Лебедев и умоляюще взглянул на Попова.
– Будет вам, – немного растерялся Попов.
– Кирилл Александрович, – вновь заговорил Лебедев. – У меня было время подумать, я расскажу все.
– Вот и отлично, – бодро откликнулся Попов. – Утаивать правду не в ваших интересах, Иван Сергеевич, поверьте уж моему опыту. Правда, она всегда выходит наружу, вы в этом сами только что убедились.
– Это послужит мне в будущем хорошим уроком, – покаянно проговорил Лебедев.
– Хорошо, что вы это осознали, – с напускной суровостью сказал Попов. – Ну, а теперь, – уже действительно строгим тоном добавил он. – Расскажите о ваших взаимоотношениях с Покровской.
– Познакомился я с ней четыре года назад на квартире у одних своих знакомых, фамилию их называть не буду, так как для следствия она, полагаю, не важна…
– А это уж мне решать, – сухо бросил Попов.
– Ну, если хотите, фамилия их Михлины, Лев и Евгения Михлины.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Так вот, было это на дому и у нас с Ниной как-то сложились отношения. Ну, а дальше, сами понимаете, – протянул Лебедев и сделал неопределенный жест рукой.
– Если бы знал, то не тратил бы на вас свое время, – откликнулся Попов. – Уверяю, допрашивать вас не самое приятное на свете занятие.
Лебедев кивнул, соглашаясь.
– Когда и где вы встречались? – деловым тоном спросил Попов.
– Нечасто, Кирилл Александрович, нечасто. Приезжала она три-четыре раза в год на пару недель и встречались мы с ней два-три раза в каждый ее приезд, и, если посчитать, то за четыре года мы встречались… – тут Лебедев задумался, продольная морщина глубокой бороздой вспахала его гладкий лоб.
– Не трудитесь, вы не Лобачевский, сам потом сосчитаю, – бесцеремонно оборвал мыслительный процесс Лебедева Попов.
– Что верно, то верно, – вздохнул Иван Сергеевич.
– Дальше, – приказал следователь.
– Встречались у меня, на квартире ее племянницы, в кино ходили, гуляли.
– Как далеко заходили ваши отношения?
– Ну, – смутился Лебедев. – Вы только не подумайте…
– Вы были любовниками? – прямо спросил Попов.
– Да.
– Так и запишем, – невозмутимо произнес следователь.
– Вы только не подумайте, что я какой-нибудь Дон-Жуан, Кирилл Александрович, – неожиданно приосанился Лебедев. – Но я свободный мужчина, а Нине муж ее вконец осто… осточертел, – поправился Лебедев под пристальным взглядом Попова.
– Вы любили ее, Иван Сергеевич? – задумчиво спросил Попов.
– Любовь, – поморщился допрашиваемый. – Какое слово-то вы употребили, Кирилл Александрович!
– Хорошее слово, – серьезно сказал Попов.
– Ну прямо не знаю, что вам и сказать.
– Ладно, Иван Сергеевич, это не так существенно, для протокола скажите лучше: вы с ней ссорились?
– Что вы, – замахал руками Лебедев и в голосе его прозвучало удивление. – Такая тихая была женщина, незлобивая, золотая женщина.
– Кстати, о золоте – сухо вернул его к реальности Попов. – Каково было материальное положение Покровской?
– Среднее – сморщился, как от кислятины Лебедев. – Ни то, ни се.
– Давала она вам деньги?
– Ну, временами, иногда, пару раз и…
– Сколько?
– Не помню.
– Больше тысячи?
– Что-то около нее.
– Ну, а муж знал про ваши отношения?
– Думаю нет, но точно не знаю.
– Мужа вы когда-нибудь видели?
– Не приходилось, Кирилл Александрович.
– Понятно, – заключил следователь и, сцепив пальцы рук, задумался.
Через минуту он спросил:
– Вы рассказали мне всю правду, особенно насчет ваших действий во время убийства?
– Юганов подтвердит! – горячо воскликнул допрашиваемый.
– Будем надеяться, Иван Сергеевич, – остудил его пыл представитель закона. – Не уезжайте пока, – добавил следователь, протянув Лебедеву протокол.
Иван Сергеевич подписал, не читая.
– Прочли бы сначала, – упрекнул его Попов.
– Я вам доверяю, – стараясь придать голосу как можно большую искренность, проговорил Лебедев.
– Скажите, – спросил он, поднимаясь. – Надеюсь, вы меня не подозреваете?
– Ну почему же, – улыбнулся Попов. – Вы – один из подозреваемых.
– Это, конечно же, шутка?
– В каждой шутке есть доля шутки, – усмехнулся Попов.
– Но если Юганов подтвердит… – начал было Лебедев.
– Не забегайте вперед, – поморщился следователь. – Вы свободны, Иван Сергеевич.
Но Лебедев не спешил уходить. Постаравшись выглядеть как можно более уверенно и говорить твердо, он начал рассуждать о преимуществах деревенской жизни.
– Скажите, вы можете не курить? – Попов пробовал говорить с Никишкой миролюбивым тоном. – Пожалуйста, не курите, – не дожидаясь ответа попросил следователь.
Никишка нехотя отложил пачку и хмуро уставился на Попова.
– Где ваш паспорт? – спокойным твердым голосом спросил Попов, давая понять, что не отстанет.
Однако усилия следователя не увенчались успехом. Никишка не оценил серьезность намерений представителя власти.
– Шут его знает где этот паспорт, – проворчал допрашиваемый.
– Как вас зовут? – устав бороться, спросил Попов.
– Никишкой меня зовут.
– Имя, отчество как ваше?
– Давно уж меня об этом никто не спрашивал. Ну, если вам интересно, – Иван Емельянович.
– Спасибо, – сухо поблагодарил Попов.
– Да не за что, – искренне откликнулся Никишка, придвигая к следователю одутловатое лицо.
Попов огромным усилием воли сдержался, чтобы не двинуть по этой, с позволения сказать харе, и откинулся на стуле, пытаясь успокоится и понять, как вести допрос дальше.
«А ведь таких, как он, полно в наших деревнях, – с внезапно подкатившей злостью подумал следователь. – И когда мои коллеги делают большие глаза, удивляясь моему не слишком лестному мнению о нашем сельском населении, так и хочется посадить их перед такими Никифоровыми, Дудкиными и прочей нечистью, так густо населяющими наши деревни. Может тогда они избавятся от розовых очков и поймут, что интеллигентностью тут и не пахнет».
Из этих грустных размышлений Попова вывело шебуршание бумаги. Никифоров уже вынул папиросу и готовился закурить. Нервы Попова не выдержали, и он бросился к двери. Лейтенант Мигунова! – закричал он.
Та явилась на зов незамедлительно.
– Ольга Ильинична, – распорядился Попов, которому все же удалось взять себя в руки. – Отправьте этого субъекта в Утесово и подготовьте его к допросу. Ну, вы меня понимаете. И разберитесь с его паспортом. Я допрошу его, когда он поймет, что дело об убийстве – не шутка. Вы все поняли, Ольга Ильинична?
– Конечно, – кивнула Мигунова. – Подготовим в лучшем виде.
– Естественно, без рукоприкладства, – на всякий случай предупредил Попов.
– Ну, естественно, – заверила следователя Мигунова.
«Слава богу! – вздохнул Попов, когда за ними закрылась дверь. – Сегодня я всё равно не смог бы его нормально допросить. Все-таки вывел меня из себя, поганец!»
И то ли с расстройства, то ли из непонятного удальства Попов вытащил из оставленной на столе пачки «беломорину», каким-то залихватским движением чиркнул спичкой и с непередаваемым удовольствием затянулся дешевым второсортным табаком.
Таисия Игнатьевна Сапфирова неторопливо поднялась по ступенькам автобуса, направлявшегося в Лугу и приветливо улыбнулась единственному пассажиру – профессору Семенову.
– День добрый, Василий Кузьмич! – поздоровалась с ним старушка.
– Рад вас видеть, Таисия Игнатьевна, – галантно приподнял кепку Семенов. – Куда едете?
– В Лугу. А вы?
