Этот запах не был плодом моего воображения. Мне могло почудиться все, что угодно, но запах выдумать нельзя. В окно сквозило, и на какое-то мгновение это веяние могилы заглушило и запах виски, и духи Эстеллы.
Затем обезьянья морда в окне пропала; запах тоже исчез.
Эстелла протянула мне бутылку.
— Действительно, виски — жуткая дрянь. Но раз больше ничего нет, может, добьем эту бутылку… Что с тобой, Эдди? Тебе плохо?
Она соскочила с моих колен и стала пристально вглядываться мне в лицо. Ее изменившийся голос привлек внимание дяди Эма и Кэри. Дядя Эм обернулся в мою сторону и озабоченно спросил:
— Что с тобой, малыш? Ты побелел как полотно!
Но я не хотел сразу рассказывать, что мне привиделось в окне. На какое-то мгновение мне даже показалось, что я бредил. «Может быть, я слишком много выпил, подумал я. — Но ведь с двух стаканов трудно заполучить белую горячку».
Я тряхнул головой, делая вид, что пытаюсь отрезветь. По их лицам было видно, что они обо мне думают.
— Все в порядке. Я как-то странно себя почувствовал. Надо выйти на воздух.
Я поднялся и пошел к двери фургона. Эстелла бросилась было за мной, но дядя Эм ее удержал. Он ей шепнул, что меня сейчас вырвет, а в таких случаях человеку лучше побыть без свидетелей. Закрывая за собой дверь, я услышал, как Эстелла распорядилась, чтобы Кэри заварил кофе покрепче.
В фургоне мне было страшно, но только выйдя наружу, я понял, что значит настоящий ужас. Я был один в темноте и знал, что собираюсь делать. Мне хотелось прогнать от себя все мысли. Усилием воли я заставил себя обойти фургон и посмотреть с обратной стороны на окно, в котором увидел призрак.
Разумеется, там не оказалось никакой обезьяны — ни мертвой, ни живой. Сноп света из окна падал на довольно значительное пространство. Но прямо под окном фургона валялся перевернутый деревянный ящик. Шимпанзе ничего не стоило залезть на этот ящик и заглянуть в окно.
Мой страх отчасти пропал. Сам не знаю, что я ожидал увидеть, но этот ящик меня несколько успокоил. Я подошел к нему и двинул ногой. Ящик был пуст, под ним тоже ничего не оказалось. Затем я отошел назад на дюжину шагов и встал так, чтобы можно было заглянуть под фургон. С той стороны фургона огни центральной аллеи освещали пространство под ним. Я нагнулся и внимательно посмотрел между колесами — там ничего не было. В раздумье я вернулся к фургону. Мне пришло в голову чиркнуть спичкой или сбегать за карманным фонарем, чтобы проверить, отпечатались ли под окном следы. Но потом, почувствовав под подошвами твердую почву, я понял, что никаких следов не осталось. Присев на ящик, я начал обдумывать положение. Вызвав в памяти увиденный кошмар, я еще больше себя запутал. Кроме Сьюзи шимпанзе на ярмарке не было — это несомненно. Смерть Сьюзи тоже была реальностью. Она была не только мертва, но и похоронена: один из служащих ярмарки сказал мне, что Хоти закопал ее в лесу к западу от ярмарочной площади, — именно атом лесу, где мы искали ее вчера утром.
Разве можно было представить себе хоть на секунду, что Сьюзи не умерла? Я не присутствовал при том, как ее нашли, но куча народу видела, как ее выловили из бассейна. Ведь Хоги не похоронил бы ее, если бы она была жива…
Вся эта история теперь казалась мне настолько немыслимой, что я спрашивал себя, действительно ли я видел обезьяну. Может быть, кто-нибудь из артистов негритянского цирка или чернокожий служащий заглянул в окно, а я спьяну вообразил бог весть что. Я уговаривал сам себя, но одновременно сам себе не верил. Обойдя еще раз фургон, я вернулся в компанию. Эстелла сидела около плитки, на которой кипел кофе.
— Ну, как дела, Эд? Тебе уже лучше? — спросил Кэри.
— Да, думаю, все обойдется. Брось возиться с кофейником, Эстелла.
— Ты все-таки выпьешь кофе, Эдди, а то я вылью его тебе за шиворот. Сейчас все будет готово.
Дядя Эм поддержал ее:
— Ты бледновато выглядишь, Эд. Чашечка кофе тебе не повредит.
Я присел за стол. Мне было неприятно думать, что они считали меня неспособным выпить без последствий пару стаканов (а я и их-то не выпил). Кэри пошел искать в шкафчике чашку, а Эстелла возилась с кофейником. Дядя Эм подошел ко мне и шепнул, чтобы они не слышали:
— Что случилось, Эд? Ведь виски здесь ни при чем, не так ли?
Заметив, что Кэри возвращается с чашкой, я пробормотал: — После скажу.
Кэри взял бутылку виски, опустевшую на две трети.
— Мы произвели анализ, Эд. Результат — виски никуда не годится, но это все же виски. Сколько ты выпил?
— Только два стакана. Но дело не в виски. Я, должно быть, съел какую-то гадость.
Он поставил бутылку и заключил:
— Все ясно — пищевое отравление. Может, ты сводишь его к врачу, Эм?
— Да нет, не надо, все уже прошло, — сказал я.
— Он поправится, Ли, — засмеялся дядя Эм и подмигнул мне.
Эстелла принесла крепкий обжигающий кофе, и я был вынужден его выпить. В глубине души я предпочел бы выпить трижды охаянное виски. У меня тряслись руки: пережитый страх давал о себе знать. Но нечего было и думать о том, чтобы попросить стаканчик — Эстелла и Кэри считали именно выпивку причиной моего недомогания.
Дядя Эм и Кэри вернулись к прерванной беседе, а я мелкими глотками потягивал кофе, пока не выпил всю чашку. Эстелла тут же предложила мне вторую, но я отказался и заявил, что мне нужно выйти на свежий воздух и погулять.
— Я пойду с тобой, — сказала Эстелла. На этот раз ее компания меня устраивала. И мы побрели без определенной цели вдоль центральной аллеи.
— Может, зайдем в тот бар, где мы с тобой были в прошлый раз, — предложил я.
— Я согласна, Эдди, только… тебе не надо больше пить.
— То, что со мной произошло, не имеет никакого отношения к спиртному, Эстелла. Я прекрасно себя чувствую.
— Ты в этом уверен?
Мы пустились вниз по широкой улице и остановились у бара. Он еще был открыт. Сев за столик, мы заказали виски с содовой.
Свой первый стакан Эстелла выпила залпом и принялась за второй.
— Эдди, — спросила она после недолгого молчания, — что произошло между тобой и Скитсом Гири?
— Ничего особенного. А почему ты спрашиваешь?
— На твоем месте я бы поостереглась. Не знаю, что ты ему сделал, но он имеет на тебя зуб. А такой тип, как он, всегда мстит. Он будет выжидать месяц, год — а потом ударит из-за угла. Тебе будет казаться, что все уже забыто, но он никогда не простит.
— Он мерзкий поганец. Такое дерьмо, что не стоит даже о нем говорить.
— Тут ты прав. Но он хитрый. Он не станет рисковать и постарается сделать так, как будто он совсем ни при чем. Сам он и пальцем тебя не тронет, но…
— Все понятно. Если на меня упадет кирпич или я свалюсь в яму с дерьмом, я буду знать, что это проделки Гири. Но тогда я с ним поговорю с глазу на глаз, будь спокойна!
— Не надо его недооценивать, Эд. У него всегда водятся деньги: дела у маленького шапито в этом году идут прекрасно. Он здорово нажился на этом трюке с окровавленным ножом… И потом, он скряга и не швыряет деньги на ветер, как большинство из нас. Я думаю, что он самый богатый на ярмарке и может оплатить некоторые услуги.
Я ласково погладил ее руку, лежавшую на столе:
— Спасибо, Стелла. Я поостерегусь. Она убрала свою руку и сказала:
— Не надо глупостей, Эд. Помни, что мы теперь только друзья.
— Действительно, я и забыл, — рассмеялся я.
— И каждый будет платить за себя. Теперь я угощаю. Ты и вправду уверен, что с тобой все в порядке?
— Вполне. Не беспокойся за меня.
Я пожалел, что попытался оправдать свое состояние выпитым виски. Теперь всякий раз, когда мне захочется выпить, нужно будет просить разрешения. Эстелла заказала еще две порции виски с содовой. После того пойла, которым нас угостил Кэри, это виски показалось мне райским напитком.
— Эдди…
— Что такое?
— Поскольку мы теперь друзья, я должна сознаться, что все наврала про Риту.
— Вот как!
— Она не шлюха. Она порядочная девушка, Эдди. Мы с ней работаем вместе не так уж давно, но сразу видно, что она не из таких. На этой ярмарке никто от нее ничего не добился. Только ты один.
Теперь настала моя очередь задавать вопросы:
— А тот пижон, о котором ты говорила, — банкир из Эвансвилля?
— Я ничего не могу сказать наверняка. У нее действительно было свидание с каким-то банкиром, но, по-моему, это было связано с денежными делами. Во всяком случае…
— После закрытия банка? В два часа ночи?
— Это действительно выглядит странно, но мне кажется, что любовью здесь и не пахнет.
Я недоверчиво хмыкнул. Эстелла перегнулась через столик и вполне серьезно сказала:
— Не будь дураком, Эдди. Рита хорошая девушка. Даже если допустить, что это было не деловое свидание, это еще не значит, что она с ним спала. Может, она познакомилась с ним, когда открывала счет в банке или выписывала чек. Он мог предложил ей посидеть где-нибудь в баре и выпить стаканчик после закрытия ярмарки. Что же в этом плохого?
