Энтони Беркли - Убийства шелковым чулком

— Лучше все-таки сделать вскрытие, — промолвил ассистент комиссара. — Значит, следы борьбы отсутствуют?

— Полностью. Никакой борьбы не было. Нет следов ни на запястьях, ни на лодыжках. Думаю, она мертва часа три, самое большее три с половиной. Сколько сейчас? Половина пятого. Значит, она умерла где-то между двадцатью и тридцатью пятью минутами второго — в час она была почти наверняка жива, а без четверти два почти наверняка мертва. Видите, окоченение еще не наступило. Ну, это все, что я могу здесь сделать. Полагаю, позже тело доставят в морг.

— Если вы закончили, доктор, то поверните ее снова лицом вниз, — попросил Грин. — Я хочу, чтобы эти следы сфотографировали.

Доктор повиновался, расправив тонкое белье.

Роджер уставился на неподвижное тело. «В час, когда она еще была жива, — думал он, — я заказывал мясо для Плейделла; в половине второго, когда она, возможно, умирала, я заказал еще полкружки пива; в два, когда она была мертва, я оплачивал счет». Ему становилось жутко при мысли, что когда бедняжку убивали, они с Плейделлом сидели за ленчем. Хотя людям приходится есть точно так же, как и умирать.

Без особой уверенности Роджер назвал себя сентиментальным дураком.

После ухода врача группа возле дивана распалась. Фотографа вызвали снова, и покуда Морсби и инспектор Такер совещались вполголоса, старший инспектор Грин дал ему указания.

— Видите эти следы? — сказал он, снова обнажив бедра убитой. — Я хочу, чтобы вы сфотографировали их как можно лучше. Передвиньте диван таким образом, чтобы на него падал свет, но потом верните его на прежнее место. Потом можете идти проявлять снимки — на теле больше нет никаких следов.

Старший инспектор вновь присоединился к Морсби и Такеру.

— Я, как и доктор, не думаю, что эти следы очень важны, — заметил он, — но на всякий случай лучше их зафиксировать.

— Да, если это удастся, — отозвался Морсби. — Такое сфотографировать нелегко. — Они продолжали разговор.

Роджер подошел к двери и обследовал ее. Он уже обратил внимание, что в нижней ее части нет никаких царапин, которые могли оставить туфли на высоких каблуках во время отчаянного сопротивления, как было в случае с Дженет Мэннерс. На верхней части панели также не было следов — это соответствовало заявлению доктора, что из-под ногтей девушки ничего не удалось извлечь. Очевидно, бедняжка Дороти Филдер, в отличие от Дженет и, как позже узнал Роджер, Элси Бенем, умерла спокойно.

Перед дверью, верхней поперечной перекладиной к ней, все еще лежал на спинке опрокинутый стул. Роджер осмотрел его вблизи, но не обнаружил ничего существенного. Стул был без подлокотников, с высокой спинкой, увенчанной резной перекладиной и настолько низким сиденьем, что Роджер даже удивился, каким образом оно оказалось соответствующим своему мрачному предназначению. Ему казалось, что, если девушка не стояла на цыпочках, чулок натянулся бы так сильно, что она смогла бы коснуться пола пальцами ног. Потом он вспомнил, что стул, в конце концов, служил всего лишь элементом декорации самоубийства. Там не менее было странно, что убийца, столь тщательный во всех прочих отношениях, выбрал именно тот стул, который менее всего подходил для его цели.

Повернувшись, Роджер увидел, что заместитель комиссара направляется к нему.

— Вы Шерингэм, не так ли? — вежливо заговорил сэр Пол, протянув руку. — Простите, что не обратился к вам раньше, но дел было слишком много. Мой предшественник рассказывал мне о блестящей работе, проделанной вами в Уичфорде. Ну, что вы думаете обо всем этом?

— Что мне не следует здесь находиться, — честно ответил Роджер. — Никогда в жизни я не чувствовал себя таким незначительным.

— Если на то пошло, мы все незначительные зубчики одного большого колеса, — усмехнулся заместитель комиссара. Он окинул комнату взглядом, который вновь стал серьезным, задержавшись на мертвой девушке. — Жуткая история. Конечно, если это действительно убийство. Это первое крупное дело, которое попало мне в руки после моего назначения, и, должен признаться, оно мне совсем не нравится. Когда до него доберутся газеты, полетят пух и перья, если нам не удастся быстро поймать убийцу. Помните, что о нас писали во времена Джека Потрошителя?

— Да, но это не была вина Скотленд-Ярда. У полиции не было ни единой зацепки.

— Ее нет и сейчас, — мрачно отозвался сэр Пол. — Мы не нашли ни одной новой улики. Этот человек, должно быть, криминальный гений. Нет даже намека на отпечатки пальцев.

— Не знаю насчет гения, но он, безусловно, сущий дьявол, — пробормотал Роджер.

— Что верно, то верно, — согласился заместитель комиссара.

Несколько минут они молча наблюдали за остальными. В комнате стало просторнее. Фотограф удалился, и участковый инспектор последовал за ним дать указания своим людям насчет охраны квартиры и выноса тела. Дактилоскопист вернулся и продолжал поиски, но всякое подобие надежды исчезло с его лица. Морсби и старший инспектор все еще совещались в углу.

— А я был на ленче в своем клубе, когда это произошло, — снова заговорил Роджер. — Между прочим, с Плейделлом — женихом леди Урсулы, если вы его помните.

— Да, я немного с ним знаком. Он быстро поймет что дело нечисто.

— Уже понял.

Сэр Пол вздохнул.

— Мы не сможем долго скрывать это от репортеров.

— Странно, что на сей раз нет никаких признаков борьбы, — заметил Роджер.

— Да, ни в комнате, как можете видеть сами, ни на теле, как заявил доктор. Конечно он произведет вскрытие, но я сомневаюсь, что это снабдит нас новыми сведениями. Причина смерти достаточно очевидна даже для любителя.

— И нет никаких следов на запястьях.

— Да, и на лодыжках тоже.

Роджер задумался.

— Насколько я помню, на запястьях леди Урсулы имелись слабые следы. Они были и на лодыжках?

— Да, едва заметные. Очевидно, ее связали, если вы это имеете в виду.

— А эту девушку нет? Странно. Или ее связали чем-то, не оставляющим следов?

— Вряд ли убийца каждый раз использовал один и тот же метод, — заметил сэр Пол. — У двух других девушек не было следов на запястьях.

— Морсби говорил мне, что их собираются обследовать заново.

— Да, утром я получил рапорт. На телах нет никаких следов — иными словами, борьбы не было… Да, инспектор?

Подошедший Грин кивнул Роджеру, как бы давая понять, что хотя они едва знакомы, он знает о нем достаточно, чтобы не возмущаться его присутствием. Однако в этом кивке не чувствовалось особой сердечности.

— Боюсь, этот случай мало чем нам поможет, сэр, — сказал он. — Морсби и я ничего не смогли обнаружить. Этот тип свое дело знает, но я готов поклясться, что он не из наших постоянных клиентов.

— Я тоже так думаю, — согласился сэр Пол. — Ну, вам Морсби лучше еще раз все обследовать, дабы быть уверенности, что вы ничего не упустили. Нам нужно как можно скорее поймать убийцу, тем более что отсутствие отпечатков на книге безошибочно указывает на его существование.

Старший инспектор выглядел слегка обиженным: было очевидно, что ему не понравилось предположение, будто он мог что-то упустить. Роджер был склонен с ним согласиться. Грин не казался человеком, способным что-либо недоглядеть.

— Теперь газеты на нас набросятся, — печально добавил сэр Пол. — Боюсь, что журналисты уже околачиваются вокруг.

Грин посмотрел на Роджера, словно не был уверен, что один из них уже не находится здесь.

— Что мы им скажем, сэр, если они появятся? — спросил он. — Мы ведь не хотим спугнуть нашу птичку, сообщив газетчикам, что идем по ее следу.

— Безусловно, не хотим. Лучше разошлите редакторам просьбы не комментировать это дело. Можете тактично намекнуть, что Скотленд-Ярд не вполне удовлетворен, но не хочет возбуждать интерес общественности до окончания расследования.

— Да, сэр, я об этом позабочусь.

— Кстати, инспектор, как насчет еще одной возможной нити? Морсби утверждает, что этот человек безумен. Думаю, вам следует навести справки о маньяках-убийцах, пребывающих на свободе в течение последних двух месяцев.

— Конечно, сэр, мы можем это сделать, — немного снисходительно сказал Грин. — Но думаю, если бы вы или я встретили его, не зная, кто он, то ни за что бы не догадались, что он безумен.

— Именно это я и говорил все время, — вставил Роджер.

— В самом деле, мистер Шерингэм? — вежливо, но без особого интереса отозвался старший инспектор и снова отошел к Морсби.

Заместитель комиссара сдержал улыбку, хорошо зная своего подчиненного.

— Ну, Шерингэм, больше нам тут делать нечего, — сказал он. — Поедем в мой клуб и выпьем по чашке чаю. Я бы хотел поболтать с вами об этом деле и услышать, что вы о нем думаете.

— Спасибо, с удовольствием, — поблагодарил Роджер. Он никогда не отказывался от приглашения поговорить.