосторожнее. Хотя мистер Фуллертон не видел, какую полезную информацию он мог бы сообщить по делу о детоубийстве.
Конечно, у мистера Фуллертона были предположения относительно личности преступника, но ему не хотелось ими делиться, так как на эту роль имелось по меньшей мере три претендента. Любой из трех молодых негодяев мог это совершить. Хотя дело наверняка закончится вердиктом о заторможенном умственном развитии на основании доклада психиатра. Правда, утопление девочки во время вечеринки существенно отличается от бесчисленных случаев с не вернувшимися домой школьниками, которые, несмотря на предупреждения, соглашались, чтобы их подвезли в автомобиле, и которых потом находили мертвыми в ближайшей роще или каменоломне. Каменоломня… Когда же это произошло? Много лет назад…
Эти размышления заняли около четырех минут, после чего мистер Фуллертон астматически кашлянул и заговорил снова:
— Чем могу служить? Полагаю, это связано с делом той девочки, Джойс Рейнолдс. Скверная история. Не вижу, чем я могу вам помочь. Я очень мало об этом знаю.
— Но вы, насколько я понял, юрисконсульт семьи Дрейк?
— Да-да. Бедняга Хьюго Дрейк — такой славный парень. Я знал их много лет — с тех пор, как они приобрели «Эппл-Триз» и переехали туда. Полиомиелит — страшная штука. Хьюго подхватил его, когда они проводили отпуск за границей. Разумеется, психически он оставался абсолютно здоровым. Печально, когда человек, который всю жизнь был отличным спортсменом, становится калекой до конца дней.
— Кажется, вы также вели дела миссис Ллуэллин-Смайт?
— Да, тетушки Хьюго. Замечательная была женщина. Приехала сюда жить, когда у нее начались нелады со здоровьем, чтобы быть поближе к племяннику и его жене. Она купила эту развалину, «Куорри-Хаус», заплатив за нее куда выше реальной стоимости, но деньги для нее препятствием не являлись — у нее их было более чем достаточно. Миссис Ллуэллин-Смайт могла бы подыскать дом попривлекательнее, но ее очаровала каменоломня. Она раздобыла садовника-декоратора — одного из этих смазливых длинноволосых парней, который, однако, знал свое дело. Его работы фигурировали в журнале «Дома и сады» и оценивались очень высоко. Да, миссис Ллуэллин-Смайт умела подбирать нужных людей. Речь шла не просто о красивом молодом человеке в качестве протеже, чем часто занимаются глупые старухи. У этого парня имелись мозги, и в своей профессии он был одним из лучших. Но я немного отвлекся. Миссис Ллуэллин-Смайт умерла почти два года назад.
— Причем абсолютно внезапно.
Фуллертон бросил на Пуаро резкий взгляд:
— Ну, я бы так не сказал. У нее было больное сердце, и врачи советовали ей не переутомляться, но она не была ипохондриком и не принадлежала к женщинам, которым можно диктовать, что им делать. — Он снова кашлянул и добавил:
— Мы, кажется, отвлеклись от темы, которую вы хотели обсудить со мной.
— Не вполне, — сказал Пуаро, — хотя я бы хотел задать вам несколько вопросов совсем о другом. Мне нужна информация об одном из ваших служащих по имени Лесли Ферриер.
Мистер Фуллертон казался удивленным.
— Лесли Ферриер? Дайте подумать. Право, я почти забыл это имя. Да, да, конечно. Его зарезали, не так ли?
— Совершенно верно.
— Ну, я едва ли могу многое сообщить о нем. Это произошло уже давно. Его убили ночью возле «Зеленого лебедя». Никто не был арестован. Думаю, у полиции имелись подозрения, но им не хватало улик.
— Мотив был сугубо эмоциональный? — спросил Пуаро.
— Я бы сказал, да. Ревность. У него была связь с женой владельца пивной «Зеленый лебедь» в Вудли-Каммон обычной забегаловки. Потом он вроде бы начал волочиться за другой молодой женщиной, а может, и не за одной. Ферриер был порядочным бабником — из-за этого у него уже случались неприятности.
