— Потому что человек… человек, с которым я танцевала, остался здесь у нас ночевать, и на следующий день мы вместе поехали на верховую прогулку. Сюзан разозлилась, почувствовав, что она залилась краской, пока это говорила, как девица начала девятнадцатого столетия.
Возможно, сержант это заметил, потому что его следующий вопрос был:
— Он — беспристрастный свидетель?
— Не совсем беспристрастный, — ответила Сюзан настолько холодно, насколько могла. — Вообще-то мы помолвлены. Если вам нужны его имя и адрес, продолжила она, — вот они. — И девушка отдала ему письмо, на котором подписывала адрес в это утро.
— Благодарю вас, мисс, — отозвался сержант. Он переписал адрес в свой блокнот и вернул письмо. — Позвольте принести вам мои поздравления, — добавил затем с церемонной учтивостью.
— Благодарю вас, — произнесла Сюзан с некоторым смущением. Первые поздравления сладостны, даже когда они поступают от офицера полиции.
А сержант тем временем поднялся на ноги.
— Свадьба уже скоро? — как бы невзначай спросил он.
— О, совсем скоро. Мы и так уже ждали достаточно долго.
— Да-да, конечно. И наверняка вы будете жить в деревне?
— Нет. Нам как раз предложили стать совладельцами фермы в Кении. Мы уедем туда, как только поженимся.
— Ах, в Кению! — задумчиво протянул сержант. — Ну что же, надеюсь, вы там будете очень счастливы. Говорят, это чудесная жизнь для тех, у кого имеется небольшой капиталец.
— Да, это замечательный шанс, правда? — с готовностью подхватила девушка. — Это то, чего я всегда хотела, но никогда не думала, что у нас это получится. Я так удивилась, когда он мне рассказал… — Она внезапно остановилась, как будто только сейчас поняла, как далеко ушел разговор от обсуждаемого вопроса в сторону ее личных дел. — Могу я еще чем-то быть вам полезна, сержант? — продолжила она уже другим тоном.
— Больше ничем, мисс, большое вам спасибо, — сердечно откликнулся тот, запихивая свои бумаги обратно в карман. — Мне сейчас нужно возвращаться в Льюис. И не стоит особенно беспокоиться по поводу вашей собаки. Между нами, я не думаю, что вы еще услышите об этом деле. Всего доброго. — Он задержался в дверях. — Пожалуй, я могу отправить ваше письмо в Льюис, — предложил он.
— О нет, спасибо. Не стоит себя обременять, — ответила Сюзан. — А к тому же я только что подумала, что мне хочется кое-что в нем дописать.
Сержант понимающе улыбнулся:
— Ясно. Тогда до свидания, мисс. И до свидания, Ганди!
Генерал Дженкинсон, которого угораздило покинуть конюшню на каких-то полминуты раньше, чем нужно, наткнулся на сержанта, когда тот садился на свой велосипед на дорожке. Он мог пройти в дом, не заметив его, но почувствовал, что его чин требует ответить человеку, отдавшему ему честь. А сделав это, посмотрел на сержанта с любопытством.
— Я не видел вас прежде, — сказал генерал. — Вы не местный, правда?
— Нет, сэр. Я временно откомандирован к этому подразделению.
— Гм, — кашлянул генерал. Потом, почти автоматически, вдруг воскликнул: — Учтите, я не несу никакой ответственности за эту собаку, совершенно никакой ответственности!
— Именно так, сэр, — успокоил его сержант. — Молодая леди полностью берет на себя ответственность за этого пса. Но в любом случае я не думаю, что есть какая-то причина подозревать именно его. По-моему, совершенно ясно, что он не тот, кого мы разыскиваем. Я сожалею, что причинил вам беспокойство.
— Никакого беспокойства, — заверил его генерал. — Я всегда только рад каким-либо образом помочь полиции. Это мой долг как гражданина. А в наши дни — особенно. — Он явно раздувался от гордости за оказанную им помощь. — И уверяю вас, я нисколько не жалел бы, если бы выяснилось, что это та самая собака, которую вы ищете. Нелепая собака, и назвали ее нелепым именем. Мне она в доме ни к чему, уверяю вас, сержант. Ни родословной, ни воспитания… а потом постоянно слышать, как в доме выкрикивают это имя — имя самого большого врага нашей Индийской империи, — это чудовищно! — Генерал сделал паузу и вдруг добавил: — Он и на душегуба-то не похож. — Судя по всему, данное обстоятельство по какой-то причине стало для него последней каплей, переполнившей горькую чашу, потому что после этого заявил: — Конечно, дочь очень привязана к этой собаке и все такое, и мне не хотелось бы огорчать ее без нужды, и все-таки я бы избавился от нее безо всякого сожаления — убивает она овец или нет.
Сержант, издававший сочувственные возгласы во время этой тирады, здесь воспользовался возможностью почтительно вставить:
— Рискну предположить, что вы довольно скоро от нее избавитесь, сэр. Полагаю, юная леди возьмет собаку с собой, когда выйдет замуж.
— О, она сказала вам, что собирается выйти замуж, да? — удивился генерал.
— Да, сэр. Но возможно, мне не следовало об этом упоминать.
— Господи помилуй, да почему же нет? Я полностью одобряю это дело. Конечно, я считаю, что она могла бы сделать более удачную партию, если бы захотела, но Харпер очень порядочный молодой человек — я хорошо знал его отца, это очень порядочные люди, — о, я полностью одобряю их брак! Хотя, заметьте, современные молодые люди устраивают эти дела совсем не так, как это делали мы, когда были в их возрасте. В те дни ни один молодой человек и близко не подходил к родителям девушки, пока он был не в состоянии ее содержать. А сейчас все они, похоже, думают, что можно заключать помолвку с бухты-барахты, вообще не имея никаких перспектив. Потом им приходится ждать, и это ожидание — щекотливое дело для всех заинтересованных сторон — выбивает их из колеи, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Совершенно верно, сэр, — согласился сержант. — У меня самого дочь на выданье, я знаю, что это такое.
Тогда вы меня понимаете. Ну, теперь, кажется, все наладилось. Ожидание оказалось не таким долгим, как я опасался. Они как-то обошли эту трудность бог знает как. Опять-таки — вот они, современные молодые люди, во всем. Все секреты, знаете ли. Во времена моей молодости было так: «Какой у вас доход и как вы его получаете?» А в наши дни это так: «Я могу содержать вашу дочь, и не задавайте мне никаких вопросов». И все-таки, я полагаю, что нам следует довольствоваться уже и этим, при существующем положении вещей. С нами, стариками, обращаются без того почтения, которого нам хотелось бы, — это факт.
— Совершенно верно, сэр, — снова поддакнул сержант.
Генерал в немалом удивлении вскинул взгляд, обнаружив, что он обращается к полицейскому, а не приятелю в своем клубе, как он представлял себе, забывшись, под влиянием собственного красноречия.
— Совершенно верно, — яростно повторил он.
— Наверняка вам будет жаль с ней расставаться, сэр, — добавил сержант. Как я понимаю, они собираются жить за пределами Англии?
— Молодой человек намерен поехать в Кению, как он мне говорит, — ответил генерал. — Получил предложение совместно владеть там фермой. А что? Очень неплохая жизнь для молодого человека — я не одобряю тех, кто торчит на старой родине, когда повсюду нужно заниматься строительством империи. — Он вдруг остановился, как будто осознав, что слишком уж разговорился. — Ну что же, не буду вас задерживать, — сказал, отрывисто кивнув, и зашагал к дому.
Сержант отдал честь его удаляющейся спине, взобрался на велосипед и не торопясь уехал. Как только дом скрылся за поворотом дороги, он спешился и со вздохом облегчения расстегнул воротник своего кителя.
— Уф! Так-то лучше! — пробормотал под нос. — Ну что же, как бы там ни было, хвала Богу за генеральскую словоохотливость. Это была очень рискованная затея, — напомнил он самому себе, покатив дальше, — но я все-таки кое-что узнал. Женитьба — деньги — Кения… Но что, черт возьми, из всего этого вырисовывается?
Вскоре его догнала полицейская машина. Когда она остановилась, оттуда вылез суперинтендент.
— Я не одобряю, когда мои сержанты разъезжают по дорогам в таком расхлябанном виде, — сказал он с шутливой суровостью. Потом произнес с улыбкой: — Залезайте в машину, Маллет. Мой человек отгонит обратно ваш велосипед.
— Спасибо, — отозвался инспектор. И посетовал: — Я носил эту одежду примерно столько, сколько она могла меня выдержать.
Когда они тронулись, суперинтендент сообщил:
— Между прочим, мы нашли собаку, которая причиняла убытки.
— Это хорошо, — сказал Маллет. — Пожалуйста, поставьте в известность мисс Дженкинсон. Мне не хотелось бы, чтобы она без нужды беспокоилась. — Говоря это, он невольно почувствовал себя лицемером.
А Сюзан в это время заканчивала длинный постскриптум к своему письму:
«Дорогой, я уже закончила это письмо, как вдруг случилась довольно странная история. Ко мне пришел полицейский, сержант, и стал задавать вопросы насчет Ганди из-за убийства фермерских овец. Подумать только, как будто мой бедный ягненок станет хотя бы обнюхивать противную здоровенную овцу! Конечно, я сказала ему, что все это чушь, а потом он стал спрашивать меня насчет разных дат, в том числе насчет пятницы. И я, конечно, рассказала ему про нашу дивную прогулку верхом по известковым холмам в тот день и про то, что Ганди постоянно находился при нас.
