— Ты не имеешь никакого права так говорить! Откуда ты знаешь? Ты что, работал со мной?
Ей захотелось остановить машину и высадить его, пусть добирается пешком. Если бы они не мчались по бескрайним просторам, а проезжали бы какой-нибудь населенный пункт, она бы так и сделала, так она разозлилась. Вместо этого она еще прибавила скорости и помчалась, не разбирая дороги.
— Эй, куда ты так гонишь?
— Попросите еще показать мое водительское удостоверение, господин суперинтендант!
— Мередит, не обязательно загонять машину в канаву, чтобы доказать свою правоту.
— Я ничего не собираюсь доказывать! С какой стати? Это ты все время что-то доказываешь, и все это направлено против меня!
— Ну извини, — она услышала, как он вздохнул. — Нет, в самом деле, я не имел права говорить то, что сказал. Я действительно с тобой не работал. Может быть, у себя в офисе ты настоящая Золушка. — Машина слегка замедлила ход на повороте. — Послушай, я тебя люблю и просто хочу жить с тобой в хорошем, уютном доме. Посмотри на вещи здраво.
— По-твоему, я смотрю не здраво? Спасибо.
— Никто ведь не заставляет тебя целыми днями заваривать чай для каких-то клубов.
— Если хочешь знать, в Бамфорде я помогала Джеймсу Холланду с его молодежным клубом.
— Да, я знаю. Ну извини, ладно?
Их пререкания были внезапно прерваны неожиданным для обоих образом. Мередит резко затормозила, Алан едва успел упереться рукой в приборную панель. Прежде чем он начал протестовать, последовал вопрос:
— Что это там такое? Вон то зарево на горизонте?
Над гребнем холма, прямо перед ними, висело красное зарево. Мередит остановила машину, и оба стали вглядываться сквозь стекло.
— Пожар, что ли? — пробормотал Алан. — Но здесь нет никакого жилья. Мы ведь не видели, когда ехали к Ньютонам? Может, горит стог сена?
Мередит заглушила мотор.
— Идем! — Она взялась за ручку дверцы.
— Куда?
— Куда? Туда, куда же еще!
— Постой. Мы ведь можем подъехать поближе на машине и рассмотреть все с дороги.
Но она уже вышла из машины.
— Мы срежем угол по полю, — сказала она ему в окно. — Могу поспорить на что хочешь, это горит возле камней.
Макби тоже вышел. Они пролезли сквозь дыру в живой изгороди и пошли наискосок по полю вверх по косогору.
Стало холодно, от ветра мерзли руки и лица. Макби оступился, едва не упал и в сердцах выругался.
— Не хватало еще ноги переломать! В конце концов окажется, что это какие-нибудь туристы разбили лагерь и разожгли костер. Предупреждаю, у них могут быть собаки.
Но голос выдавал, что он и сам заинтригован. Ему ничуть не меньше хотелось узнать, что там происходит.
Они были уже близко. Теперь только узкая лесная посадка отделяла их от поля, на котором стояли камни. Черные кроны деревьев четко вырисовывались на фоне более светлого неба. Мередит и Алан пробирались сквозь посадку, спотыкаясь о корни деревьев, цепляясь за ветки и проваливаясь по щиколотку в ямы, заполненные прелыми листьями.
На краю они остановились. Прямо перед ними поднималось вверх пастбище. На его краю, в самой высокой точке, происходило нечто необычайное. Именно там располагались древние камни, освещенные пламенем большого костра. Ветер раздувал пламя, швырял его в разных направлениях, то туда, то сюда. Казалось, если неосторожно подойти близко к костру, красные огненные пальцы намертво вцепятся в одежду или волосы, лизнут, обжигая. Несмотря на риск, вокруг древнего памятника, взявшись за руки, кружились в хороводе освещенные оранжевым сиянием черные фигуры, четко очерченные на фоне неба. Иногда танцующие подходили к самым камням, а иногда отступали назад.
У Мередит захватило дух. Она спряталась за ствол дерева и выглядывала из-за него.
— Нельзя, чтобы нас заметили, — прошептала она.
Она слышала, как Алан вполголоса считал:
— Один, два…
Вскоре он сказал:
— Я насчитал двенадцать, все взрослые. Не могу разобрать — мужчины или женщины.
— Алан, — произнесла Мередит каким-то странным голосом. — Их там двенадцать и три камня!
Что до меня, то я всегда верил, а теперь знаю: ведьмы есть!
Сэр Томас Брауни
Не было никаких сомнений, что черных неподвижных силуэтов теперь было три, хотя еще днем камней было два.
— Вон каменный воин, я узнаю его по характерной форме, — прошептала Мередит. — А вон второй каменный воин, в нескольких футах от первого.
— Это его каменная женщина, — так же шепотом возразил Алан.
— Нет, женщина вон, с другой стороны. Она пониже ростом.
Они слышали треск сучьев в костре, чувствовали запах дыма. Мередит казалось, что она слышала еще какой-то звук — монотонные причитания, словно танцующие повторяли снова и снова какие-то мантры.
Она вдруг почувствовала страх и схватила Алана за руку.
— Алан! Помнишь, Мойра сказала, что было три камня, а потом один куда-то исчез.
— Что ж ты думаешь — он сам пришел обратно? Смотри, смотри, — он крепко сжал ее руку. — Это не камень, это человек, только он не пляшет, а стоит неподвижно.
В это самое время фигура, которую Мередит приняла за третий камень, сдвинулась с места. Женщина с трудом подавила крик, но Алан крепко сжал ее руку. Темный силуэт, на самом деле оказавшийся живым человеком, передвигался, но при этом сохранял характерную осанку, которая делала его похожим на каменного воина, — одно плечо выше другого, голова слегка склонена набок, словно каменный истукан сам пожелал присоединиться к танцующим.
Хоровод вдруг остановился. Тот неуклюжий, которого Мередит приняла за третий камень, приблизился к камню-воину. При этом в руке он держал какой-то длинный и тонкий предмет. Подняв его, резко опустил, словно ударил. Снова поднял и принялся чертить его концом какие-то сложные знаки в воздухе перед камнем. Остальные участники раскачивались и негромко подвывали.
— Тринадцать, — тихо сказал Алан. — Тринадцать любителей потанцевать ночью у костра, или как там их называют. А вот этот, должно быть, у них за старшего.
Порожденная страхом тревога ушла. Мередит узнала высокую нескладную фигуру.
— Это Мервин Поллард, — твердо сказала она.
Прежде чем Алан смог ответить, у костра началось что-то новенькое: круг распался, все сбились в кучу. Потом два или три силуэта отделились от остальных и подошли к кострищу. Языки пламени опали, потом взметнулись вновь, но уже без прежней силы.
— Они гасят костер, — сказал Алан. — Обряд подошел к концу. Пойдем, нам пора.
Они снова миновали посадку и направились через поле к машине. В глубине души обоим хотелось, чтобы ночь была потемнее, хотя вслух ни один из них этого не высказал. Они пересекали поле, залитое серебряным светом луны, и чувствовали себя такими же уязвимыми, как конькобежцы на льду.
Забравшись в теплую машину, Мередит почувствовала облегчение: знакомые предметы действовали успокаивающе. Там, за пределами автомобиля, было нечто древнее, странное и уж точно не дружественное. В машине же они снова оказались в привычной обстановке и снова могли контролировать ситуацию.
Теперь Мередит легче было справиться со своими чувствами.
— Извини за эту ссору, Алан, — сказала она. — Я как тот солдат, который один идет в ногу, а остальные не в ногу.
Он обнял ее за плечи, и она уткнулась лицом в грубую ткань его пиджака.
— Я тоже наговорил тебе Бог знает чего, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты была другой, я люблю тебя такой, какая ты есть. Мы что-нибудь придумаем, — и он поцеловал ее в макушку.
Конечно, он стал уступчив, и она это оценила, в то же время зная, чего он хотел на самом деле. Он был бы рад, если бы она изменилась, но она не могла этого сделать.
«Слишком уж это болезненно, пусть и для моего собственного блага, — подумала она. — Впредь следует избегать глупых ссор. Такие пустые размолвки иной раз наносят большой вред отношениям людей, а причиной всех ссор чаще всего бывает потеря контроля над собой». Она подумала о людях у костра. Может быть, они исполняли какой-то старинный, вполне безобидный ритуал. Они же не безумцы и не станут идти на риск и выпускать какие-то сверхъестественные силы, над которыми потом будут не властны. А эти силы пойдут сеять хаос по всей округе.
— Кто бы они ни были, лучше держаться от них подальше, — вслух произнесла она.
* * *
Они миновали пустую площадку для машин. Если ночные танцоры приехали сюда на автомобилях, то оставили их где-то в другом месте, чтобы никто, проезжая мимо, не заметил их и не запомнил номеров. Оба почувствовали себя гораздо спокойнее, когда, наконец, оказались дома.
Мередит сбросила безнадежно испорченные туфли и принялась исследовать дыры на колготках и исцарапанные ноги. Оценив размер нанесенного ей ущерба, она опустилась на стул в кухне, а Алан поставил на плиту чайник.
