В конце концов она взяла себя в руки и добралась до двери. И только когда она начала развязывать узловатые веревки, которые удерживали мальчика на санках во время путешествия, он проснулся и громко, пронзительно закричал, словно испуганный зверек, угодивший в капкан.
Пса Фоллетов Ратлидж застал в более добродушном настроении, чем накануне; он нажал на клаксон, чтобы привлечь внимание обитателей дома. Доктор, потянувшись, спросил:
— Там что, глухие?
— Нет, просто боятся.
С гор спускались тучи, они неприятно давили на Ратлиджа. Ему снова показалось, будто он очутился в замкнутом пространстве и дверь закрыли снаружи. Чтобы прогнать страх, он заговорил с псом.
Фоллет наконец вышел на порог с фонарем в руке, отозвал пса и сдержанно поздоровался с Ратлиджем. Увидев, кого привез инспектор, он немного оттаял и воскликнул:
— Доктор Джарвис! Рад вас видеть. Мэри как раз говорила: вот бы вы к нам заехали и осмотрели ребра мисс Аштон.
— Как ваша больная? — Доктор с трудом вылез из машины и прикрыл глаза рукой от яркого света фонаря.
Фоллет опустил фонарь пониже.
— Если верить Мэри, неплохо.
Он провел гостей в дом и позвал жену из кухни. Мэри Фоллет почти сразу же вышла к ним. Она застенчиво улыбнулась доктору Джарвису, склонив голову, словно приветствовала учителя, и осведомилась, как чувствует себя один из его пациентов. Пока доктор и миссис Фоллет обменивались новостями, Фоллет, понизив голос, сообщил Ратлиджу:
— Не знал, что коляска мисс Аштон так сильно пострадала. По-моему, после того, как ее сбросило с дороги, она несколько раз перевернулась. Склон там крутой, недалеко до беды.
— Да, я пришел к тому же выводу… — Ратлидж помолчал и, убедившись, что оба врачевателя еще заняты беседой, добавил: — Я даже точно не понял, в какую сторону она направлялась.
Фоллет ответил:
— Сам бы я не присягнул на Библии… — Но тут же осекся, как будто осознал, что ссылка на присягу, возможно, неподходящее сравнение для шутки с полицейским. — Нашли мальчика? А убийцу?
— Пока нет, к сожалению. Ищут.
Мэри повернулась, чтобы поздороваться с Ратлиджем, а потом повела их в малую гостиную, где у камина сидела Джанет Аштон, закутанная в одеяла и со всех сторон обложенная подушками. Она попробовала повернуть голову, чтобы посмотреть, кто пришел, и поморщилась.
— Мисс Аштон, рад видеть, что вам уже лучше, — сказал Ратлидж, хотя лично ему показалось, что девушка выглядит усталой и ей до сих пор очень больно.
— У меня прекрасная сиделка. — Мисс Аштон улыбнулась хозяйке дома.
— Да, в самом деле, вам повезло! Ну, как вы себя чувствуете, дорогая моя? — спросил Джарвис, ставя свой саквояж на стол и беря больную за руку. — Прискорбно видеть вас в таком состоянии.
— Очень больно, — ответила она, кривя рот. — И слабость… — Она покосилась на Ратлиджа, как будто ожидала, что тот станет возражать. — Спасибо инспектору, что привез вас ко мне.
— Да, он объяснил, что ваш конь сбился с пути. Зачем вы отправились в путь в такую метель? Иначе, как глупостью, ваше поведение и назвать нельзя! Ну, давайте-ка посмотрим на вас и увидим, что сделала Мэри для ваших ребер.
Фоллет и Ратлидж вернулись на кухню. Фоллет предложил Ратлиджу стул и сел сам. Он спросил, в каком состоянии дороги за его фермой. Вкратце описав дорожные условия, Ратлидж спросил:
— Вы нашли ее багаж? В прошлый раз, когда я от вас возвращался, мне показалось, будто там что-то есть. Но в темноте да еще в одиночку не отважился спускаться.
— Вот и правильно! Я и сам побоялся загреметь вниз головой; вытащил все, что мог, лебедкой. Там был и ее бумажник. — Фоллет дотянулся до стоящих на столе солонки и перечницы и поставил их в ряд, потом посмотрел на Ратлиджа. Инспектор понял, что фермеру не по себе. — Под сиденьем лежал револьвер, — признался Фоллет после паузы. — Я не знал, что с ним делать.
— Где он сейчас? Вы вернули его мисс Аштон?
— Да что вы, нет, конечно! Отнес его в хлев, бросил в ящик, где у меня хранится сбруя! Кстати, она ни о чем и не спрашивала. А ее саквояж и бумажник я ей отдал, и она очень меня благодарила, что я их достал.
— Женщина, которая путешествует одна, — задумчиво проговорил Ратлидж, — рада любой защите.
— По-моему, это служебный револьвер, — продолжал Фоллет. — Не немецкого производства — те некрасивые.
— Немецкие пистолеты многие привозили с фронта домой как сувениры.
— Да, я слыхал про такое, но самих немецких револьверов в глаза не видал. По-моему, они такие же мерзопакостные, как и их создатели. Не люблю немцев! — Фермер откинулся на спинку стула. — По правде говоря, мне как-то не по себе после того, как нам рассказали, что случилось на ферме Элкоттов. Ведь то же самое могло приключиться с любыми! Убийца — наверняка какой-нибудь сумасшедший, а еще говорят, будто с виду их не отличишь от нормальных людей… Откроешь такому дверь, а он…
— Когда я привез ее к вам в дом, вы знали, что она сестра Грейс Элкотт?
— Боже правый, ничего мы не знали! Ну а я и понятия не имел, как звали сестру Грейс. Все соседи говорили о ней просто как о «сестре миссис Элкотт». Она время от времени приезжала к Грейс погостить, всегда весной или летом, но близко я ее ни разу не видел. Мэри однажды встретилась с ней, когда выходила из чайной лавки в базарный день; ей только потом сказали, кто она такая.
— И миссис Фоллет не запомнила ее лицо?
Фоллет расплылся в улыбке:
— Запомнила только шляпку, которая была на ней. Новая, черная и сшита в Лондоне.
— Что о ней говорили?
— Я то же самое спросил у Мэри вчера, когда мы пошли спать. Она сказала, что слышала, будто сестра была подружкой невесты, когда Грейс первый раз выходила за Элкотта — они поженились в Гэмпшире. А когда они расписывались во второй раз, она на свадьбу не явилась. Конечно, ходили всякие толки, но расписались они тихо. А сестрица Грейс жила в Лондоне, могла и не успеть. Еще раз она приезжала помочь после того, как у Грейс родились близнецы.
— Мисс Аштон знает, что случилось с ее близкими? — осторожно спросил Ратлидж.
— Когда мы помогали ей подняться в спальню, она все беспокоилась и спрашивала Мэри, нельзя ли как-нибудь передать весточку ее сестре Грейс — она, мол, не хочет, чтобы сестра беспокоилась. А я тогда еще спросил: «Какой Грейс?» — потому что решил, что она имеет в виду Саттертуэйтов с фермы «Колокол». Их старший сын взял себе жену из Карлайла, а мисс Аштон вроде сказала, что приехала из Карлайла. Когда она сказала, что ее сестра Грейс Элкотт… поверите ли, у меня мурашки по спине побежали! Как будто меня окунули в ледяную воду. Нет, я ничего ей не сказал… Да и что тут скажешь?
«А ведь она сказала, что родни у нее нет!» — подумал Ратлидж.
— Продолжайте!
— Мэри все уговаривала ее потерпеть — сказала, раз на улице метель, родные наверняка думают, что она укрылась где-нибудь по пути. — Фоллет обернулся через плечо, как будто боялся, что их подслушивают. — Потом я спросил Мэри, почему она-то промолчала. Мэри ответила, что испугалась. Пожалуй, если сказать обо всем мисс Аштон, она еще захочет поехать на ферму Элкоттов, а как ей туда добраться, я вас спрашиваю? В такой снег, да еще убийца рыщет на свободе! Да ведь она и поделать ничего не могла; мы решили, что ничего не скажем мисс Аштон, пока она не попадет в Эрскдейл. — Собственное решение как будто смущало Фоллета, но он тут же воинственно заявил: — А что нам еще оставалось?!
— Вы правильно поступили. Можете и дальше молчать… До тех пор, пока доктор Джарвис не разрешит ей уехать.
Фоллет вздохнул с облегчением:
— Не подумайте чего, я против ее сестры ничего не имел. Но мы ведь пока не знаем, отчего погибли Элкотты. И мне не хочется ни в чем быть замешанным, что бы там ни было.
— Я вас понимаю, — согласился Ратлидж и после паузы, во время которой снова оживился Хэмиш, продолжил: — По-моему, вы кое-чего мне не сказали.
Фоллет дернул себя за мочку уха.
— Мы прямо в замешательстве. Столько всего случилось… Так вот, на следующее утро я проснулся и пошел вниз, а проходил мимо ее комнаты. Чтобы не разбудить, пошел босиком, ботинки нес в руках. А как пошел я мимо ее двери, услышал, что она плачет. И повторяет снова и снова: «За что? О господи, за что?!» Она как будто о чем-то догадывалась… — Фермер смерил Ратлиджа беспокойным взглядом.
— С ней произошел несчастный случай. Коляска перевернулась, конь околел…
— Над околевшим конем так не убиваются, — возразил Фоллет. — И над отлетевшим колесом тоже. Даже если и коляска, и конь были не ее. Она никак не могла уснуть, и беспокоилась не только из-за своих треснутых ребер. Моя Мэри плакала так всего один раз в жизни, когда умер наш младший. Тогда я никак не мог ее утешить…
Тут на кухню вышел доктор Джарвис:
