– Вы действительно не имеете такого права.
– Это не перекрестный допрос.
– А мне кажется, да.
– Я всего лишь стараюсь выполнить ваше желание: показать неточность заявлений мистера Бума.
– Именно это я и называю перекрестным допросом. Укажите место, где сделано неверное заявление. Могу поспорить, вам не удастся это сделать!
– Ну что вы, таких мест было очень много, – возразил Мейсон.
– Укажите хотя бы одно.
– Например, вы пару раз сказали: конверт имел надпись, сделанную рукой Дейвенпорта, что в случае его смерти письмо должно быть вручено полицейским.
– Я уже объяснил, что знаю о почерке лишь со слов Мейбл Нордж, – уточнил Бум.
– Значит, вы не знаете, чей это почерк на самом деле?
– Не знаю, нет.
– Далее. Откуда вам известно о надписи на конверте, будто письмо должно быть вручено полицейским?
– Я видел эту надпись, – завопил Бум, – видел собственными глазами!
– Одну минуточку, не разрешайте гневу взять верх над собой, мистер Бум. Вы хороший, дисциплинированный офицер. Вы вовсе не это имеете в виду.
– Я отвечаю за каждое сказанное мною слово.
– На конверте было написано не это, – сказал Мейсон.
– Это суть надписи. И я хорошо помню, какие слова Мейбл Нордж говорила мне по этому поводу.
– Совершенно верно, – сказал Мейсон. – Теперь, если окружной прокурор любезно покажет вам конверт, мистер Бум, вы обнаружите на конверте другое. Вы прочтете: «Следует вскрыть в случае моей смерти, а содержимое должно быть доставлено властям», а под этим стоит, видимо, подпись Эда Дейвенпорта.
– Разве это не то же самое? – спросил Холдер.
– Разумеется, нет! – воскликнул Мейсон. – В одном случае инструкция предписывала, чтобы письмо доставили властям нераспечатанным, но инструкция, фактически написанная на конверте, поручает его юридическим представителям, при условии, разумеется, что слова были написаны самим мистером Дейвенпортом, сначала вскрыть конверт и только потом доставить его содержимое властям.
В офисе воцарилась гробовая тишина.
– Таким образом, вы видите, – продолжал Мейсон, улыбаясь Буму, – Мейбл Нордж описала вам другой конверт. Таким образом, заменены вовсе не страницы внутри конверта, но, очевидно, весь конверт. Конверт, который описала вам Мейбл Нордж, не смогли найти. Конверт, представленный ею, совершенно не тот, о котором она говорила, ибо он по-другому надписан.
– Минуточку! – закричал Холдер. – Но это же чистейший вздор. Вы просто пытаетесь внести неразбериху.
Мейсон сердито свел брови:
– Сэр, я рассматриваю ваши слова как оскорбление. Я всего лишь пытаюсь внести ясность в спорный вопрос. Я предлагаю вам проанализировать сказанное мною и найти того, кто старается «внести неразбериху», как вы изволили выразиться. Я прибыл сюда, готовый сотрудничать с вами и помочь, чем смогу. А ведь я мог бы послать вас ко всем чертям. Мог предложить оформить повестку с вызовом на допрос. А может, потребовал бы вызвать меня на жюри присяжных, где я имел бы возможность настаивать на юридической точности ваших вопросов. Вместо этого я зафрахтовал самолет, запер контору на целый день, когда у меня по горло срочной работы. Я объяснил вам совершенно откровенно свою позицию, попросил вас поставить себя на мое место и посоветовать мне, как я должен поступить.
Вы не осмелились предложить иной путь действий, а теперь обвиняете меня во вставлении палок в колеса. Вношу неразбериху в суть дела! Мне это не нравится. Черт возьми, сэр, я отказываюсь с вами сотрудничать. Мне больше нечего вам заявить.
– Вам придется дать еще очень много показаний! – заорал Холдер. – Вы находитесь в моем округе. И не сможете покинуть его без моего разрешения.
– Что вы имеете в виду, делая такое заявление?
– Я могу вручить вам повестку с вызовом в суд. Я могу… могу вас арестовать!
– За что?
– За то, что вы сообщник… нет, пособник преступления!
– Какого преступления?
– Убийства.
– Чьего убийства?
– Эда Дейвенпорта.
– Так кто же я: сообщник или пособник убийства?
– Не знаю. Впрочем, нет, знаю. Пособник.
– Каковы элементы убийства? – холодно спросил Мейсон.
– Вы их знаете не хуже меня.
– В таком случае вам лучше их доказать, – усмехнулся Мейсон. – Одним из первых элементов является мертвое тело, труп.
– Мы пока еще не нашли его, но непременно найдем.
– Черта с два найдете! Почему вы не проснетесь?
– Проснусь от чего или для чего?
– Проснетесь для того, чтобы рассмотреть вероятность того, что Эд Дейвенпорт вылез из окна и убежал со своей смазливой секретаршей, Мейбл Нордж. Где сейчас находится мисс Нордж? Найдите ее. Приведите ее сюда. Она обвинила меня в подмене содержимого конверта. Так пусть она все это скажет мне в лицо.
– Я… Мы до сих пор не смогли разыскать мисс Нордж. Пока не смогли.
– Ваше «пока» будет очень долгим! – рассмеялся Мейсон.
– Она была страшно расстроена случившимся.
– Я адвокат, – сердито сказал Мейсон. – И не намерен сидеть здесь и выслушивать обвинения Мейбл Нордж, будто я совершил какое-то преступление. Я требую немедленной встречи с Мейбл Нордж, пусть она лично повторит свои обвинения, а я допрошу ее касательно их.
– Я допрашиваю вас… То есть пытаюсь допросить.
– Вы предъявили мне обвинения, подсказанные вам мистером Бумом и Мейбл Нордж, и в то же время отказываетесь представить мне моих обвинителей.
– Мистер Бум здесь.
– Его обвинения основаны на слухах, он говорит с чужих слов.
– Далеко не все, мистер Мейсон!
– Все до единого! – повысил голос Мейсон и повернулся к Буму: – Как объяснила вам Мейбл Нордж причину своего появления в столь поздний час в этом доме?
– Сказала, что проезжала мимо.
– Вы прекрасно знаете, это не может быть правдой. Ей просто некуда было «проезжать мимо».
– Она могла сделать круг по подъездной дороге и выехать снова на шоссе.
– Несомненно, – подтвердил Мейсон. – Но люди так просто не «проезжают мимо». Возле дома тупик, конец дороги. Она не говорила, что заехала в дом, чтобы проверить, все ли в порядке. А заявила, что «случайно проезжала мимо», а позднее, когда я стал расспрашивать ее более настойчиво, призналась, что запуталась в словах, не так ли?
– Ну, я как-то прослушал. Возможно, конечно, но я не уверен…
– И она ничего не сказала вам о своем присутствии в доме раньше вечером?
– Ну, она работает там. Я полагаю…
– О ее приезде туда минут за тридцать до нашего прибытия?
– За тридцать минут до того, как вы приехали? Она тогда там побывала? – спросил Бум.
– Она об этом вам не упомянула?
– Нет.
– Не сообщила, что открыла письменный стол, извлекла из него шкатулку, в которой находился конверт, и заменила его другим?
– Нет, конечно нет. Вы же там были. Присутствовали при разговоре.
– Она уехала вместе с вами. По дороге она не сидела с закрытым ртом… Так она вам об этом не сказала?
– Нет.
– И не сообщила вам, как после полудня ходила в банк и сняла практически все до последнего цента со счета Эда Дейвенпорта с помощью чека, который он предварительно ей выписал, очевидно, именно на данный случай?
Бум совершенно растерялся:
– Она ничего мне про это не говорила! Я выяснил позднее в банке…
– Вот вам, пожалуйста, – сказал Холдеру сердитым тоном Мейсон. – Почему вы не можете разыскать людей в своем собственном округе? Почему не разберетесь самостоятельно в этой истории, не обращаясь к окружному прокурору во Фресно или в Лос-Анджелесе, которые уверяют вас в свершившемся убийстве, как будто вы какой-то молокосос, нуждающийся в их указке?
Почему не принимаете энергичных мер по горячим следам вместо вызова очень занятого человека из Лос-Анджелеса для того, чтобы он ответил на беспочвенные обвинения легкомысленной особы, которая тем временем ухитрилась сбежать?
Холдер оторопело спросил у Мейсона:
– Черт возьми, каким образом вы узнали про деньги, снятые со счета в банке, про исчезновение Мейбл Нордж?
– А что? Или мне не полагалось об этом знать?
– Об этом никто не знает. Этот секрет тщательно оберегался. Я распорядился в офисе вообще молчать об этом.
– Бог ты мой! – воскликнул Мейсон. – А я-то считал это очевидным с самого начала, весьма тривиальная история.
– Так вы считаете, в данном случае никакого убийства не произошло?
– А кто, черт возьми, вообще говорит об убийстве?
– Врач уверяет: человек был мертв.
– А свидетель уверяет: покойник вылез из окна.
Холдер закусил губу.
– Давайте-ка внесем ясность, – холодно заговорил Мейсон. – Вы пытались от меня скрыть информацию?
– Я ее не афишировал.
– Вы старались, чтобы я не узнал о Мейбл Нордж?
– Ну, если желаете, да.
– Мое мнение таково: поскольку я в течение некоторого времени прилагал все усилия, чтобы найти с вами общий язык и быть полезным, то теперь я имею полное моральное право официально заявить: мне больше нечего сообщить. Я отвечал настолько свободно и откровенно, насколько мог. Подарил вам почти целый час!
