Через несколько секунд дверь закрылась.
Здание превратилось в островок тишины среди шумного мира.
«Не будь дурой, — сказала себе Джесси. — Инспектор занимался такими делами всю жизнь. Он не мог бы стать ветераном полиции, не научившись справляться с насилием. В любом случае бояться нечего. Толстяк явно безвреден — он скорее побежит как кролик, чем станет рисковать своей шкурой. А другой… другие, кем бы они ни были, вероятно, напуганы еще сильнее, чем я».
Но ее сердце продолжало бешено колотиться.
Ричард Квин выглядел смущенным, как юноша на первом свидании, когда зашел за ней в квартиру Глории и во время ленча тоже. И таким щеголеватым. Он выгладил костюм, начистил до блеска туфли и преподнес ей букетик резеды.
— Продавщица думала, что я сошел с ума, — признался он. — Кажется, теперь никто не покупает резеду для букетов. Но я вспомнил, как любила ее моя жена…
Джесси не хватило духу сказать ему, что зеленоватая резеда не подходит к зеленому льняному костюму, который она надела. Или что женщина не всегда довольна, когда мужчина дарит ей цветы, которые любила его жена, пусть даже умершая тридцать лет назад. Она восторгалась букетом, прикрепляя его к жакету, а потом отправилась в спальню Глории и переодела шляпку, к которой резеда также не подходила.
«Беда в том, — думала Джесси, — что дело не во мне. Он просто заново открывает для себя мир женщин».
Когда она вчера сидела в одиночестве в квартире Глории Сарделлы, ей в голову пришла пугающая мысль. Любая другая женщина могла проделать с ним то же самое…
Что же происходит в офисе?
Она напрягала слух, но не слышала ничего, кроме транспорта на Сорок девятой улице.
Джесси днем и ночью размышляла о своем поведении. Как она могла оказаться в чужой квартире в Нью-Йорке, который ненавидела? Как могла пуститься в авантюру вместе с мужчиной, которого едва знала? И этот звонок Белл Берман… «Что это я слышала о тебе и о каком-то мужчине, Джесси?» Конечно, ей проболталась Глория, которая видела его в четверг после их визита в офис Финнера и потом стала ее расспрашивать… Джесси то и дело порывалась позвонить Ричарду и сказать ему, что это было ошибкой, что они оба слишком стары и не годятся для подобных дел. «Давайте расстанемся добрыми друзьями — я вернусь к моим подкладным суднам и катетерам, а вы загорайте на пляже…»
«Что я здесь делаю? — спрашивала себя Джесси. — Я должна была вернуться в родильный дом, проверять медкарты, слушать болтовню миссис Джоунс о том, как она рожала целых девять часов и как заставит мужа заплатить за все, что ей пришлось пережить, и думать тем временем, смогу ли я удержаться на ногах до полуночной смены…»
Ричард Квин вышел в коридор.
Джесси вздрогнула. Она даже не слышала, как открылась дверь комнаты номер 622.
Он стоял в коридоре и знаком подзывал ее.
Джесси поспешила к нему.
Инспектор казался напряженным и сосредоточенным. Он открыл дверь не более чем на дюйм и удерживал ее за ручку в таком положении.
— Я могу войти, Ричард? — прошептала Джесси.
— Зависит от вас, Джесси. — Даже его голос звучал настороженно. — От того, как много вы можете выдержать.
— Что? Разве Финнера нет в офисе?
— Он там. И он мертв.
А ЗАТЕМ ЛЮБОВНИК
Мертвый толстяк походил на огромный воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он сидел на вращающемся стуле с поникшей головой и свисающими вниз руками. Стул был наполовину повернут от стола, как будто он пытался встать. Весь его левый бок промок от крови.
В груди Финнера торчала металлическая рукоятка ножа. Джесси узнала стальной нож для разрезания конвертов, который она видела на его столе в четверг.
— Оставайтесь на месте, Джесси. — Инспектор Квин закрыл дверь. — И крепко держите сумочку обеими руками — тогда они перестанут дрожать. Старайтесь не смотреть на него.
— Мне уже пару раз приходилось видеть убитых, — отозвалась Джесси, вцепившись в сумочку.
Старик обошел стол, заглянул под него, потом выпрямился и посмотрел в окно.
— Наверняка никто ничего не видел. — Окно выходило на высокую глухую заднюю стену фотоэлектрического завода на соседней улице.
— Кольцо с ключами лежит на полу у стола — оторвалось от петли на его брюках. Ключ все еще в замке шкафа с картотекой. Кто-то очень спешил, Джесси.
— Может быть, мы должны…
— Не двигайтесь с места.
Двое суток назад толстяк сидел на том же стуле, в том же костюме и такой же пропотевшей рубашке, теперь наполовину окрасившейся его собственной кровью. Он напоминал воздушный шар из тех, которые вешают у входа в универмаг «Мейсис» на День благодарения, по которому растеклась краска и в котором торчал нож. Выходит, больше не будет торговли детьми «из-под прилавка», и незамужним матерям придется искать «рынок сбыта» в другом месте. А сколько довольных клиентов, прочитав о толстяке, посмотрит на своих жен или мужей, прижимая к груди «покупку»? Воздвигнет ли миссис А. Берт Финнер надгробие с надписью «Мужу и отцу» и будет ли оплакивать покойного кормильца? И сколько девиц из ночных клубов прольют почерневшую от туши слезу из-за того, что заработанные на детях пятидолларовые банкноты больше не будут попадать в их чулки?
Джесси с трудом сдерживала истерический смех.
Инспектор обернул носовой платок вокруг правой руки, снова подошел к вращающемуся стулу и склонился над Финнером. Когда он выпрямился, в руке у него был бумажник. Он раскрыл его.
— Набит купюрами, Джесси.
Старик аккуратно вернул бумажник на прежнее место.
— Значит, это не ограбление? — Голос Джесси был таким напряженным, как и его.
— Нет.
Инспектор окинул взглядом крышку стола. Там находились дневная газета, раскрытая на спортивном разделе, шариковая ручка, телефон с прикрепленным к нему блокнотом, наполовину пустая пачка сигарет с фильтром, карманная зажигалка и дешевая стеклянная пепельница с отбитыми уголками, полная окурков и пепла. Старик присел на корточки, разглядывая верхнюю страницу блокнота, потом повернул ногтем несколько окурков в пепельнице.
— На оторванной странице блокнота ничего не было написано. Никаких следов помады на окурках. А корзина под столом пуста, за исключением пустой пачки из-под сигарет той же марки, что и эти. Все это принадлежит Финнеру. Убийца не оставил никаких следов. Хладнокровный тип.
— Как насчет ящиков стола? — Джесси облизнула губы.
Инспектор усмехнулся:
— Предоставлю их ребятам из отдела убийств. Финнер наверняка не хранил в столе ничего важного — на ящиках нет замков. — Он посмотрел на нее. — Сколько времени, по-вашему, он мертв? Спрашиваю вас, как медработника.
— Трудно сказать.
— Попытайтесь.
— Сегодня жаркий день. Окно закрыто… По крайней мере, могу я к нему прикоснуться?
— Нет.
— Мне уже приходилось иметь дело с трупами, Ричард.
— Обойдемся без этого.
Джесси задумалась.
— Судя по виду крови, он мертв около часа. Но я могу ошибиться.
Старик легонько коснулся тыльной стороной левой ладони щеки мертвеца и кивнул. Потом он подошел к шкафу для картотеки и потянул за ручку верхний ящик, который выскользнул со скрипом, вызвавшим у Джесси зубную боль.
Ящик содержал пять конвертов, на которых красными чернилами были написаны фамилии: на первом конверте — «Абрамсон», на последнем — «Даффи». Инспектор закрыл ящик и выдвинул следующий. В ряду конвертов на расстоянии примерно двух третей от начала виднелся промежуток. На конверте перед ним стояла фамилия «Хамберт», а на следующем конверте — «Хьюз».
— «Хамфри» отсутствует, — негромко заметил Ричард Квин.
— Возможно, на конвертах фамилии матерей, а не усыновителей, — предположила Джесси.
Старик посмотрел на нее:
— Вы толковая женщина, Джесси. — Он проверил содержимое одного из конвертов, используя обмотанную платком руку. — Тем не менее, вы не правы. Здесь фамилии усыновителей.
Пробежав глазами надписи на конвертах, инспектор задвинул второй ящик и занялся третьим и четвертым. Покончив с нижним ящиком, он поднялся:
— Сомнений нет, Джесси. Убийство Финнера связано с коннектикутским делом. После нашего визита в четверг Финнер попытался вытянуть информацию о смерти Майкла у одного или обоих настоящих его родителей. Поэтому они заткнули ему рот и забрали все документы об усыновлении. Вероятно, Финнер был единственным посторонним, знавшим, по крайней мере, настоящую мать Майкла, больницу, где он родился, и другие факты, которые могли привести к идентификации.
— Тот же самый человек убил ребенка, — медленно произнесла Джесси. — Значит, мы идем по правильному следу.
— Но сели на мель, — мрачно отозвался Ричард Квин. — Так как содержимое конверта уничтожено, мы снова в тупике. Вопрос в том, куда двигаться теперь.
