Дежурная сестра уселась поудобнее. Она была не менее любопытна, чем другие, и подумала, что ничего плохого нет в том, что она узнает о мисс Траб больше старшей сестры.
— Ваша сестра была… гм… несчастна? — спросила она, стараясь быть максимально тактичной.
Но на миссис Мидоус такие вопросы уже перестали производить впечатление, и ответила она почти машинально:
— Моя сестра просидела пятнадцать лет в тюрьме. Она была осуждена пожизненно…
— За… — заикнулась медсестра и не смогла закончить.
— За убийство, — ответила миссис Мидоус все тем же спокойным тоном.
— Ох… я… мне очень жаль, — выдавила медсестра, тараща глаза на гостью.
В больнице все подозревали, что у больной были когда-то проблемы с полицией. Старшая сестра подслушала неосторожные слова констебля в разговоре с Рэем. Но полагали, что бедная мисс Траб максимум клептоманка, из тех воришек, которые крадут всякие мелочи в супермаркетах и, конечно, попадаются. Допускали, что за ней может быть несколько задержаний. Краткосрочных, разумеется. Но от внезапных угрызений совести она могла почувствовать отвращение к самой себе и решила покончить со всем сразу.
Сестра напомнила себе, что у нее конверт для миссис Мидоус.
— Вот что нашли, — сказала она. — Мисс Траб оставила это у хозяина дома, в котором жила, а он привез это сюда.
Миссис Мидоус взяла конверт довольно неохотно, как показалось дежурной сестре.
— Может быть, это нужно отдать в полицию…
— Полагаю, он хотел этого избежать. Конверт адресован вам и был всунут ему в портфель, где полиция искать бы не стала. Потому он и принес его сюда.
— Я спрашиваю себя, что с ним делать, — повторила миссис Мидоус, не отрывая глаз от конверта.
— Вы не намерены вначале прочитать?
— Пожалуй…
Она достала небольшой листок бумаги, и сестра заметила, как взгляд ее забегал по строчкам. Несколько секунд миссис Мидоус сидела со склоненной головой, потом закрыла лицо руками, и ее щуплое тело затряслось от сдержанных рыданий.
— Ну тише, тише, — успокаивала сестра, поглаживая ее по плечу. — Не ваша вина, что несчастная лишилась рассудка.
Миссис Мидоус выпрямилась, ища платок.
— Так считают? — спросила она, стараясь взять себя в руки. — Все правда так думают?
В комнату заглянула санитарка, вызывая дежурную.
— Сейчас вернусь, — уверила та. — Это недолго.
— Я не могла бы увидеть Элен?
— Элен?
— Мою сестру. Элен Клементс. Она называла себя Траб, но настоящая фамилия ее Клементс.
— Подождите, пока я вернусь.
Миссис Мидоус кивнула, и сестра поспешно вышла, довольная тем, что благодаря откровенности сестры мисс Траб стала хозяйкой положения. Бедная женщина! Как это ужасно — иметь подобного члена семьи! Дежурная впервые сталкивалась с кем-то из ближайших родственников убийцы и с самой убийцей — напомнила она себе с легкой нервной дрожью. Торопливо уладила дела и через несколько минут уже вернулась.
Миссис Мидоус она застала в коридоре, беседующую с дежурным констеблем. Тут ее вдруг охватил страх.
— А не опасно оставлять ее одну? — строго спросила она.
Констебль удивился.
— Не знаю, я не врач.
— Я не имела в виду ее состояние, — буркнула дежурная, рассерженная его непонятливостью, — Я думала о персонале. Не опасно оставлять его с глазу на глаз с ней?
Констебль покраснел. Он старательно придерживался данных инструкций. Ни разу не проговорился — не считая нескольких слов, которые вырвались в разговоре с Холмсом. Правда, и их хватило — видимо, все догадались. А может, тут уже и газетчики вот-вот будут? Жаль, что она еще раз не переменила фамилию. «Странно, — удивился он, — почему не использовать еще раз такую простую предосторожность?»
— Я рассказала сестре кое-что из истории Элен, — сказала миссис Мидоус своим мягким невозмутимым голосом. — Полагаю, это моя обязанность перед больницей.
Ее прекрасные глаза, обращенные к констеблю, наполнились слезами, которые уже текли по щекам. Тот почувствовал себя не в своей тарелке. Ох уж эти женщины!
Он повернулся к медсестре:
— Мисс Траб, очевидно, спит. Санитарка обещала мне присмотреть за ней, пока я схожу попить чаю. И тогда миссис Мидоус…
— Услышав голос, — пояснила миссис Мидоус дежурной сестре, — я вышла, чтобы узнать, что случилось. Не думаю, чтобы тут, в больнице, знали подробности.
— Мистер Холмс, хозяин дома, все обстоятельно рассказал старшей сестре, а та повторила мне. Я рассказала бы вам, спроси вы меня об этом.
— Но вас же вызвали, — виновато возразила миссис Мидоус.
Констебль тем временем скрылся в кухне, где его ждал остывший чай.
— Может быть, вам хотелось бы взглянуть на сестру перед уходом? — холодно спросила дежурная, обиженная нарушением дисциплины. Ясно было, что миссис Мидоус измучена и хочет отдохнуть.
— Надеюсь, вам есть, где остановиться, — добавила она по пути в палату.
— Да, спасибо.
Войдя в палату, где лежала мисс Траб, они зашли за ширму. Пациентка была одна, лежала спокойно, дышала ровно. Была погружена в дрему, но не спала. Глаза ее, устремленные в пространство, словно с усилием задержались на лице медсестры.
— Мисс Траб, — сказала та, чувствуя, что ей немного не по себе, поскольку совершенно заурядный вид больной вызывал в ее воображении самые мелодраматические фантазии, — к вам кто-то пришел, моя дорогая…
Она сама удивилась, что воспользовалась таким обычным, теплым словом по отношении к такой особе, но это вырвалось против ее воли. Отвернулась, чтобы пропустить миссис Мидоус, но та была уже внутри, и медсестра не заметила внезапной перемены в лице мисс Траб. Но вдруг услышала, как та хрипло втянула воздух, и, торопливо обернувшись в сторону кровати, увидела мисс Траб, опершуюся на локоть и поднятой другой рукой заслонившуюся от гостьи.
— Френсис! — шептала та. — Френсис! Ради Бога, оставь меня в покое! Ради Бога!..
Она упала на подушки. Подскочившая медсестра услышала за спиной всхлипывания миссис Мидоус:
— Бедная Элен! О, бедная Элен, зачем же ей жить дальше?
Рэй вовсе не был удивлен, когда, вернувшись из больницы домой, застал репортера одной из газет, старательно записывающего рассказ Мевис о странном поведении мисс Траб предыдущей ночью. Репортер, мужчина средних лет, с худым лицом и поредевшими волосами, нервно вскочил с кресла, когда Рэй вошел в комнату.
— Этот мистер из «Дневных сенсаций», — пояснила Мевис. — Я говорила, что не была здесь нынче утром, но он хочет знать все, что нам известно про мисс Траб.
— Зачем? — спросил Рэй.
— В интересах общества, — торопливо ответил репортер, пытаясь умаслить Рэя, выражение лица которого становилось все менее любезным.
— Интересы общества! Глупости! Сказали бы: для удовлетворения болезненного любопытства. Что ты ему наговорила? — повернулся он к Мевис с непривычно суровым видом.
— Правду, — вызывающе заявила та. Она не собиралась дать запугать себя при посторонних, даже Рэю.
— Так что смотрите, не переврите ее слова, — предостерег Рэй репортера, — и помните, что мы очень ценили мисс Траб. И у нас нет к ней претензий, несмотря на то, что она сделала.
— Но что она сделала? — раздраженно крикнула Мевис. — То он все делает какие-то намеки, теперь ты! Не знаю, как он может надеяться, что я помню, что было в газетах шестнадцать лет назад! Я говорила, что тогда мне было восемь лет и газеты меня не интересовали. Может, ты помнишь? Тебе-то было двенадцать!
— Не помню я никакой мисс Траб! Тогда меня интересовал только футбол. Но вот он, кажется, кое-что о ней знает, как и констебль в больнице. Тот утверждал, что им она известна больше пятнадцати лет. Ну и что с того? Наверняка она могла попасть в какие-то неприятности, но не у нас. Платила за квартиру аккуратно и никогда ни к чему нашему не притронулась. Ты обнаружила хоть раз какую-нибудь недостачу? — вдруг обратился он к Мевис.
— Разумеется, нет. Заметь я что-то, тут же тебе сказала бы.
— Ну так что? — обратился Рэй к репортеру.
Газетчик, который до того успел поговорить с соседями Холмсов, отложил блокнот и встал. Мевис дала ему достаточно материалов для статьи. Кое-что подтвердил и Рэй. Теперь он мог смело взять за отправной пункт историйку о «невинных жертвах». Пора возвращаться и браться за статью. Материал пойдет на первую полосу, и нужно поспешить. Вот только снимок…
Он подошел к открытому окну, выходившему в сад, махнув рукой в сторону роз на измятом газоне.
— Здесь хорошо, — заметил он.
Потом обернулся. Спрятавшийся за живой изгородью фоторепортер передвинулся в сторону входных дверей.
— Мне пора, — заявил репортер, — Спасибо за помощь.
— Но вы ничего не рассказали нам про мисс Траб, — запротестовал Рэй.
