Годфри повел их в дом и решил, что лучше разместиться в столовой. Мама, как ему было известно, сидела в салоне в другом конце дома, и он не стал тревожить ее без крайней необходимости. Коллега Тримбла извлек листы бумаги — по виду официальные бланки, — разложил на столе, где те показались неприятными и чуждыми на фоне изысканного полированного красного дерева, и Годфри нервно приготовился к первому в своей жизни допросу.
— В котором часу миссис Порфир пришла сюда в четверг?
— Приблизительно в половине четвертого.
Долгая пауза, во время которой коллега деловито корябает перьевой ручкой.
— Она пришла одна?
— Она приехала на машине мистера Уэндона.
Все оказалось на удивление просто. Едва преодолев первоначальное беспокойство, что сделался предметом полицейского расследования. Годфри с легким стыдом обнаружил, что получает удовольствие от происходящего. Человек разумный, такой как он, не придает большого значения подобным мелочам, однако они, несомненно, приносят ощущение значимости. Он отвечал четко и полагал, что умело подобранные слова произведут на суперинтенданта впечатление.
Его довольство собой печально съежилось, когда по завершении допроса ему зачитали показания, изложенные скупым, официальным английским, где все цветы речи были обкорнаны, а голые факты запечатлены во всей их неприглядности. Изложенные таким образом показания мало что давали. Их едва хватило на полторы страницы полицейской писчей бумаги.
Он подписался. Тримбл поставил свою подпись свидетеля, и на этом допрос закончился. Однако, складывая лист, чтобы его убрать, суперинтендант вдруг спросил:
— Вы ведь были возле тиса вчера утром?
— Да, был.
— Что-то искали?
— Да.
— Нашли то, что искали, мистер Рэнсом?
Выражение на лице суперинтенданта можно было назвать игривым. Годфри оно напомнило одну его утомительную тетушку, которая вот-вот извлечет «сюрприз на Рождество». Но тогда он был маленьким мальчиком, а теперь ему не нравилось, когда с ним обращаются как с маленьким мальчиком.
— Нет, — ответил он в самой взрослой своей манере. — Хотите, чтобы я описал вам этот предмет? Полагаю, вы что-то нашли.
— Я нашел вот это, мистер Рэнсом.
На широкой ладони суперинтенданта засверкала бриллиантовая сережка.
— Ох, слава Богу! — Облегчение Годфри, что видит ее снова, смело его временное раздражение. — Мама очень обрадуется.
— Вы узнаете сережку миссис Рэнсом?
— Конечно.
— И когда же она ее потеряла?
Игривость с суперинтенданта слетела, и его голос сделался определенно жестким и неприятным.
С мгновение Годфри молчал. В короткую паузу перед ответом у него было время очень испугаться, почувствовать себя очень глупо и очень рассердиться.
— Думаю, вам лучше спросить ее саму, — сказал он наконец.
Тримбл наградил его долгим пристальным взглядом. Теперь его лицо было лишено всяческого выражения.
— Как вам будет угодно, мистер Рэнсом, — согласился он.
* * *
Миссис Рэнсом сидела за шитьем у себя в салоне, когда Годфри вошел с двумя детективами. При виде их она подняла тонко выщипанные брови.
— В чем дело, Годфри? — спросила она. — И кто эти замечательные люди? Я же просила тебя никого не впускать.
— Мы... — начал было Тримбл, но Годфри твердо решил его опередить.
— Это полицейские, мама. Они нашли твою сережку.
— О, как мило с вашей стороны! — воскликнула миссис Рэнсом, опуская шитье на колени. — Видишь, Годфри, полицейские умеют искать гораздо лучше обычных людей! Дайте посмотреть. Да, именно моя. Где вы ее нашли, констебль?
— Суперинтендант, мадам. Детектив-суперинтендант полиции Маркшира Тримбл. Это сержант Брум.
— Прошу прошения. Ну, я все равно очень вам обоим благодарна. Я собиралась пойти сегодня в участок, заявить о пропаже. Оказывается, сын уже заявил.
— Ее нашли, мадам, в ходе совершенно другого расследования, — напыщенно сказал Тримбл.
— Не важно, как она нашлась. Она ко мне вернулась, и это великолепно. Я собиралась предложить за нее небольшое вознаграждение. Годфри, дорогой, моя сумочка на столе у окна.
— Прошу, не трудитесь, мистер Рэнсом, — вмешался Тримбл. — В данном случае о награде не может быть и речи. Меня, мадам, другое интересует. Как вышло, что вы ее потеряли?
— Что за неожиданный вопрос! Как теряются сережки? Будь вы женщиной, вам ответ не понадобился бы. Это самая легкая вещь на свете.
— Не сомневаюсь, что так. Но вы способны сказать, когда и где ее потеряли?
— Будь я способна сказать, то была бы способна найти ее сама. Она не была украдена, если это вас тревожит. Она упала вчера вечером где-то на холме. Вот и все, что я знаю. Там вы ее нашли?
— Я нашел ее вчера утром в мусорной корзине у тиса.
— В мусорной корзине! Какая необычайная удача! Уверена, тебе и в голову не пришло туда заглянуть, Годфри.
— Эта корзина была поставлена туда незадолго до того. Нет никакой вероятности, что вы могли обронить ее туда.
— Правда? Очень странно. Вы хотите сказать, кто-то ее подобрал и положил в мусорную корзину? Какие странные вещи делают некоторые люди!
— Как бы то ни было, мадам, — раздраженно гнул свое Тримбл, — все указывает на то, что сережка была потеряна вблизи тиса архидруида.
Миссис Рэнсом неопределенно качнула головой:
— Я плохо знаю местные туристические объекты. Я ведь просто живу тут и путеводителей не читаю. Что вы называете тисом архидруида?
— Большое дерево приблизительно на середине спуска с холма, там, где сходятся три тропинки.
— Кажется, я знаю место, о котором вы говорите.
— В четверг после полудня вы там были?
— Не могу точно сказать. Почему именно в четверг?
— Разве не в четверг вы потеряли сережку?
— Разве?
— Поскольку ваш сын искал ее в пятницу утром, я полагаю, что пропажу вы обнаружили в четверг вечером?
— Ну хорошо, в четверг.
— В четверг вы встречались тут с миссис Порфир, верно?
— С миссис Порфир? А она тут при чем? — Миссис Рэнсом казалась искренне озадаченной.
— Тело миссис Порфир нашли в пятницу утром, мадам, в нескольких ярдах от дерева, известного как тис архидруида.
— Ах да, я знаю. Ужасно, — сказала миссис Рэнсом приглушенным голосом, каким воспитанные люди иногда говорят о недавно усопших. Потом ее лицо изменилось от осенившей ее мысли. — Миссис Порфир! — повторила она. — Вы хотите сказать, она могла прихватить с собой мою сережку, когда уходила из дома? Годфри, мы об этом даже не подумали!
По выражению лица Годфри — как быстро подметил суперинтендант — было понятно, что он точно ничего такого не смог бы и подумать.
— Ну конечно! — продолжала миссис Рэнсом. — Она могла прихватить ее нечаянно — наверное, сережка зацепилась за юбку. Такое возможно. После случившегося хочется быть к бедняжке помилосерднее. Но она определенно вела себя очень странно в тот день, правда, Годфри? Втерлась к тебе на чай, а после мне нагрубила. А ведь мы едва знакомы! Женщина в таком состоянии способна на что угодно. Она была в критическом возрасте... Вы ведь понимаете, суперинтендант? — деликатно осведомилась она. — Женщины иногда...
— Ни о чем подобном мне не известно, — отрезал Тримбл. — И у меня нет причин полагать, что миссис Порфир украла вашу сережку.
— Ах, ладно! — миссис Рэнсом пожала плечами. — В конце концов, не имеет значения, крала она или нет, ведь сережка ко мне вернулась.
— Эта сережка, мадам, — внушительно сказал суперинтендант, — была найдена в нескольких ярдах от того места, где было совершено убийство. Нам известно, что убитую в последний раз видели живой на тропинке, ведущей вниз от вашего дома. Вы ушли из дому вскоре после ее ухода. Теперь я прошу у вас объяснений: где вы были и что делали, начиная с этого момента.
— Просите у меня объяснений?.. У меня? Право же, это у вас пора попросить объяснений! Вы всерьез допускаете, что я имею какое-то отношение к смерти этой несчастной?
Любому, кто увидел бы миссис Рэнсом в ее элегантном салоне, такое предположение показалось бы полной нелепицей.
— Я этого не подразумевал.
— Но так прозрачно намекнули! — Миссис Рэнсом взяла шитье и с яростной сосредоточенностью начала тыкать в ткань иголкой. — А если это не подразумевали, то неясно, в чем суть вашего вопроса. Я решительно отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы без моего адвоката. Уж и не знаю, что он скажет, когда услышит, что меня практически обвинили в убийстве только потому, что кто-то решил подобрать мою сережку и спрятать в мусорной корзине.
— Прекрасно, мадам, — согласился Тримбл. — Если такова ваша позиция, я ничего больше поделать не могу. Однако перед уходом мне хотелось бы перемолвиться словечком с мистером Пурпуром.
— Его тут нет, — отрезала миссис Рэнсом, не поднимая головы от шитья.
