— Отлично! — обрадовался Дэнни Дейн. — Фрэн, ты должна представить меня этой очаровательной вдове.
— Дэнни, ну ты и паршивец! Сколько времени прошло после твоей свадьбы? Две или три недели, не так ли?
— Кто бы говорил! На голове твоего супруга столько рогов, что его скоро никто не сможет отличить от морского ежа.
— Дэнни, только хочу сразу тебя предупредить, что она не из тех звездочек, которые падают в обморок только от того, что на них обратил внимание сам великий Дэнни Дейн. Маркиза Альтамадура очень приличная испанская дама. Не знаю, почему она осталась здесь после смерти мужа, а не уехала на родину и не живет сейчас в родовом замке где-нибудь в Гранаде или другой испанской провинции и не носит мантилью. Имей мужество взглянуть правде в глаза, мой мальчик. Она не для тебя.
— Тогда объясни мне, пожалуйста, почему она бросает на меня эти горячие испанские взгляды с той самой минуты, как я приехал? Помоги мне, детка, или я начну буйствовать. Ты же знаешь, каким буйным я могу стать, когда буйствую…
Монастырскую дверь открыла сама Елена Мендоса. Этим вечером она выглядела еще более потрясающе, чем в воспоминаниях Дэнни Дейна.
— Входите, мистер Дейн, — с легкой улыбкой пригласила смуглая красавица. Ее глаза напоминали черные колодцы, в которых так легко было утонуть.
— Маркиза, — ответил он и склонился над ее рукой.
Елена Мендоса закрыла тяжелую дверь.
— Я не слышала вашей машины, — произнесла она.
— Потому что я оставил ее в полумиле отсюда, у подножия холма, — объяснил он. — Видите, я был очень осторожен и постарался защитить вашу репутацию, как вы просили в разговоре по телефону.
— На карте стоит не только моя репутация, но и ваша, — напомнила Елена Мендоса.
— Боюсь, моя репутация так замарана, — рассмеялся Дэнни, — что ее уже не отмыть.
— Может, я слишком старомодна, — сказала маркиза, вводя гостя, — но я решила отослать слуг, чтобы не было никаких сплетен.
Она показала изящной ручкой на серебряный кофейник.
— Или, может, вы предпочитаете что-нибудь покрепче?
— Нет, нет, кофе пока вполне достаточно. Немного позже мне наверняка захочется… — он пристально посмотрел ей прямо в глаза, — чего-нибудь более крепкого.
— Интересно, — слегка улыбнулась Елена Мендоса, наливая кофе в фарфоровые чашечки, — что вы сказали о своем сегодняшнем вечере миссис Дейн?
— Вы говорите об этой безмозглой дурехе? — беспечно хмыкнул Дэнни Дейн. — Она считает, что я играю в покер с друзьями.
— Ваш звонок, — негромко, явно волнуясь, сказала маркиза, — застал меня врасплох. Честно говоря, я не надеялась увидеть вас после того вечера. Не надеялась, но очень хотела этого.
Дейн с удовольствием слушал, не перебивая.
— В вашей стране все это более просто и легко, — продолжила она и быстро исправилась: — Проще и легче. Если ваши женщины хотят встретиться с мужчинами, которые не предпринимают никаких действий, они берут инициативу в свои руки. У нас все иначе. Я рада, что вы позвонили. И я рада, что вы здесь.
— Не больше, чем я, маркиза, — улыбнулся Дэнни.
— Елена.
— В таком случае, я — Дэнни.
— Хорошо, Дэнни.
— Замечательно! Удивительно, какого прогресса мы с вами достигли за какие-то пять минут.
— Не знаю, что вы сейчас думаете обо мне, — заметно волнуясь, произнесла Елена Мендоса. Она смотрела не на гостя, а на ковер у себя под ногами. — Я недавно овдовела, вы только что женились. Мы не должны быть вместе. Когда вы позвонили, мне следовало разговаривать с вами холодно и строго. А я вместо этого пригласила вас к себе в гости и приняла меры, чтобы никто не узнал о нашем свидании и чтобы обмануть вашу жену. Мне должно быть стыдно, но мне так одиноко и печально… Пожалуйста, не думайте обо мне очень плохо.
— Ни в коем случае, моя дорогая Елена, — поспешил успокоить хозяйку Дэнни Дейн. Он излучал знаменитое дейновское обаяние, против которого могла устоять редкая женщина. — Я считаю вас самой доброй и прекрасной женщиной на свете.
— Я должна вам кое в чем признаться, — с лукавой улыбкой сказала маркиза. — Сначала я не собиралась приезжать на вечеринку миссис Плоткин. У меня еще не закончился траур, и я не должна ездить по светским приемам. Но когда миссис Плоткин сказала, что вы там будете….
— Я польщен, — искренне сказал он.
— Я так много раз видела вас на большом экране. У меня всегда было… как вы это называете?.. кажется «потерять голову». Мы с маркизом часто шутили по этому поводу. Знаете, мой муж был очень известным врачом. Мы познакомились в одной мадридской больнице, где я работала медсестрой. На первом свидании он пригласил меня в кино. Показывали фильм, в котором вы спасаете блондинку с пиратского корабля. Вы играли потрясающего храбреца! У вас было очень много врагов, но вы всех перебили своей шпагой! Я до сих пор помню, как вы схватились за канат, пролетели над палубой корабля и столкнули в воду главаря пиратов!
— Должен вас разочаровать, Елена, — рассмеялся Дэнни, — но это был не я, а Билл Уоллмэн.
— Билл Уоллмэн?
Он с улыбкой кивнул.
— Обычно, я предпочитаю помалкивать и принимаю все похвалы в храбрости и ловкости на свой адрес, но вы — особый случай. Вы, Елена, не какая-нибудь глупая поклонница из провинциального городишки. Билл Уоллмэн является моим… вернее, был моим дублером по трюкам. Он снимался вместо меня в кадрах, снятых дальним планом. Вблизи, конечно, разница сразу бросается в глаза, но во всех сценах дуэлей, полетов на канатах и прыжков с одной мчащейся машины на другую снимался только Билл. Он — лучший каскадер в Голливуде. Мне его очень не хватает.
— Он умер, этот ваш замечательный мистер Уоллмэн?
— Нет, пару месяцев назад сбил на моей машине маленькую мексиканскую девочку и, боюсь, сейчас сидит в тюрьме, бедолага… Можно еще кофе?
Дэнни не кривил душой. Ему на самом деле не хватало Билла Уоллмэна, причем не только по профессиональным причинам. В прошлом Билл много раз его выручал. Он брал на себя вину в многочисленных пьяных скандалах, которые устраивал Дэнни, и авариях. Для него Билл был дороже золота. Дело в том, что на 8-й странице контракта с киностудией есть пункт, согласно которому Дэнни должен был соблюдать нормы морали и законы. Он не должен совершать никаких поступков, которые вызовут к нему со стороны публики неуважение, насмешки или презрение. Билл Уоллмэн был его палочкой-выручалочкой, его спасателем, которого теперь очень трудно заменить.
— Может, вы хотите вина? — предложила Елена Мендоса.
— Спасибо, с большим удовольствием.
Она открыла бар и разочарованно покачала головой:
— Увы, ничего хорошего не осталось.
— Не страшно. Налейте любое.
— Нет, нет, — торопливо возразила Елена. — Любое вино не для вас. Вы… как вы это сказали? Особый случай, да? Вспомнила! Кажется, осталась еще одна бутылка, последняя. Пожалуйста, пойдемте со мной. Знаю, это звучит глупо, но я боюсь.
— Боитесь? Чего боитесь?
— Нужно спуститься в винный погреб. Я боюсь идти туда одна.
— Винный погреб? — удивился Дэнни, вставая. — Это что-то новое для Южной Калифорнии. Ну что же, ведите.
— Мой муж Энрике, — рассказывала маркиза, спускаясь по узкой крутой лестнице, — купил этот дом после длительных поисков. Он приехал в Лос-Анджелес преподавать в Калифорнийском университете. Маркиз был очень предан своей работе и с удовольствием делился своими знаниями с молодежью, но все равно оставался истинным аристократом, любителем и знатоком вин. По-другому Энрике жить не мог. Его поиски подходящего жилища в конце концов увенчались успехом. Он нашел дом с подвалом, который можно приспособить под винный погреб… Включите, пожалуйста, свет. Выключатель рядом с вами.
Дэнни щелкнул выключателем. Через пару секунд, когда глаза немного привыкли к свету, он увидел ровные ряды бутылок, терпеливо ждущих своей очереди. Каждая лежала в специально отведенном для нее месте. Дейн подошел к стеллажам и принялся с интересом разглядывать этикетки. Маленький золотистый паучок в панике бросился наутек.
— У вас превосходный погреб, — похвалил он.
Елена Мендоса обошла его и взяла бутылку, которой судя по ее виду было очень много лет.
— Я не ошиблась, вот она! — торжествующе воскликнула она. — Самый старый из всех хересов. Это вино разлито в 1750 году!
— В 1750 году! — в благоговейном ужасе повторил Дэнни Дейн. — Такое вино я обязательно должен попробовать.
Он взял у нее древнюю бутылку и направился к лестнице.
— Подождите, — остановила его маркиза, — кажется, наверху нет штопора. По крайней мере я ни одного не видела. После смерти мужа я ни разу не пила вина.
Такой возможности он упустить не мог.
— После смерти вашего мужа вы не пробовали и много других хороших вещей, — нежно и с легкой грустью заметил Дэнни. — Напрасно, Анна… Извините, конечно, я хотел сказать: «Елена». Бессмысленная трата женской теплоты и жизни.
