— Послушайте, а как бы вы себя чувствовали, если б нашли свой револьвер рядом с трупом?
— Как бы я себя чувствовал? — переспросил Гамильтон Бюргер, расправляя плечи. — Я бы чувствовал себя как любой законопослушный гражданин. Подумал бы, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я поспешил бы к ближайшему телефону и сказал: «Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также и отпечатки убийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки… я не стал бы прятать этот револьвер в трубу… Вот так вот, мистер Даттон, вы задали мне вопрос, и я ответил, хотя мог бы и не отвечать. Здесь вопросы задаю я. И теперь отвечайте, что вы сделали после того, как вытерли револьвер?
— Побежал к своей машине.
— Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще по крайней мере четырнадцать минут! Что вы там делали?
— Я вытирал револьвер!
— Энергично терли?
— Да.
— И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?
— По-видимому, да.
— Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!
Бюргер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, словно вспомнив что-то особенно важное:
— Кстати, о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла сто тысяч долларов, из которых вы передали наследнице девяносто шесть тысяч, а после всего этого осталось около двухсот пятидесяти тысяч.
— Да.
— И вы должны были встретиться с этим человеком, Роджером Палмером, чтобы обсудить некую сделку, связанную с пакетом этих акций?
— Да, сэр.
— Я что-то не совсем понимаю, — сказал Бюргер. — Вы ведь продали акции «Стар ридж ойл»?
— Да, но у меня был другой пакет.
— Другой?
— Да.
— Ну и ну! Расскажите же нам о нем.
— Я купил некоторое количество акций на свое имя.
— Когда?
— Несколько недель назад. Еще до ажиотажа на бирже вокруг «Стар ридж ойл».
— Значит, вы теперь акционер?
— Да.
— Мои поздравления! А почему вы продали пакет акций, входивший в наследство мисс Эллис?
— Я всегда считал эту компанию не особенно надежным местом для размещения капитала, особенно когда речь идет о трастовом фонде. Эти акции могут в один день превратиться в никчемную бумагу.
— Однако сами вы решились на риск?
— Я могу себе это позволить.
— Конечно, конечно, — закивал Бюргер. — Но если я не ошибаюсь, акции «Стар ридж ойл» растут?
— Да.
— И насколько увеличилась их стоимость?
— На значительную сумму. Пакет стоит двести тысяч долларов.
— Таким образом, вы сделали себе сто девяносто тысяч долларов, предав интересы вашей подопечной?
— Ничего подобного!
— Вы продали акции «Стир ридж ойл», а затем перекупили их на собственное имя?
— Да. Когда я узнал, что компанию раздирает борьба за власть.
— И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чем тогда, когда вы их покупали?
— Но с какой целью вы записали их на свое имя?
— Дело в том, что это было мошенничество, — эти акции все равно должны были продолжать падать!
— Не понимаю, — сказал Бюргер. — Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?
— Примерно так!
— Примерно так, — повторил Бюргер саркастическим тоном. — И вы вернули эти акции наследнице?
— Да.
— Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?
— В значительной мере так.
— Все это представляется мне в некотором роде финансовым жонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашем профессионализме… Вы советник по вложениям капитала, и у вас, вероятно, есть еще клиенты, кроме мисс Эллис?
— Да, конечно.
— Вам случалось продавать принадлежащие им ценности без их ведома?
— С другими клиентами положение совершенно иное…
— Ясное дело. Ведь они время от времени требуют у вас отчет, я полагаю? А сколько раз вы отчитывались перед мисс Эллис?
— Ни разу.
— А вы поставили ее в известность о продаже пакета акций «Стир ридж ойл компани»?
— Я ей об этом не говорил.
— Как я понял из ваших показаний, она просила вас не продавать их?
— Да.
— И вы, конечно, не сказали ей, что продали их самому себе?
— Нет, сэр.
— И о том, что получили с этой операции неплохой доход, тоже ничего не говорили?
— Нет, сэр. Пакет, который я приобрел, — вовсе не тот же самый пакет, что входил в наследство мисс Эллис.
— И потом вы сказали, что снова включили эти акции в трастовый фонд?
— Да.
— Вы восстановили акции «Стир ридж ойл» до двадцать первого сентября или после?
— Как раз к этому дню.
— К этому дню, — повторил Бюргер. — Это крайне интересная деталь. Значит, когда Палмер позвонил вам по телефону, вы уже восстановили акции по поручительству?
— Это не оказало никакого влияния на мои действия.
— Скажите, не обращались ли вы, случайно, к какому-нибудь юристу?
Даттон колебался.
— Да или нет? — настаивал Бюргер. — Обращались ли вы к юристу перед двадцать первым сентября?
— Да.
— И вы сообщили ему, что растратили ценный пакет акций, входивший в трастовый фонд?
— Я сказал, что продал некоторые акции, считая, что они будут падать в цене.
— Так или иначе, вы купили такие же акции?
— Да, «Стир ридж ойл».
— И часто вы покупаете акции, думая, что они подешевеют в скором времени?
— Иногда приходится рисковать.
— То есть вы надеялись, что акции пойдут вверх?
— Да.
— Будучи опекуном, зная, что мисс Эллис не желает расставаться со «Стир ридж ойл», имея сведения, что эти акции будут расти, — вы продаете их?
— Я считал, что поступаю в интересах моей подопечной.
— Подвожу итог. После консультации с человеком, знающим законы, незадолго до убийства вы восстановили акции, которые мисс Эллис просила вас не продавать и которые без ее ведома вы сначала реализовали, а потом купили, записав уже на свое имя. Перекрестный допрос оказался полезным. Допрашивая вас первым, ваш адвокат с большой тщательностью избегал задавать вам эти вопросы, не правда ли?
— Протестую! Свидетель не знает, каковы мои намерения и чего я избегаю, — сказал Мейсон.
— Протест принят! — сказал судья. Бюргер широко улыбнулся присяжным.
— Перекрестный допрос окончен!
Он направился к своему месту с торжествующим видом, как человек, мечта всей жизни которого наконец сбылась.
— Пригласите мистера Хольбрука! — попросил Мейсон служителя.
Появился Хольбрук. Выполнив требуемые формальности, он занял место свидетеля.
— Есть ли у вас особые причины запомнить события, происшедшие двадцать первого сентября сего года? — спросил Мейсон.
— Да. В тот вечер к нам приехала погостить моя свояченица.
— Вы поехали ее встречать на вокзал или в аэропорт?
— Да. В аэропорт. Ее самолет прибыл в одиннадцать десять.
— Произошло ли в тот же вечер какое-нибудь событие, привлекшее ваше внимание?
— Да, сэр.
— Что именно?
— Примерно около девяти вечера, когда я вышел покурить, услышал выстрел.
— Протестую! — сразу же закричал Бюргер. — Свидетеля подталкивают к выводу.
— Думаю, что ничего особенного не произошло, — остановил его судья Альварадо. — Продолжайте, господин адвокат.
— Ну скажем, громкий хлопок, — поправил Хольбрука Мейсон. — Вы определили, откуда он донесся?
— С поля для игры в гольф.
— Как расположен ваш дом по отношению к «Барклай-клубу»?
— Он стоит на той же улице.
— Вам известно место, где находится седьмая лунка?
— Да, это примерно в ста пятидесяти метрах от моего дома.
— Чтобы избежать ошибки, покажите и пометьте карандашом на этом плане расположение вашего дома и седьмой лунки.
После того как это было выполнено, Мейсон обратился к Бюргеру:
— У вас есть вопросы к свидетелю?
Оторопевший Бюргер обратился к судье:
— С согласия вашей чести я прошу, чтобы этот план был уничтожен, как не имеющий никакого отношения к рассматриваемому делу.
Судья обратился к Мейсону:
— Прошу вас объяснить, с какой целью вы пригласили этого свидетеля.
— Охотно, ваша честь, — ответил Мейсон. — Судмедэксперт заявил, что смерть Палмера, вероятнее всего, наступила между половиной десятого вечера и двумя часами ночи. Но во время перекрестного допроса он признал, что этот факт нельзя считать точно установленным, и допустил, что, возможно, хотя и мало вероятно, смерть Палмера наступила в девять часов. Мы все помним утверждение Даттона, что когда он прибыл на место свидания, Палмер был уже мертв.
