Сунув руку под свитер, Патрисия достает оружие.
— Вот, держи!
И она кладет пистолет на стол.
— Ну и так далее и тому подобное, — говорит она, пожимая плечами. — Об этом можно рассказывать до завтра. Но мне все осточертело. Либо я ухожу от дел и уезжаю в Милан, где у меня есть друзья, либо мы с тобой создаем новую фирму, но только вполне законную. Открой мой чемодан… Давай открывай…
Г нервно возится с замками. Ромул старательно крутит мордой, словно желая ему помочь. Наконец чемодан открывается, и Г остолбенело смотрит на его содержимое.
— Знаешь, сколько тут? — спрашивает Патрисия. — Десять миллионов. Есть с чего начать. Позже можем съездить в Женеву, чтобы пополнить запасы. Там у меня номерной счет. Ну как? Что ты на это скажешь?
Она встает и закуривает сигарету, поправляя брюки, стесняющие его движения.
— Мне только хотелось бы… — начинает Г.
— Нет! — кричит Патрисия, выдохнув ему в лицо дым от сигареты. — Я по горло сыта пререканиями. Неужели ты думаешь, я обо всем не позаботилась? Запрешь свою ферму или велишь сдать ее… Там видно будет. И мы сматываемся вдвоем.
— Втроем! — тихо возражает Г.
— Как это втроем?
— И его с собой возьмем.
— Ни за что! Выдумал тоже, взять пса, который доставил нам столько неприятностей.
Она в ярости ходит по комнате, и Ромул с озабоченным видом в тревоге следит за ней.
— Мы оба или ни один из нас! — заявляет Г.
— О! Да вы начинаете действовать мне на нервы! — роняет она, снова обретая повелительный тон, на этот раз в горле у Ромула застревает хриплый лай.
— Я отступаюсь, — говорит Г. — Знаешь, я тоже устал.
— Тебе нужна поддержка и защита!
— Хватит!
Ей удалось вывести Г из себя, и теперь уже Ромула не удержать. Он рычит.
— Видно, хочет броситься на меня, — усмехается Патрисия.
Схватив пистолет, она наводит его на собаку.
— Осторожно! — кричит Г.
Но уже поздно. Ромул кидается к ней. Она стреляет. Слышится вой. Пес падает. Г набрасывается на Патрисию. Короткая схватка. Еще один выстрел, и теперь падает Патрисия. Сам едва держась на ногах, Г в растерянности смотрит на дымящийся в его руке пистолет. Застыв между двумя распростертыми телами, он не знает, что ему делать.
— Мне крышка! — шепчет Патрисия. — Позови священника.
Священника! Взбешенный Г чуть было не крикнул: «Еще чего!» Но вовремя вспомнил, что Пат сохранила набожные привычки. Да, конечно, он обязательно позвонит в Генруе… сейчас. Но сначала Ромул. Г бежит за своей аптечкой и вдруг останавливается, осознав свое бессилие. Пес пропал, это ясно. Дышит тяжело, но не жалуется. Он пытается обратить к хозяину взгляд своих угасающих глаз. Г гладит ему лоб, щеку и говорит тихонько, чтобы Ромул до самого конца слышал любимый голос…
— Мой песик… Я не стыжусь… Я держу твою лапу… Тебе больно, да? Но не так, как мне! Теперь я тоже труп. Вот так… Всему конец. Прощай, мой Ромул…
Ему никогда не доводилось закрывать глаза усопшему. Он несколько раз пытается это сделать. Под веками, которые все время открываются, последним блеском вспыхивают зрачки, и Г приходится просить едва слышно: «Послушайся меня. Спи. Забудь. Вот так, мой пес, мой друг». Патрисия продолжает стонать. Ему хочется обругать ее. Священник! Я тебе покажу священника!
Однако он звонит в ризницу. Голос у него осип от сдерживаемых слез.
— Алло… Я по поводу исповеди… Да, человек умирает… Маленькая ферма напротив лесной дороги… Да, да… Я жду вас…
Что же делать теперь? Отнести Ромула на его подстилку. Поднимая собаку, Г окончательно понимает всю непоправимость случившегося: голова Ромула висит, лапы болтаются, тело превратилось в обмякшую массу. Опустив труп на одеяло, Г, пытаясь придать псу видимость сна, старательно расправляет ему уши, укладывает хвост, вытирает грудь. Да. Он спит.
Ну а теперь настал черед той, по чьей вине все произошло. Она зовет. Шепчет: «Прости!» Самое время! Г смотрит на нее сверху, такую жалкую и смешную, с бриллиантами в ушах и золотым крестиком на груди. Сколько зла она принесла! И кюре отпустит ей грехи! Как просто! А Ромул, сама невинность… Знать бы, отпускают ли грехи животным. Как все это происходило в былые времена в цирке? Г не помнит. А между тем Бог свидетель, как там любили животных! И весь персонал шел в похоронной процессии, провожая их до могилы! Так тоже, конечно, хорошо. И все-таки этого мало…
Треск мопеда. Вот и священник, молоденький, с бородой, в выцветших джинсах и свитере с застежкой на плече. Несчастный случай. Что ж, бывает: чистят пистолет, а он стреляет. «Помогите мне…» Вместе они приподнимают умирающую. Патрисия пытается что-то сказать. Маленький кюре наклоняется, приникнув к губам раненой. Напрасно он просит: «Погромче», слов разобрать нельзя. Кюре упорствует для очистки совести, затем распрямляется. Никогда не услышит он покаянной исповеди, которая могла бы поведать о стольких мерзостях. Опустившись на одно колено, кюре шепчет торопливые фразы, сопровождая их крестным знамением, затем, взглянув на свои часы, говорит, извиняясь:
— На моем попечении несколько приходов.
Г удерживает его.
— Здесь рядом еще кто-то есть.
Маленький священник удивлен, но согласен пройти вместе с Г в соседнюю комнату.
Пораженный, он останавливается у тела Ромула.
— Да, — машинально говорит он, — вижу. Это собака.
— Нет! — поправляет его Г. — Это мой пес. Он тоже имеет право на молитву.
Священник растерялся.
— Даже не думайте, — протестует он. — За животных не молятся.
— Почему?
— Потому что у них нет души.
— Откуда вы знаете?
— Сейчас не время спорить, — возражает священник. — Я понимаю ваше горе. Это за вас, мой бедный друг, надо молиться. Я тут бессилен. Я обязан придерживаться правил.
Они пристально смотрят друг другу в глаза. Г покоряется, но все-таки добавляет:
— А я, господин кюре, уверяю вас, у моего пса есть душа. Мне жаль вас.
И он молча провожает священника до дороги. Г не узнает себя. Ничто для него не имеет теперь смысла. Он возвращается в дом. Ему приходится держаться за мебель. Однако у него достало сил позвонить в жандармерию. Он дает свой адрес.
— Это по поводу человека, который должен умереть! — произносит он.
Повесив трубку, Г поднимает с пола пистолет и направляется в кухню. Подойдя к своему псу, он опускается на колени, гладит его, прижавшись лбом к еще теплому боку.
— Тебя все отринули, — говорит Г. — И меня тоже. Но ты выбрал меня, а я выбрал тебя. Значит, нам нельзя расставаться. Куда ты, туда и я, потому что люблю тебя. Подожди меня, мой Ромул.
Пальцами он ищет нужное место на груди. Потом стреляет, и кровь его смешивается с кровью овчарки.
Девушка по вызову (англ.). (Здесь и далее прим. перев.)
Предприятие быстрого питания (англ.).
Национальный парижский банк.
Приспособление для метания в воздух глиняных дисков, которые служат мишенью при стрельбе (англ.).
«Манник» — телесериал.
Перевод П. Антокольского.
Рука об руку (исп.).
Перевод А. Эфрон.
