если бы она представляла своего рода загадку, за разрешение которой объявлено большое вознаграждение. Он поджал губы, скривил их, левая нога его все время слегка подрагивала. В конце концов он извлек из кармана рулетку, а также складную стальную линейку и занялся прецизионными измерениями.
Бейли собирал комод, тщательно укладывая на место каждую вещь.
— Подайте мне одну из перчаток мадам, — внезапно прохрипел Аллейн.
Бейли выбрал изящную замшевую перчатку желтовато-коричневого цвета и положил на письменный стол.
— Она вроде бы на несколько размеров меньше, — заметил он и возвратился к своему занятию.
— Меньше-то она меньше, — возразил инспектор, — но дело в том, что она совсем другого типа. Ваша находка — это спортивная перчатка, в мужском стиле. Разумеется, мужчина средней комплекции запросто мог ее надеть. В таких перчатках держат обычно тросточки. Знаете, такие, верхняя часть которых раскрывается как сиденье.
Он понюхал обе перчатки и посмотрел на этикетки.
— Из одного и того же магазина, — заключил инспектор и продолжил свои измерения, все время занося данные в блокнот.
— Так, с этим покончено, — наконец изрек он и передал Бейли замшевую перчатку. Тот аккуратно уложил ее на место.
— А как насчет той, другой? — спросил Бейли.
Аллейн задумался.
— Я думаю, — проговорил он наконец, — я думаю, что пошлю ее, пожалуй, зарабатывать себе на пропитание. Вы уже закончили?
— Да, сэр.
— Тогда займитесь отпечатками пальцев в остальных комнатах. Встретимся у Ренкина перед обедом.
Он положил перчатку в карман и направился вниз.
Холл был пуст, только Банс дежурил у входной двери. Аллейн прошел мимо него в переднюю. Банс повернулся вокруг своей оси и уставился на инспектора через стекло.
В передней на вешалке висело несколько пальто, здесь же была собрана солидная коллекция тростей и галош. Аллейн внимательно обследовал эти скучные предметы, проверив карманы и все время делая пометки в своем неизменном блокноте. От дыхания Банса дверное стекло запотело.
Наконец инспектор вынул из кармана желтую лайковую перчатку. Он швырнул ее на скамью, поднял, засунул среди тростей, извлек оттуда и в конце концов уронил на пол.
Поймав взгляд констебля и, видимо, решив утолить его мучительное любопытство, Аллейн приложил палец к губам и приподнял левую бровь. Спазм удовлетворенного желания пробежал по лицу констебля Банса. Теперь на этом лице появилась хитрая усмешка. Мол, мы-то с вами знаем, где собака зарыта.
Аллейн вынул трубку и набил ее табаком. Затем отворил стеклянную дверь. Банс сделал шаг назад.
— Где леди и джентльмены? — спросил Аллейн.
— Гуляют в парке, сэр.
— Во сколько обед?
— В четверть второго.
Инспектор посмотрел на часы. Обед минут через двадцать. Да, хлопотливое выдалось утро. Он вернулся в переднюю, сел на скамью и в течение пятнадцати минут раскуривал свою трубку, не удостаивая констебля взглядом. Передняя наполнилась табачным дымом. В пять минут второго Аллейн открыл внешнюю дверь, выбил трубку о каменную ступеньку крыльца и задумался, глядя на подъездную аллею.
Из парка доносились звуки голосов. Аллейн устремился назад, в переднюю, и Банс снова пришел в возбуждение, увидев, как инспектор снял с вешалки несколько пальто и бросил их на пол. Когда Хендсли, супруги Уайлд, Анджела и Токарев поднялись по ступеням, он стоял, наклонившись над этими пальто. Увидев детектива в такой позе, они остановились в молчании.
— Прошу прощения, — выпрямившись, произнес Аллейн, — что загораживаю вам дорогу. Занимаюсь своей рутинной работой. Сэр Хюберт, я вот что хотел у вас спросить: возможно ли, чтобы кто-нибудь мог спрятаться за этими пальто, у вешалки?
— Да-да, конечно, — быстро и с пылом отозвался Хендсли. — Я думаю, это вполне возможно. Так вы считаете, это произошло именно так? То есть кто-то явился в дом прежде, чем заперли входную дверь, и, затаившись, ждал, когда предоставится благоприятный момент?
— Это действительно возможно, — начал доктор, — я тоже об этом размышлял. Совершенно ясно, что…
— Но после того как преступление было совершено, дверь оставалась запертой, не правда ли? — прервал его инспектор.
— Да, — ответил Хендсли, — да, это верно. Но в темноте убийца мог скрыться и через одну из задних дверей.
— Это следует иметь в виду, — согласился Аллейн.
Он начал возвращать на вешалку пальто и, занимаясь этим, случайно уронил на пол желтую лайковую перчатку. Аллейн наклонился и поднял ее.
— Перчатка, — громко произнес он. — Боюсь, что она выпала из кармана какого-то пальто. Тысяча извинений. Будьте добры, скажите, чья это перчатка?
— Марджори, это же твоя перчатка, — неожиданно сказала Анджела.
— Что? Да-да. — Миссис Уайлд смотрела на перчатку, не прикасаясь к ней. — Я… это моя. Я думала, что потеряла ее.
— Я не вижу вторую, — сказал Аллейн. — Это ведь левая перчатка. Теперь вы будете обвинять меня, что я потерял правую.
— Да нет, я теряла как раз левую. Обронила, наверное, где-то здесь.
— А вы уверены, миссис Уайлд, что правая была на месте? — спросил Аллейн. — Дело в том, что если она была на месте, а теперь ее нет, то, может быть, следует поискать.
— Вы имеете в виду, — сказал Хендсли, — что правой перчаткой мог воспользоваться убийца, когда он прятался здесь?
— Очень интересная идея, — произнес Артур Уайлд. — Дорогая, а когда ты потеряла эту перчатку?
— Не знаю. Откуда мне знать, — ответила Марджори Уайлд одними губами. — Значит, вчера… вчера мы ходили гулять… он и я. Правая перчатка была на мне. Это ведь он подарил мне эти перчатки, ты помнишь, Артур? На последнее Рождество. Да-да, он еще увидел, что у меня только одна перчатка, и в шутку упрекнул, мол, какая я растеряха.
Она невидящими глазами посмотрела на Уайлда, а он обнял ее за плечи и стал укачивать, как ребенка.
— Вы хотите сказать, что гуляли вчера в одной перчатке? — спросил Аллейн.
— Да, в одной.
— Ну а когда вы вернулись, как вы с ней поступили, миссис Уайлд?
— Я не помню. Но в моей комнате ее нет.
— Ты думаешь, что оставила ее здесь? — мягко спросила Анджела. — Марджори, попытайся вспомнить. Я понимаю, что имеет в виду мистер Аллейн. Это может оказаться очень важным.
— Я говорю тебе, что не помню. Но мне кажется, я оставила ее здесь. Да-да, оставила. Артур, как ты думаешь, я оставила ее здесь?
— Золотко мое! — произнес Уайлд. — Я не присутствовал при этом, но, зная, как ты обычно обращаешься с вещами, думаю, ты и в самом деле могла оставить ее здесь. Обычно ты, как только входишь в помещение, тут же снимаешь перчатки. Я считаю это более чем вероятным. И потерянная перчатка, как видите, нашлась именно здесь. — Последнюю фразу он произнес, обращаясь к Аллейну.
— Я тоже так считаю, — согласился Аллейн. — Большое
