— По-моему, мы это уже обсудили.
Морс проигнорировал замечание Оглби и продолжал:
— Однако вы мне солгали. В прошлую пятницу после обеда вас видели совсем в другом месте. Чтобы быть точным, вас видели на Уолтон-стрит. Вы входили в кинотеатр «STUDIO 2».
Оглби спокойно сидел в кресле. Казалось, он ничуть не удивлён. Если кто-то и был удивлён, так это Морс, ожидавший любого другого ответа, кроме того, который он получил:
— Кто меня видел?
— Значит, вы не отрицаете?
— Я попросил назвать имя человека, который меня там видел.
— Боюсь, я не могу сделать этого, сэр. Уверен, что вы понимаете, по какой причине.
Оглби равнодушно кивнул:
— Как угодно.
— Ещё мы имеем свидетельство того, что в «STUDIO 2» в тот день побывал мистер Квин.
— Правда? Его там тоже кто-то видел?
Морсу становилось всё более неудобно общаться с этим человеком. Главная проблема заключалась в том, что Оглби лгал. А свои проблемы он решал, попросту отказываясь их обсуждать.
— На какой сеанс вы ходили в кино, сэр?
— Разве вы не знаете?
Опять!
— Я хочу узнать это от вас.
В течение нескольких секунд Оглби, казалось, взвешивал все «за» и «против» своего признания.
— Согласен, инспектор. Я действительно вам некоторым образом солгал. — (Льюис строчил протокол на пределе своих возможностей.) — Рабочий день у нас заканчивается официально в пять. Обычно я стараюсь честно отсидеть положенные часы. Думаю, вам это всякий подтвердит. Я никогда не опаздываю и часто остаюсь, когда остальные уже разошлись. Но в пятницу, согласен, я ушёл с работы несколько раньше положенного. Кажется, без четверти пять или около того.
— И сразу направились в «STUDIO 2»?
— Я живу на Уолтон-стрит, как вы знаете. Это недалеко; от кинотеатра.
— Вы его посетили?
Оглби покачал головой:
— Нет.
— Скажите, зачем вы туда пошли?
— Я не ходил.
— А раньше приходилось там бывать?
— Да.
— Что вас туда влекло?
— Я похотливый старец.
Морс изменил направление атаки.
— Когда в прошлую пятницу приходил мистер Руп, вы ещё не ушли?
— Нет. Я слышал, как он разговаривал со смотрителем. И опять был ответ, которого Морс менее всего ожидал.
Он чувствовал, что сбит с толку.
— Но вас не было в кабинете. Ваша машина…
— В пятницу я был без машины.
— Вы не видели Квина — в кинотеатре, я имею в виду?
— Я не был в кинотеатре.
— А мистера Мартина и мисс Хайт вы там случайно не заметили?
Теперь на его лице отразилось несомненное удивление.
— Разве они там были?
Морс мог поклясться, что Оглби этого не знал. Почему-то ему очень хотелось верить этому человеку.
— Вам понравился фильм, сэр?
— Я иногда думаю, что если бы я был продюсером, то снял бы что-нибудь по-настоящему эротическое. Мне кажется, у меня богатое воображение.
— Вы сохранили билет?
— У меня не было билета.
— А если поискать, сэр?
— Какой смысл?
Уф!
Морс понял, что он может теперь пойти ва-банк. В такой конторе, какой является синдикат, секреты быстро становились известны каждому, поэтому он решил, что ничего не потеряет, — может быть, даже приобретёт, — если начнёт действовать в открытую.
Когда Оглби удалился, он пригласил к себе Бартлета и рассказал ему о том, что удалось узнать за этот день: рассказал, что в офисе после того, как Бартлет уехал в Бенбери, практически никого не осталось, поведал о притягательности бюста мисс Инги Нильсон, рассказал о своих трудностях в установлении места пребывания научных сотрудников синдиката в прошлую пятницу — короче, рассказал почти обо всём, что полагал или предполагал несомненным. Но считать, что он сболтнул лишнее, было бы неверно, ибо многое из этого всё равно скоро стало бы достоянием сплетен. Наконец он сказал Бартлету, что был бы ему очень признателен, если бы тот указал более точно время своих передвижений. Бартлет отнёсся к этому с пониманием. Он сказал, что может без труда восстановить всё, что он делал в ту пятницу. Затем он позвонил директору бенберийской политехнической школы и передал трубку Морсу. Да, Бартлет выступил на совещании директоров. Приехал он примерно без пяти минут три, они вместе выпили по стаканчику шерри, совещание закончилось около двадцати — двадцати пяти минут пятого. Казалось, всё сходится.
Бартлет попросил разрешения изложить свои соображения по поводу услышанного, и стало совершенно очевидно, что он гораздо более трезвый судья своим коллегам, нежели полагал Морс.
— Я совсем не удивлён, господин инспектор, в связи с мисс Хайт и Мартином. Она весьма привлекательная особа. Мне она тоже кажется привлекательной, хоть я и стареющий мужчина. А Мартин несчастлив в браке, поэтому я склонен им верить. Разумеется, у нас об этом время от времени поговаривали, но я ничего не предпринимал. Надеялся, что это всего лишь кратковременное увлечение — с каждым иногда случается подобное. Я думал, что самое лучшее здесь — не вмешиваться, пусть само пройдёт. Но… Но, должен честно признаться, я очень удивлён тем, что вы мне рассказали об Оглби. Это совершенно с ним не вяжется. Я знаю его вот уже много лет, и он… В общем, он не такой.
— У каждого есть свои слабости, сэр.
— Нет, вы меня не так поняли. Я не имел в виду то, что он ходит на сексуальные фильмы. Я и сам часто… Ну да ладно. Нет. Речь о том, что он утверждает, будто был здесь. Видите ли, он не из тех людей, которые могут сказать неправду. И тем не менее вы говорите, что он настаивает на том, что был здесь, когда сюда приехал Руп.
— Именно так он и говорит.
— А Руп заявляет, что его не было ни в кабинете, ни поблизости?
— Да, и смотритель подтверждает его слова.
— Оглби мог быть наверху.
— Не думаю. Мистер Оглби сам сказал, что слышал, как пришёл Руп.
Бартлет медленно покачал головой и нахмурился.
— А что говорят девушки?
— Какие девушки?
— Девушки, занимающиеся отправкой корреспонденции.
Морс мысленно дал себе тумака.
— В какое время они собирают письма?
— Каждый день около четырёх часов. Почтовый фургон обычно приезжает сюда примерно в четверть пятого, и у нас заведено, чтобы к его приходу всё было готово.
«Ещё бы, с таким, как ты, — да не готово», — подумал Морс.
Бартлет позвонил в регистратуру, и почти немедленно в кабинет Квина вошла молодая белокурая девушка, старавшаяся сохранять присутствие духа, пока Морс задавал ей вопросы. В пятницу корреспонденцию собирала она. Да, это было в четыре. Внизу никого не было. Ни Оглби, ни мисс Хайт, ни Мартина, ни Квина. Да, она абсолютно в этом уверена. Она даже сказала девочкам, как это странно.
Бартлет с неприязнью проводил её взглядом, когда та уходила. Он пытался представить себе, чем занимаются «девочки», стоит ему покинуть офис.
Морс, медленно шагая с Бартлетом по коридору, начал проникаться пониманием, как мало он знает о запутанных, сложных отношениях в этом заведении.
— Мне бы хотелось как-нибудь обстоятельно с вами поговорить, сэр. О синдикате, я имею в виду. У вас так много…
А почему бы вам не прийти ко мне домой на ужин? Моя жена превосходно готовит, вы убедитесь в этом. Ну как?
— Очень любезно с вашей стороны, сэр. И когда же?
— В любое время. Если вам удобно, то сегодня вечером.
— Но ваша жена…
— О, об этом не беспокойтесь. Предоставьте это мне. — Он скрылся за дверями своего кабинета и вышел через несколько минут. — Вы любите бифштекс, господин инспектор?
Направляясь к машине, и Льюис и Морс пребывали в глубокой задумчивости. Они нашли в этом деле достаточно зацепок, чтобы решить головоломку, но почему-то ничего у них не складывалось в стройную картину.
— Хороший мужик этот Бартлет, — отважился заговорить Льюис, когда они ехали по Вудсток-роуд к окружной дороге.
Морс ничего не ответил. «Не чересчур ли хороший?» — подумалось ему. Да и правда, слишком уж он хорош. Как герой детектива, в котором до последней страницы не подозреваешь преступника. Возможно ли это? Имелся ли хоть один способ для того, чтобы умный, деятельный крепыш-секретарь мог осуществить убийство Николаса Квина? Пока Льюис притормаживал автомобиль на протяжённом спуске перед Кидлингтоном, Морс начал понимать, что такой способ имелся. Очевидно, это был дьявольски умный способ, но, судя по тому, что известно Морсу… Оксфорд богат умными людьми, не так ли? И вдруг Морсу пришло в голову, что он подвергается реальной опасности недооценки всех, с кем до последнего времени вёл беседы. Быть может, сейчас они сидят и тихо смеются над ним.
Морс был один в своём служебном кабинете. До визита к Бартлету оставалось два с лишним часа, и он наслаждался возможностью посидеть в одиночестве и хорошенько обо всём подумать.
