облегчением не обнаружила на остановке профессора.
«Интересно, он уже уехал или нет?» – подумала она. – «А, впрочем, какое мне дело, главное, что его здесь нет».
– Если будет нужна помощь, звоните, – прощаясь сказал Скворцов.
– Если что, мы сразу приедем, – пообещала Авдеева.
– Учту, учту, – улыбнулась Таисия Игнатьевна и, помахав им вслед рукой, угнездилась на сиденье.
Старушка устала за день и собиралась вздремнуть. Через пять минут пассажиры с уверенностью могли бы сказать, что она претворила свое намерение в жизнь.
Покровский объявился во вторник 20 июля. В тот же день он был незамедлительно вызван следователем Поповым, который без обиняков приступил к его допросу.
– Садитесь, – строгим тоном обратился к нему Попов. – Где вы были все это время?
– У родичей, – как ни в чем ни бывало отозвался Покровский. – Вы, конечно, хотите допросить меня в связи со смертью моей жены?
– Да, – холодно ответил Попов.
– Ну что же, спрашивайте, мне нечего скрывать.
– Где вы были 9 июля между девятнадцатью и двадцатью двумя часами?
– Я был на Брянщине у двоюродного брата жены.
– Они смогут это подтвердить?
– Боюсь, что нет. Они уезжали на несколько дней и оставили меня одного.
– Это печально, – откинулся на стуле Попов. – Печально для вас, – резко добавил он.
– Вы меня на понт не берите! – нервно выкрикнул Покровский. – Я ни в чем не виноват и прошу меня не подозревать!
– Ваша просьба отклоняется. – невозмутимо сообщил ему Попов. – Потрудитесь сообщить о ваших отношениях с женой.
– Да какие там отношения! – махнул рукой муж. – По мне, лишь бы работу по дому делала.
– А вы случайно не путаете жену с домработницей? – осведомился следователь.
– Ничего я не путаю, – сердито сказал Покровский. – И, пожалуйста, не читайте мне мораль.
– Как думаете, кто мог ее убить?
Сумасшедший! – тут же ответил Покровский. – Нормальному человеку оно бы не понадобилось.
– Что вы имеете ввиду? – резко спросил следователь.
– Вряд ли бы она приглянулась, как женщина, – отрезал Покровский. – Если это связано с сексом, то это точно был извращенец.
– Значит, получается, что вы сами извращенец, раз жили с ней? – ехидно спросил Попов, временно откладывая протокол.
– Ну, может, слишком громко было сказано, – замялся Покровский.
– Врагов у нее не было? – продолжил допрос Попов.
– Я таких не знаю, – развел руками Покровский.
– Ну, а о случае с браконьерством что-то вам известно? – устало спросил Попов. Покровский буквально выжимал из него силы.
– Да нет, знаю только, что жена что-то видела и позвонила вам.
Покровский почему-то упорно не желал называть жену по имени.
– Ну, а вы что-нибудь знаете о браконьерстве? – продолжил допрос Попов, не реагируя на слова Покровского.
– Абсолютно ничего.
– Ну, а смерть Нины Анатольевны может быть связана с браконьерами? – исправил его «упущение» Попов.
– Это ваше дело думать, за это вам деньги платят, – сухо произнес Покровский.
– Скажите, скальпель есть у вас дома?
– Конечно, нет.
– Жена ваша с кем-нибудь ссорилась?
– Да разве что со мной, ну и с Дудкиным пару раз.
– Так-так. А скажите, Виктор Евгеньевич, жена вам не изменяла?
Сначала Попов хотел конкретно спросить про Лебедева, но тот накануне умолил следователя не рассказывать мужу Покровской об их отношениях с покойной во избежание неприятностей. Теперь Попов даже досадовал на себя за подобную покладистость.
– Меня это как-то всегда мало интересовало, Кирилл Александрович, – честно признался Покровский, впервые назвав следователя по имени-отчеству.
– Как вы думаете, что могла делать ваша жена в лесу в такое время? – факт обращения по имени-отчеству ни в малейшей степени не изменил отношения следователя.
– Понятия не имею, – искренне ответил Покровский.
– Может она ходила купаться?
– Вряд ли.
Попов помолчал, вопросы явно не шли ему на ум.
Наконец он решил отправить Покровского, и, если возникнет надобность, будет под рукой, подумал следователь, хотя мысль о близости Покровского совсем не радовала Кирилл Александровича.
– Подпишите показания и можете быть свободны.
– Пока побудьте здесь, – предупредил он. – Еще я попрошу вас, Виктор Евгеньевич, внимательно осмотреть дом и сообщить, ничего ли не пропало.
– Хорошо, – согласился Покровский.
Уже когда тот был на пороге, следователь неожиданно не сдержался.
– Скажите не для протокола, почему вы такая сволочь, а, Покровский? – прищурился следователь.
– Как? Кто? Я? – захлебнулся от возмущения Покровский.
– Лейтенант Мигунова, отправьте этого субъекта вон! – приказал Попов, который был совершенно не намерен выслушивать возмущенные возгласы Покровского. Приказ следователя был исполнен незамедлительно. Сержант Мигунова отличалась исполнительностью.
Когда Покровского вывели, Попов с удовольствием закурил, пытаясь развеять раздражение. «И почему мне вечно попадается всякая мразь! – с грустью подумал Попов, искренне жалея себя – видимо, – совершенно резонно решил он, – что наши деревни в основном населены подобным паскудством». И тут, как будто в подтверждение его мыслям, он услышал непередаваемо гадкий звук трубы музыканта Дудкина.
– Господи, я бы месячную зарплату отдал за беруши и непрозрачные очки! – в отчаянии воскликнул Попов.
Отбросив сигарету, он закрыл окно, зашел в дальнюю комнату и забрался с головой под одеяло, лишь бы никого не видеть и не слышать. Всё-таки его довели!
Секретарь Утесовского сельсовета Юганов принял Попова очень радушно. Юганов был крупным рыхлым мужчиной лет сорока трех-сорока четырех с тусклыми светло-серыми волосами. В кабинете секретаря стоял небольшой удобный диван, который и предложил следователю Юганов.
– Благодарю вас, Николай Дмитриевич, но это официальный допрос, – вежливо отказался следователь и сел к столу.
– Давно секретарствуете? – поинтересовался он, доставая всё необходимое для ведения протокола.
– Третий год, Кирилл Александрович, третий год, – благодушно ответил Юганов, вальяжно откидываясь на стуле.
– Ну и как оно? – в тон секретарю спросил Попов.
– В каждой избушке свои погремушки, – с кислым видом проронил секретарь.
– Заморочки? – участливо осведомился Попов.
– Не без них, – вздохнул Юганов.
– Ну, что ж, – официальным тоном проговорил Попов. – Мой первый вопрос: где вы были девятого июля между семью и десятью часами вечера?
– В Полянске, – живо откликнулся свидетель. – Я был с Семеном Федоровичем Вьюгиным.
– Точнее, с Иваном Сергеевичем Лебедевым, – с улыбкой поправил его Попов и рассказал всю историю.
Юганов аж присвистнул.
– Ну и ну, Кирилл Александрович – каков фрукт?! А я-то, я, дуралей, обхаживал его.
– Ничего страшного, Николай Дмитриевич, лучше скажите, вы всё время были с Вьюгиным?
– Да, постоянно.
– Это точно? А где вы были?
– Абсолютно точно. В доме, куда я поселил Семена Федоровича, то есть Ивана Сергевича…
– Ну, что ж, – вздохнул Попов, – одним подозреваемым меньше.
В этот момент в дверь постучали. Юганов хотел было крикнуть: «Я занят!», но дверь открыли раньше. К удивлению Попова, на пороге стояла Таисия Игнатьевна Сапфирова. Старушка, увидев следователя, удивилась не меньше.
