— Вот мой совет, — произнес адвокат. — Не уезжайте отсюда и постарайтесь выследить этого человека. Если вы увидите его еще раз, то следуйте за ним по пятам, чтобы узнать, где он живет.
— Но, мистер Карлайль, что со мной будет, если меня узнают?
— Успокойтесь, вас невозможно узнать. К тому же прошло столько лет, что никто о вас и не вспоминает. Теперь, Барбара, — сказал Карлайль, — я провожу вас домой.
— О нет, я не согласна, уже слишком поздно, и вы очень утомлены.
— Я не допущу, чтобы вы в такой поздний час возвращались одна.
— Но что скажет леди Изабелла? Она будет тревожиться.
— Не беспокойтесь. Она, скорее всего, еще не вернулась. К тому же это не может ее смутить!
Оказавшись дома, Барбара рассказала матери обо всем, что случилось. Девушка обрадовалась, узнав, что отец еще не возвращался.
Леди Изабелла находилась в своем будуаре, когда вернулся мистер Карлайль. Сидя за маленьким столиком, она что-то писала дрожащей рукой. Арчибальд задал ей несколько вопросов о том, как она провела вечер, но она дала весьма лаконичные ответы. Затем он спросил, скоро ли она пойдет спать.
— Мне вовсе не хочется спать, — произнесла она.
— Я изнемогаю от усталости, — продолжал мистер Карлайль, — пойду отдохну.
— Иди, никто тебе не мешает.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась. Тогда Арчибальд догадался, что она была обижена тем, что он не сопровождал ее этим вечером.
— Милая, — прошептал он, нежно касаясь плеча жены. — Разве я в чем-нибудь виноват? Не сердись на меня, пожалуйста.
Когда мистер Карлайль лег в постель, леди Изабелла осторожно пробралась в комнату Джойс. Та проснулась и, протерев глаза рукой, увидела перед собой госпожу.
— Не больны ли вы, миледи? — с испугом спросила служанка.
— Больна? Да… больна и несчастна! Джойс, — продолжала она, — если мои дети когда-нибудь лишатся матери, обещайте мне никогда не покидать их.
— Конечно, миледи, но что с вами? Вы меня пугаете!
— Прощайте, Джойс! — прошептала Изабелла и вышла, тихонько притворив за собой дверь.
Не только Джойс беспокойно спала в эту ночь. Мистер Карлайль проснулся среди ночи от кошмарного сна. Он окликнул жену, но его голос глухо прозвучал в ночной тишине; ответа не последовало. Пробило четверть четвертого. Вскочив, он накинул халат и бросился в будуар. Там царил глубочайший мрак и было тихо, как в могиле.
— Изабелла! Изабелла! — звал он.
Арчибальд обежал все комнаты, но Изабеллы нигде не было. Встревоженный, он постучал в дверь своей сестры.
— Ктотам? — спросила мисс Корни, потягиваясь на постели.
— Это я, Корнелия!
— Ты что, нездоров? — спросила его сестра, когда он вошел к ней.
— Четверть четвертого, а Изабелла не ложилась в постель. Я не знаю, где она.
— Может, Джойс приболела и она за ней ухаживает?
Арчибальд вбежал в комнату Джойс, но Изабеллы не было и там.
— Вы не видели миссис Карлайль? — обратился он к служанке.
— Видела. Она заходила ко мне около полуночи.
— Что же она говорила? О чем просила вас?
Джойс вспомнила мрачные слова леди Изабеллы, и ее охватил невыразимый ужас.
— Ах, господин, она наложила на себя руки!
— О чем вы, Джойс? Опомнитесь!
— Говорю вам, миледи была так несчастна… она хотела покончить с собой!
— Вы потеряли рассудок Джойс, вы бредите!
— Ну? — вмешалась мисс Корни, тоже поднявшаяся наверх. — Нашли леди Изабеллу?
— Нет, — ответила Джойс. — Теперь ее найдут только в могиле. Это вы довели ее до этого! С тех пор как миссис Карлайль поселилась в Ист-Линне, она ни шагу не могла ступить без вашего ведома! Вы постоянно мучили ее, она была рабой ваших капризов и вашего строптивого характера. Вы делали с ней все, что хотели, разве только не били, а она все сносила с ангельским терпением!
Мисс Карлайль стояла как громом пораженная. Брат пристально смотрел на нее.
— Что ты на это скажешь, Корнелия? — спросил он наконец.
Мисс Корни первый раз в жизни потеряла дар речи.
— Да простит вам Бог, Корнелия! — вздохнул Карлайль и быстро вышел из комнаты.
Он закрылся в своем кабинете. Какой-то неведомый голос говорил ему, что его жена жива. Он думал, что, предавшись отчаянию, она блуждает где-нибудь в парке.
Рассвело, все в доме поднялись. Слуги принялись за обычные дела. Джойс добралась до кабинета своей госпожи и, тщательно обыскав все шкафы и комоды, нашла наконец конверт, надписанный рукой леди Изабеллы. Она поспешила — насколько ей позволяла больная нога — отнести это письмо своему господину.
Мистер Карлайль взял письмо и взглянул на надпись: «Арчибальду Карлайлю». Он был сдержанным человеком, но, когда сломал печать, руки его дрогнули.
«Пройдут годы, и дети когда-нибудь спросят тебя, где их мать и почему она покинула их. Тогда ты скажешь им, что ты сам, их отец, довел ее до этого. Они спросят тебя: „Что с ней стало?“ Скажи им что хочешь, но не забудь упомянуть и о том, что ты оскорбил ее, изменил ей, поверг ее в пропасть отчаяния и что в отчаянии она ушла от них».
Письмо, написанное его женой, расплывалось перед его глазами. Теперь он понял, что она навсегда оставила его. Чем он оскорбил ее? Притеснения, которым она подвергалась и о которых говорила Джойс, были делом рук Корнелии, и, очевидно, она не могла считать его виноватым в этом. Что же он сделал? Чем провинился перед ней? В эту минуту до его ушей донеслись крики. Слуги говорили, что капитана Левисона нет в комнате и что он не ночевал в замке.
— Джойс, — сказал Арчибальд, направляясь к двери, — не говорите никому об этом письме.
— Миледи не умерла?
— Нет, не умерла, — ответил он. — Все гораздо хуже.
— Кто там идет? — воскликнула вдруг служанка.
В дверях появилась маленькая Изабелла.
— Что случилось? Где мама?
Мистер Карлайль привлек девочку к себе и, бросив на Джойс грустный взгляд, прошептал:
— С этого дня вы будете называть ее… Люси.
Затем он вышел. Изабелла, вернее Люси, спросила няню:
— Джойс, а правда то, что говорят слуги?
— А что они говорят?
— Что капитан Левисон увез нашу маму с собой.
Вместо ответа Джойс громко вскрикнула.
— Зачем же он увез ее? — продолжала маленькая девочка.
— Замолчи, дитя мое, замолчи.
— Но я хочу видеть маму. Когда она к нам приедет?
Джойс закрыла лицо руками. В эту минуту мисс Карлайль прошла в комнату и села на стул. Тяжело было смотреть на ее бледное лицо, искаженное горем и угрызениями совести.
— Да сохранит Господь этот несчастный дом! — прошептала она.
В полночь судья Гэр вернулся домой, чрезвычайно веселый, слегка возбужденный винными парами и оживленной беседой. Девять партий, выигранных в карты, также способствовали его хорошему настроению. Он рассказал жене, что, отворяя ворота, он видел промелькнувшую как молния почтовую карету, запряженную четверкой лошадей.
Минул год. Леди Изабелла Карлайль укрылась во Франции и жила то в одном, то в другом городе. Капитан Левисон постоянно ездил в Париж и там тратил деньги, предаваясь всевозможным увеселениям.
Бедная леди Изабелла! Она пожертвовала всем: мужем, детьми, семейным счастьем; она изменила данной перед Богом клятве и своим священным обязанностям. И ради чего? Ради того, чтобы в пылу страшной ревности отомстить человеку, который был уверен в ее нравственной чистоте. Теперь, когда ей открылась истина, укоры совести напоминали Изабелле о ее непростительном поступке.
Прошел еще год. Фрэнсис Левисон путешествовал, совершенно не думая о леди Изабелле и позабыв о тех клятвах, что он дал ей несколько лет назад. По его настоянию она поселилась в Швейцарии и, всеми покинутая, изнывала в тоске по родине, но капитану Левисону не было до этого дела.
Одним июльским днем леди Изабелла встала очень поздно и, о чем-то задумавшись, села за стол. Через несколько минут в столовую вошел слуга, нанятый для нее капитаном Левисоном, и положил на столик два письма.
Изабелла взяла их и сминуту вертела в руках. Ей удалось разузнать, что мистер Карлайль употреблял все возможные усилия, чтобы добиться развода, и она с минуты на минуту ожидала окончательного решения. Письма были адресованы на имя капитана Левисона. Несчастная женщина все еще надеялась, что Фрэнсис сдержит данное ей обещание и женится на ней, как только хлопоты о разводе увенчаются успехом.
Не о счастье с любимым человеком мечтала теперь леди Изабелла — она давно перестала уважать Фрэнсиса Левисона, — а о том, чтобы загладить свою вину и, став женой другого человека, освободить мистера Карлайля от мысли, что она продолжает носить его имя.
— Пьер сказал мне, что на мое имя есть два письма, — бросил капитан Левисон, входя в столовую и даже не здороваясь с Изабеллой.
