Бюргер разразился хохотом и сделал вид, что не может успокоиться.
— Похоже, свидетель слышал выхлоп автомобильного двигателя или звук лопнувшей шины, но под давлением защиты уверил себя в том, что это был выстрел! А теперь он хочет убедить присяжных не только в том, что это был выстрел, но и в том, что именно этим выстрелом был убит Роджер Палмер! Ваша честь, это все настолько неправдоподобно, что едва ли стоит терять время.
Судья отрицательно покачал головой.
— Ваши слова, господин прокурор, на мой взгляд, подчеркивают важность этого свидетельства. Вы имеете возможность подтвердить вашу точку зрения. Продолжим допрос свидетеля.
Бюргер вздохнул и простер руки к присяжным, как бы показывая им, что их заставляют терпеть эту комедию против его воли, затем повернулся к свидетелю.
— Откуда вы знаете, что услышали звук именно в двадцать один час? — спросил он.
— Я вышел покурить на крыльцо и вспомнил, что по телевидению как раз начинается передача новостей.
— Эту программу вы смотрите каждый вечер?
— Да, почти.
— Это единственная информационная программа, которую вы смотрите?
— О нет.
— Вы следите и за другими?
— Конечно, особенно за той, которую ведет Карл-тон Кении.
— Она начинается, кажется, в одиннадцать часов?
— Да. Иногда я слушаю и другие информационные программы.
— Какая же начиналась, когда вы услышали звук выстрела?
— Новости Ральфа Вудли.
— Вудли, — повторил Бюргер.
— Нет, нет! — поправился свидетель. — Я хотел сказать, Джорджа Тилмэна.
— Одну минутку! Вы только что сказали о новостях Вудли.
— Я оговорился. Но потом вспомнил…
— Что передача Вудли идет в десять, а не в девять часов?
— Да.
— Когда я вас спросил, какого ведущего вы собирались слушать, вам тотчас же пришло в голову имя Вудли?
— Да. Как-то само с языка соскочило.
— А может быть, вы и в самом деле слышали выстрел в десять часов?
— Нет, нет, это было в девять. Передача шла уже две или три минуты, когда я включил телевизор.
— Мистер Хольбрук! Я не сомневаюсь в вашей искренности и желании помочь следствию, но у меня есть два свидетеля, которые тоже живут неподалеку от «Барклай-клуба». И они утверждают, что слышали выстрел после десяти часов. Вы могли ошибиться, так как для вас этот вечер был не совсем обычным из-за необходимости встречать в аэропорту сестру супруги…
Голос Бюргера был вкрадчивым и убеждающим, но свидетель держался твердо:
— Нет, я уверен, что это было как раз в двадцать один час.
— Как случилось, что вы ничего не сообщили полиции сразу же, когда прочли об убийстве в газетах?
— На следующее утро я не читал газет, так как на рассвете мы с женой и Эдит отправились в автомобильное путешествие по стране.
— И сколько времени продолжалась эта поездка?
— Три недели.
— И за это время до вас не доходили слухи об убийстве?
— А как же, доходили. Я знал о нем, но мне и в голову не приходило, что это произошло, можно сказать, в двух шагах от моего дома.
— Значит, только после возвращения вы поняли важность слышанного вами выстрела, происшедшего три недели назад?
— Так точно, сэр.
— Через три недели?
— Да.
— Теперь согласитесь, мистер Хольбрук, что вашим воспоминаниям по той же причине не хватает точности. Вы могли спутать одну передачу с другой. Вы могли принять звук детонации за выстрел…
— Нет, я думаю, это все же была передача Тилмэна. Она начинается в девять часов.
— Вы так думаете? — спросил Бюргер, наклоняясь вперед и глядя прямо в глаза свидетеля. — Но вы не решитесь в этом поклясться, не правда ли?
Хольбрук погрузился в воспоминания, затем после продолжительной паузы заговорил снова:
— Нет, по совести, я не решусь утверждать это под присягой.
— Благодарю вас, — сказал Бюргер. — У меня все. Заговорил судья Альварадо:
— Заседание будет продолжено завтра в десять часов утра. Во время перерыва присяжные не должны делиться своими соображениями относительно виновности или невиновности подсудимого и вообще не вступать ни в какие разговоры, касающиеся обстоятельств этого дела.
Публика потянулась из зала. Даттон наклонился к Мейсону:
— Каковы мои шансы?
— Как я и ожидал, — ответил Мейсон, складывая бумаги.
— Вы, кажется, не слишком надеетесь на благоприятный исход?
— Постарайтесь обо всем забыть, Даттон, и хорошенько отдохнуть в эту ночь. Никто не знает заранее, в какую сторону склонится мнение присяжных.
Адвокат кивнул судебному приставу и полицейскому, которые пришли за Даттоном, и, ободряюще улыбнувшись Делле, вышел из зала суда.
Оказавшись у себя в кабинете, Мейсон стер с лица улыбку и выражение спокойной уверенности.
— Ну и что теперь? — спросила Делла Стрит.
— Добудь мне Пола Дрейка хоть из-под земли. Нужно что-то делать, иначе наш клиент будет признан виновным в убийстве первой степени.
— Вы считаете, что дела настолько плохи? спросила Делла сочувственно, набирая телефонный номер.
— Да. Я полагаю, что присяжным совсем не нравится тот факт, что Даттон распоряжался деньгами без ведома Дезире Эллис, заставляя ее думать, что ко времени истечения поручительства у нее ничего не останется. Это, конечно, очень повредит нашему клиенту в их глазах.
— Пол уже спешит сюда, — сказала Делла, положив трубку.
И действительно, через несколько секунд раздался условный стук в дверь.
Дрейк вопрошающе поднял брови. Делла в ответ на немой вопрос покачала головой.
Мейсон в задумчивости гигантскими шагами мерил паркет.
Дрейк уселся в кресло для посетителей.
— Пол, дорогой, нам надо, как в том древнем фокусе, вынуть кролика из пустой шляпы. Не найдется ли в твоей умной голове хоть какой-нибудь завалящей идеи, которая помогла бы Керри Даттону?
Дрейк поудобнее устроился в кресле, в то время как адвокат расхаживал по комнате, продолжая развивать свою мысль:
— Нам очень пригодилось бы что-нибудь драматическое. Просто необходимо поразить всех. Бюргер своими выпадами убил последнее сочувствие, которое могли питать к подсудимому присяжные. Он увел у нас из-под носа единственного свидетеля, на которого я мог возлагать хоть какие-то надежды… А я-то рассчитывал, что он сумеет внести сомнение в столь ясную картину…
— Ты столько раз сажал его в лужу, что он, по-видимому, решил взять реванш за все. А как ты думаешь, Перри, окружной прокурор не блефовал, когда говорил, что у него есть два свидетеля, которые слышали выстрел в десять?
— Нет, что ты, наверняка эти свидетели у него есть. Он не стал бы рисковать. Но вот что мне очень любопытно — почему он не вызвал их в суд? Он не хочет прибегать к их показаниям без крайней необходимости, и за этим, без сомнения, что-то кроется. Надо заставить его вызвать в суд этих свидетелей и подвергнуть их перекрестному допросу — возможно, это что-то даст!
— Ах, если бы!
— Сейчас наш клиент в крайне тяжелом положении. Можно считать его кандидатом в газовую камеру, в лучшем случае — на пожизненное тюремное заключение… И еще, Пол, я очень прошу тебя достать мне самый лучший, какой только существует в настоящее время, прибор для нахождения металла в почве. Не помню, где именно, но я недавно читал, что изобретен новый такой прибор с очень высокой чувствительностью.
— Ты говоришь, вероятно, о миноискателе?
— Да, да, именно о нем, просто никак не мог вспомнить, как он называется.
— Ну и что мы будем с ним делать?
— Мы пойдем с ним в «Барклай-клуб» и прогуляемся по полю для игры в гольф. Вероятно, по всей площадке нам гулять не придется, достаточно будет походить вокруг седьмой лунки.
— А зачем? Что ты хочешь там найти?
— Гильзу!
— Перри, ведь Роджер Палмер, как установлено, был убит из револьвера, а револьверы не выбрасывают гильзы — это элементарно, это знает даже пятилетний ребенок!
Адвокат с нажимом возразил:
— Но человек, который стреляет из револьвера, может выбрасывать гильзы!
— А не объяснишь ли ты мне, Перри, как это может помочь твоему клиенту?
— Если убийство было действительно совершено в девять, убийца с сообщниками завлек туда Даттона, в тот момент, когда машина Даттона подъезжала к клубу, выстрелил в воздух, а после этого бросил револьвер возле тела Палмера и сквозь заросли кустов скрылся, предоставив нашему клиенту возможность поспать на тюремной койке.
— Но если мы пойдем туда днем, — снова возразил Дрейк, — то рискуем нарваться на толпу игроков в гольф.
— Ну и что? — беспечно спросил Мейсон.
Пол Дрейк внимательно посмотрел на адвоката, и широкая улыбка осветила его лицо.
— Ах вот оно что! Если я тебя правильно понял, всеобщее внимание будет как раз весьма и весьма желательно для нас, не так ли, мистер Мейсон? Чем больше там будет людей в момент, когда мы найдем эту гильзу — если, конечно, мы ее найдем, — тем лучше?
