— Вам придется самому подняться и посмотреть. Как всегда, водоросли и все такое?
— Совершенно верно.
— Ну так вы знаете, где искать. Ихтиология, ископаемые, Антарктика — это все на третьем этаже. Позавчера пришла новая партия. Я уже начал ее разбирать, но толком руки так и не дошли. Найдете там, в углу.
Я кивнул и стал пробираться в дальний конец лавчонки, к шаткой и невероятно грязной лестнице, которая вела наверх. На втором этаже размещались востоковедение, искусство, медицина и французская классика. Здесь же, за занавеской, имелся очень занятный уголок, куда допускалась только избранная публика: там хранились «ценности» и «раритеты». Я прошел мимо и поднялся на третий этаж.
Тут обосновались археология, естественные науки и прочие внушающие уважение тома, довольно неумело рассортированные по разделам. Я протолкался сквозь толпу студентов, пожилых полковников и священнослужителей, обогнул стеллаж, переступил через разверстые ящики с книгами, брошенные прямо на полу, и натолкнулся на студента и студентку, которые слились в тесном объятии, забыв обо всем на свете. Они стояли поперек дороги и тихонько покачивались. Я сказал «прошу прощения», решительно отпихнул их в сторону, поднял занавеску, которая скрывала дверь, вытащил ключ, отпер и вошел. Снаружи никто бы не догадался, что здесь находится вестибюльчик с чистенькими, оштукатуренными стенами, на которых развешаны фотографии шотландских коров, и дверь с ярко начищенным молотком. Я негромко постучал. Мне отворила седая старушка в невероятно старомодных очках, черной юбке и несколько неожиданном спортивном свитере в зеленую полосу.
— Ах, это ты, — иного приветствия я не дождался. — Он о тебе вчера спрашивал. Был очень недоволен. — Она покачала головой, точно пожилая гувернантка, которая журит непослушное дитя. — Впредь веди себя как следует.
— Да полно вам, бабушка, — сказал я.
— И не смей называть меня бабушкой, — прибавила старушка, — ишь, дерзкий какой! Сколько раз я тебе говорила?
— Разве я виноват, — защищался я, — что вы разговариваете со мной, как с малым ребенком?
— И когда ты только вырастешь? Ладно, входи, уж будет тебе взбучка.
Она нажала кнопку, взяла со столика телефон и доложила:
— Мистер Колин… Да, сейчас впущу. — Она положила трубку и кивнула.
Через дверь в дальнем конце я попал в следующую комнату, где было так накурено, что с трудом удавалось что-либо разглядеть. Когда прошла резь в глазах, я узрел в дряхлом, отслужившем свое кресле внушительную фигуру шефа; рядом с ним на подставке-вертушке стоял старомодный пюпитр.
Полковник Бекк снял очки, отпихнул пюпитр, на котором лежал пухлый фолиант, и неодобрительно посмотрел на меня:
— Явился?
— Да, сэр.
— Что-нибудь узнал?
— Нет, сэр.
— Н-да… Что ж, Колин, это никуда не годится. Совсем никуда, слышишь? Чушь эти твои полумесяцы.
— Я еще думаю, — начал было я.
— Ах вот как! Ты думаешь. Но мы не можем ждать целую вечность, пока ты до чего-нибудь додумаешься.
— Я не отрицаю, что это всего лишь предположение, — сказал я.
— Ну и прекрасно, — заявил шеф. Он вообще был вздорный человек.
— Самые блестящие результаты, какие мне доводилось видеть, как правило, вытекали из предположений. Но ты со своим, похоже, сел в калошу, Покончил с трактирами?
— Да, сэр. Теперь занимаюсь улицами. Теми, где в названии есть месяц или луна, — понимаете, что я имею в виду?
— Да, я, как ни странно, сообразил, что ты имеешь в виду не булочные, где продают французские рогалики, хотя, строго говоря, почему бы и нет. Все просто помешались на этих французских рогаликах, которые на самом деле никакие не французские. И уж конечно, теперь их хранят в морозилках, как, впрочем, и все остальное. Поэтому вся пища не пойми какая на вкус.
Я молча ждал, что еще старик скажет по этому поводу. Это был его конек. Но полковник Бекк заметил, что я настроился слушать, и умолк.
— Все прочесал? — спросил он.
— Почти. Осталось совсем немного.
— Полагаю, тебе нужно еще время.
— Нужно, — согласился я, — потому что я нашел одно довольно занятное место. Может быть, это просто совпадение, но скорее всего оно что-нибудь да значит.
— Не мямли. Выкладывай факты.
— Есть такой Вильямов Полумесяц, и сейчас там идет следствие.
— А ты окончательно запутался? Или как?
— Пока непонятно.
— Точнее, друг мой, точнее.
— Совпадение состоит в том, что на Вильямовом Полумесяце убит мужчина.
— Кто он такой?
— Пока неизвестно. У него в кармане нашли карточку с именем и адресом, она оказалась фальшивой.
— Гм. Угу. Занятно. Думаешь, тут есть связь?
— Еще не знаю, сэр, и все-таки…
— Понял, понял. Все-таки… А зачем ты вообще пришел? За дозволением еще полазать по этому Вильямову Полумесяцу — где ты только откопал такое названьице?
— В Краудине. Это городок в десяти милях от Портлбери.
— Ну-ну. Места там прекрасные. Но сюда-то ты зачем явился? Очень тебе нужно мое дозволение, все равно ведь будешь с ослиным упрямством гнуть свое!
— Боюсь, что да, сэр.
— Тогда что тебе нужно?
— Там есть пара-тройка людей, которых я хотел бы проверить.
Полковник Бекк со вздохом придвинул обратно свой пюпитр, вытащил из кармана шариковую ручку, подул на нее и глянул мне в лицо:
— Ну?
— Во-первых, дом под названием «Приют Дианы». Настоящий адрес — Вильямов Полумесяц, двадцать. Хозяйка — дама по имени миссис Хемминг, держит штук двадцать кошек.
— Диана? Гм, — задумался полковник Бекк. — Богиня луны! «Приют Дианы». Гм. А чем занимается эта миссис Хемминг?
— Ничем. Возится со своими кошками.
— Отличная «крыша», — восхитился полковник. — Возможно, как раз эта дамочка нам и нужна. Все?
— Нет. Еще некий Рамзи. Живет в шестьдесят втором доме по Вильямову Полумесяцу. Считается инженером-строителем — знать бы, что это такое. Часто ездит за границу.
— Это нам подходит, — объявил шеф, — это нам даже очень подходит. Значит, его тоже проверить? Хорошо.
— У него есть жена, очень приятная женщина, — добавил я, — и еще двое сыновей-разбойников.
— Ничего удивительного, — заметил полковник Бекк. — Бывает и такое. Помнишь Пендлтона? У него тоже были жена и детишки. Очень милая жена. В жизни не встречал женщины глупее. Пребывала в блаженной уверенности, что ее супруг — добропорядочный торговец литературой по востоковедению. Впрочем, помнится, у Пендлтона была еще одна в Германии и пара дочурок. А третья жена в Швейцарии. Не знаю, зачем ему было столько, в личных целях или для маскировки. Он-то, конечно, утверждал, что только для маскировки. Ну, Бог с ним. Итак, мистер Рамзи. Кто-нибудь еще?
— Еще так, на всякий случай. Пара, которая живет в шестьдесят третьем доме. Пожилой профессор по имени Мак-Нотон. Шотландец. Пенсионер. Увлекается садоводством. Вроде бы все с ним в порядке, да и с его женой тоже, просто…
— Ладно, посмотрим. Устроим обычную проверку, и все станет ясным. Кстати, что это за люди?
— Это те люди, у которых садики граничат или соприкасаются с участком дома, где было совершено убийство.
— Прямо упражнение из учебника французского языка, — заметил Бекк. — Где находится мертвое тело моего дяди? В саду дома двоюродной сестры моей тети. А что представляет из себя дом номер девятнадцать?
— Хозяйка — слепая женщина, бывшая учительница. Работает в школе для детей-инвалидов. Ее проверяла местная полиция.
— Живет одна?
— Да.
— А что ты думаешь про ее соседей?
— То, что любому из них, кого я упомянул, было бы совсем несложно, хотя и рискованно, в подходящий момент перетащить тело из своего дома в девятнадцатый. Правда, это всего лишь гипотеза. И еще я хотел вам что-то показать. Вот это.
Бекк взял из моей руки потемневшую в земле монетку.
— Чешский геллер? Где ты его нашел?
— Нашел не я, но он валялся в заднем дворике девятнадцатого дома.
— Любопытно. Возможно, твоя лунно-месячная теория не такой уж бред. — Потом он задумчиво прибавил:
— Тут на соседней улочке есть трактир «Восходящая луна». Почему бы тебе не попытать счастья?
— Там я уже был.
— Ого, у тебя на все готов ответ, — поразился полковник Бекк. — Хочешь сигару?
Я покачал головой:
— Спасибо, сейчас некогда.
— Возвращаешься в Краудин?
— Да. Хочу успеть на предварительное слушание.
— Они назначат отсрочку, да и только. Уж не подцепил ли ты в Краудине какую девицу?
— Ничего подобного, — ответил я резко. Полковник Бекк ни с того ни с сего захихикал.
— Ты смотри поосторожнее, друг мой. Гидра любовного влечения так и норовит поднять свою мерзкую голову. Давно вы познакомились?
— Да что вы… То есть… Ну, действительно, есть в этой истории одна девушка, которая обнаружила тело.
— И что же она сделала?
— Завопила.
— Великолепно, — восхитился полковник. — Она пала в твои объятия и зарыдала на твоем плече. Так?
