Ее голос дрогнул, и она замолчала, неожиданно широко, как ребенок, зевнув.
В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет вошел недовольный Марк.
— Вот вы где! — воскликнул он и, подойдя к девушке, взял ее за руку. — Тебе надо немедленно лечь в постель. Я попросил сестру Кеттл приготовить горячий чай, и она тебя ждет. Я зайду попозже и дам тебе нембутал. Придется съездить за ним в Чайнинг. Надеюсь, больше я вам не нужен? — спросил он у Аллейна.
— Боюсь, что мне придется задержать вас на несколько минут.
— Вот как? — Марк помолчал и добавил: — Конечно! Разумеется! Я сказал глупость.
— Мне не нужно никаких лекарств. Честно, Марк, — заверила Роуз.
— Посмотрим, когда ты ляжешь. А сейчас отправляйся в постель. — Он с вызовом взглянул на Аллейна: — Мисс Картаретт — моя пациентка, и таковы мои врачебные назначения!
— Они очень разумны, — согласился Аллейн. — Спокойной ночи, мисс Картаретт. Мы постараемся беспокоить вас как можно меньше.
— Вы меня вовсе не беспокоите, — вежливо отозвалась Роуз и подала ему руку.
— Мы хотели бы побеседовать с сестрой Кеттл, как только она освободится. А чуть позже с вами, если вы не против.
— К вашим услугам, сэр, — сухо ответил Марк и, взяв Роуз за руку, вывел ее из кабинета.
— Много бы я дал, дружище Фокс, чтобы узнать, что, кроме кровавого убийства, лишает покоя всю эту компанию.
— У меня есть странное предчувствие, — заметил Фокс, — которое я ничем пока не могу подтвердить, что вся эта история как-то связана с форелью.
— И мой внутренний голос подсказывает, что вы правы, — согласился Аллейн.
Сестра Кеттл смиренно сидела на обычном стуле, скрестив ноги в лодыжках и сложив руки. Ее передник под форменным пальто был аккуратно расправлен, а на голове красовалась форменная шапочка. Она только что подробно рассказала Аллейну, как нашла тело полковника Картаретта, и Фокс, который вел записи, смотрел на нее с выражением полного одобрения.
— Вот, пожалуй, и все, — закончила она, — разве что меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. Теперь точно все.
До сих пор ее показания были настолько четкими и не вызывавшими сомнений, что оба детектива невольно уставились на нее в изумлении.
— Теперь вы можете решить, что я обычная истеричка, потому что хотя мне и показалось, что в зарослях хрустнула ветка и кто-то вспугнул вылетевшую птицу, но я никого не увидела. Никого! И все же я уверена, что за мной наблюдали. Это профессиональное. Так бывает на дежурстве, когда пациент не спит, и ты чувствуешь на себе его взгляд, даже если не смотришь. Можете смеяться сколько хотите.
— А кто смеется? — удивился Аллейн. — Никто смеяться не собирается, верно, Фокс?
— Ни в коем случае! — подтвердил тот. — Мне самому знакомо это чувство по работе ночным патрульным, а потом оказывалось, что из какой-нибудь темной подворотни за тобой действительно наблюдали.
— Надо же! — с признательностью воскликнула сестра Кеттл.
— Полагаю, — сказал Аллейн, — вы здесь всех отлично знаете, сестра Кеттл. Мне всегда казалось, что в сельской местности медицинские сестры выполняют ту же функцию, что офицеры связи в армии.
Сестра Кеттл расцвела.
— Это верно, — согласилась она, — уж кому так не знать людей, как нам! Конечно, мы в основном оказываем помощь простым людям, но при нынешней нехватке персонала приходится немало помогать и представителям знатного сословия. Они оплачивают наши услуги без всяких скидок, а это — большое подспорье для нашей ассоциации, поэтому мы всегда идем им навстречу, если это не в ущерб бедным людям. Взять хотя бы, к примеру, меня и леди Лакландер.
— Верно, ее же мучает подагра! — подтвердил Аллейн и с удивлением заметил на лице своего немолодого напарника неподдельный интерес.
— Нагноение! — с удовольствием уточнила сестра Кеттл.
— Надо же! — произнес Фокс.
— Или, к примеру, — продолжала сестра Кеттл, — я дежурила по ночам при старом сэре Гарольде и была рядом, когда он скончался. В присутствии всех членов семьи. Кстати, и полковник Картаретт тоже там был.
— Полковник Картаретт? — переспросил Аллейн как бы между прочим.
— Он самый! Погодите, что я говорю? Полковника в комнате не было — он был в коридоре с бумагами.
— Бумагами?
— Мемуарами старого джентльмена. Полковник вроде бы должен был заняться публикацией, но точно я не знаю. Сэр Гарольд очень за них переживал. Он никак не желал упокоиться с миром, пока не повидает полковника. А ведь в свое время был очень важной шишкой, и его мемуары наверняка много значат.
— Вне всякого сомнения. Он был выдающимся дипломатом.
— Вот именно! Таких уже мало осталось. Аристократ до мозга костей.
— Да, таких семей теперь днем с огнем не найдешь! Кажется, это за ними закрепилось прозвище Счастливчики?
— Верно. Хотя есть и те, кто считает, что сэр Гарольд уж слишком переборщил.
— Правда? — переспросил Аллейн, моля Бога, чтобы не спугнуть удачу. — Каким же образом?
— Он же ничего не оставил внуку! И все из-за того, что тот предпочел службе медицину. Конечно, в конце концов ему все равно все достанется, а пока приходится довольствоваться тем, что он сам зарабатывает на жизнь, хотя… Что-то я опять рассплетничалась! Так на чем я остановилась? Ах да, на сэре Гарольде и его мемуарах. Едва он передал свою рукопись полковнику, как ему стало хуже, и тот позвал на помощь. Мы все вошли. Я дала сэру Гарольду коньяку, а доктор Марк сделал укол, но через минуту все было кончено. Он только и успел, что несколько раз произнести слово «Вик».
— Вик? — повторил Аллейн и замолчал, надолго погрузившись в какие-то мысли.
Пауза затянулась, и, устав ждать, сестра Кеттл сказала:
— Если я больше не нужна…
Однако Аллейн не дал ей закончить фразу.
— Я хотел у вас узнать, — сказал он, — кто живет в поместье, которое находится по пути отсюда к дому мистера Финна?
Мисс Кеттл широко улыбнулась.
— Там живет капитан Сайс. Еще один мой пациент, — добавила она, неожиданно покраснев. — Беднягу свалил сильный приступ люмбаго.
— Значит, никакого интереса он для нас представлять не может?
— Нет, если вы имеете в виду… Господи Боже! — вдруг воскликнула, сообразив, сестра Кеттл. — Мы тут сидим и приятно болтаем, несмотря на глубокую ночь, а вы все время думаете, как найти убийцу! Ужас какой!
— Пусть вас это не тревожит, — успокоил ее Фокс, и Аллейн с удивлением посмотрел на него.
— Конечно, меня это тревожит! Даже если, допустим, убийцей окажется какой-нибудь бродяга! Они же тоже люди! — с пылом произнесла сестра Кеттл.
— А мистер Финн — тоже ваш пациент? — поинтересовался Аллейн.
— Я бы так не сказала. Несколько лет назад я лечила ему карбункул. Но на вашем месте я бы не стала его подозревать.
— В нашем деле, — возразил Аллейн, — приходится подозревать всех.
— Я искренне надеюсь, что на меня это не распространяется.
Фокс смущенно закашлялся, явно желая успокоить сестру Кеттл.
— Мисс Кеттл, — продолжил Аллейн, — вы ведь хорошо относились к полковнику Картаретту? Судя по тому, как вы о нем отзывались, он вызывал у вас большую симпатию.
— Так и есть! — решительно подтвердила она. — Он был на редкость славным и добрейшей души человеком. Настоящим джентльменом. Заботливым отцом. Никогда не сказал худого слова о других.
— Даже о мистере Финне?
— Послушайте, — горячо начала она, но, спохватившись, продолжила уже спокойнее: — Послушайте, мистер Финн — просто чудак. Глупо скрывать это, раз уж вы видели его сами и услышите, что будут говорить другие. Но чудак он безобидный. А точнее сказать — безвредный. Абсолютно! У него в жизни случилась трагедия, от которой — это мое мнение — он так и не смог оправиться. Она произошла до войны. Его единственный сын покончил жизнь самоубийством. Ужасно!
— А этот сын не служил в министерстве иностранных дел?
— Служил. Беднягу звали Людовиком. Людовиком! Представляете? Хороший и умный мальчик. И случилось это где-то за границей. Говорили, что сердце матери такого не выдержало, хотя оно у бедняжки и так всегда было слабым. Мистер Финн после этого так и не смог оправиться. Понимаете?
— Понимаю. Мне кажется, я слышал об этом, — уклончиво произнес Аллейн и поинтересовался: — А он, часом, не служил под началом сэра Гарольда Лакландера?
— Верно! Старый джентльмен был настоящим аристократом. Сами понимаете, вековые связи знатных родов Суивнингса и все такое. По-моему, он сам просил командировать молодого Финна к нему и очень переживал, что все так вышло. Мне кажется, он чувствовал свою вину.
— Как знать, — задумчиво протянул Аллейн. — Выходит, знатные семейства Суивнингса тяготеют к заграничной службе?
