— В какое время это произошло? — спросил Моллет.
— Днем, во время второго курьерского обхода, так она мне сказала.
— Тогда я могу назвать точное время, — сказал Петтигрю. — Это должно было быть за несколько минут до половины четвертого. Я всегда в это время слышу, как курьер идет по коридору из приемной управляющего.
— Значит, доклад должен был появиться у вас в половине четвертого?
— Нет. По некой неведомой причине, хоть курьер и проходит в это время мимо моего кабинета, предназначенные мне документы он доставляет позже, обычно около двадцати минут пятого, когда я заканчиваю пить чай. Это лишь предположение, но мне всегда казалось, что это как-то связано со временем его собственного чаепития.
— Значит, наш следующий шаг ясен: поговорить с курьером. Где его можно найти?
— В этом я ничем не могу помочь, — ответил Петтигрю. — Это мой недостаток, но частная жизнь курьеров всегда была для меня закрытой книгой. Они вечно приносят мне такие скучные бумаги, что я инстинктивно стараюсь не обращать на них внимания. Мисс Браун, у вас гораздо более практичный склад ума, чем у меня. Как вы думаете, где следует сейчас искать нашего посыльного?
Мисс Браун посмотрела на часы.
— В настоящий момент у посыльных полдник, — уверенно ответила она, — и они должны быть в курьерской комнате. Это маленькое помещение на промежуточной площадке черной лестницы.
— Превосходно! Я всегда знал, что на вас можно положиться. Окажите нам любезность: попросите посыльного покинуть свою берлогу и прийти сюда.
— Подождите минутку, — вклинился Моллет. — Полагаю, эти люди работают посменно. Как мы узнаем, кто из них дежурил в пятницу?
— С этим как раз все просто. Я видел его: он помог мне открыть дверь в буфетную, где находилась мисс Дэнвил. Мисс Браун, вы ведь тоже видели его. Грузный темноволосый мужчина. Неторопливый и, я бы сказал, осанистый на вид.
— Его зовут Джон Пибоди, — без запинки сказала мисс Браун.
После того как она ушла, Петтигрю заметил:
— Секретарша, которая даже посыльных знает по именам, — это нечто особенное. Вы так не считаете, инспектор?
— Во всяком случае, я не могу представить, что она способна потерять важные документы, — прокомментировал Моллет.
Появившийся через несколько минут Джон Пибоди был явно недоволен тем, что его отвлекли во время перерыва давать пояснения относительно пропавшего документа. Для выяснения судьбы утраченных бумаг, начал он объяснять, существует установленная процедура. Заполняется форма в трех экземплярах: один направляется в канцелярию, другой — главному курьеру, а третий — в отдел, чей документ утерян. Следующий шаг состоит в том, что…
— В данном случае у нас на все это нет времени, — прервал его Моллет.
— В Правилах ничего не сказано о сроках, — сурово возразил Пибоди.
— Наверное, мне следует объяснить вам, — вступил Петтигрю, — что этот джентльмен представляет Скотленд-Ярд…
— Ах вот оно что! — На Пибоди слова Петтигрю, безусловно, произвели впечатление.
— Специальная служба[11], — слукавив, добавил для пущей важности Моллет.
— О, рад с вами познакомиться, сэр!
— Вы понимаете, что нам нежелательно заполнять все эти формы.
Пибоди поджал губы и кивнул с понимающим видом.
— Так что вы хотите узнать, джентльмены? — спросил он.
— Пропавшие бумаги были получены вами в приемной управляющего в пятницу около половины четвертого?
— Правильно.
— Что вы с ними сделали?
— То же, что всегда.
— А именно?
— Положил их на полку и отправился пить чай.
— На полку? На какую полку?
— Ну, это такая полка здесь, в коридоре, прямо за вашей дверью.
— Вы всегда в это время дня кладете туда предназначенные для доставки бумаги?
— Да.
— Почему?
— Чтобы не таскать их наверх, туда, где мы пьем чай, и обратно.
— Все остальные посыльные поступают так же, когда дежурят в эту смену?
— Все, у кого есть хоть капля здравого смысла.
— Отлично. Значит, выпив чаю, вы спустились, подошли к полке и обнаружили, что бумаги пропали?
— На оба вопроса ответ — нет, — самодовольно сказал Пибоди. — После чая я спустился по черной лестнице, обошел кабинеты, собирая бумаги с подносов «Исходящие», и лишь потом пришел сюда, забрал с полки папки и отправился их разносить. Что же касается того, не пропало ли чего, то я никогда этого не проверяю. Я сунул туда полдюжины папок, но откуда мне было знать, что там оставалось только пять, когда я их забирал?
— Вы уверены, что точно изложили события пятницы?
— Да. Зачем мне врать?
— Но пятница была весьма необычным днем.
— Да вроде нет…
— Ну, не каждый же день вы находите в буфетной умирающих дам?
Пибоди цокнул языком.
— Это, конечно, так, — признал он. — Должен сказать, что из-за этого дельца я на минуту-другую выбился из графика. Но как только увидел, что дама умерла, тут же отправился дальше. В конце концов, это было не мое дело.
— В этом вы правы.
— Благодарю вас, Пибоди. Это все.
— Спасибо, сэр.
— Ну что ж, — сказал Моллет, когда Пибоди отправился доедать свой полдник, — теперь ясно, как исчез доклад. Почти три четверти часа он без присмотра лежал на полке, его любой мог взять.
— Да, все оказалось просто, — подтвердил Петтигрю, подавляя зевоту.
— Любой из тех, кто хотел взять, — медленно уточнил Моллет. — И это уже немало, если разобраться. Захотеть ведь мог не каждый, не так ли?
— Это совершенно очевидно, — согласился Петтигрю, начинавший ощущать себя как один из несостоятельных участников диалога с Платоном в отсутствие Сократа.
— Это сделал кто-то, — неумолимо продолжал Моллет, — кто знал, что ищет. Кто ожидал этого документа или чего-то подобного. А это означает, что человек осведомлен о ходе дела. Сэр, с тех пор как вы здесь, у вас пропадали еще какие-нибудь документы?
— Нет. Мне часто этого хотелось, однако до сих пор ни один не пропадал. Но…
— Что — но?
— Три четверти часа — время достаточное, чтобы стащить несколько страниц, просмотреть их, даже частично скопировать особо интересующие фрагменты и вернуть бумаги на место.
— Если, — вставил Моллет, — лицо, о котором идет речь, удосужилось предварительно узнать точный график передвижений посыльного. И…
— Бог мой!
— В чем дело, мистер Петтигрю?
— Да так, просто кое-что пришло в голову. Продолжайте, мистер Моллет. Что вы собирались сказать?
— Я собирался сказать: зачем рисковать и красть документ, зная, что пропажа будет обнаружена, если можно прочесть его и вернуть на место, имея для этого достаточно времени?
— Потому что в пятницу времени оказалось недостаточно, — ответил Петтигрю, впервые проявляя признаки заинтересованности. — Потому что в пятницу, до того как посыльный вернулся за оставленными бумагами, в ближней комнате была мисс Дэнвил…
— Она всегда в это время там находилась?
— Да, да, но она была глуховата, ее можно было не принимать в расчет. Однако на сей раз там оказались я, мисс Браун и миссис Хопкинсон, мы пытались открыть дверь.
— А до вас кто-то еще, — тихо заметил Моллет.
— Кто-то еще? Я не совсем понимаю.
— Ну, если мисс Дэнвил закололи не вы, не мисс Браун и не миссис Хопкинсон…
— Господи, ну конечно же! Я совсем забыл. Все это вписывается в… Послушайте, инспектор, вы просто обязаны немедленно взять дело мисс Дэнвил в свои руки!
— Видимо, так, — согласился инспектор. Перспектива его явно не радовала.
— Ведь не исключено, — продолжал Петтигрю, — что человек, умыкнувший ваш доклад, убрал свидетеля — мисс Дэнвил.
— Совсем не исключено. Но не слишком ли мы гоним лошадей? Мне бы очень пригодилась ваша помощь, сэр. Кем мог быть этот некто, о котором мы сейчас говорили? Несомненно, это очень тихий коридор, не так ли? И вам должно быть известно, кто может среди дня в нем оказаться, а кто нет. Вы не заметили чего-нибудь…
— Стойте, стойте, инспектор! Подождите минутку, дайте собраться с мыслями, и я отвечу на все ваши вопросы, даже такие, которые вы еще не задали. Я наконец-то начинаю понимать кое-что из происходящего в этом сумасшедшем доме. Я сейчас поведаю вам историю, которая… Нет, мисс Браун, я подпишу эти письма позже… Мне все равно, попадут они в дневную почту или нет. Я занят… И на телефонные звонки отвечать не буду, даже если сам лорд-канцлер… Нет, я не ожидаю от него звонка, но на тот случай, если ему вдруг вздумается позвонить… Прошу вас, мисс Браун, пожалуйста, уйдите!.. А теперь, инспектор, слушайте и решайте, что вы сможете извлечь из услышанного…
— Простите, мистер Петтигрю, — сказала, заглянув в кабинет, мисс Браун четверть часа спустя.
— Мисс Браун, я же сказал, что занят!
