— Да, в самом деле, что он может сделать? — отозвался Холмс.
Но его глубоко посаженные глаза блестели, он поднял нож и воинственно проткнул им конверты.
— Итак, инспектор Мак! Это уже неплохо! Сегодня утром я бы не вынес Лестрейда или Грегсона. Если юная леди извинит меня, то я надену пальто и шляпу, и мы немедленно отправляемся на Кембридж-террас.
— Холмс! — запротестовал я. — Это просто чудовищно — давать мисс Марри ложную надежду!
Мой друг взглянул на меня с холодным высокомерием.
— Мой дорогой Уотсон, я не даю надежду и не отнимаю ее — я изучаю факты. И все.
Я, однако, заметил, что он положил в карман увеличительное стекло и всю дорогу, пока мы ехали в четырехместном экипаже, был очень задумчив и в размышлении покусывал губы.
Этим солнечным апрельским утром Кембридж-террас была тихой и пустынной. За кирпичной стеной и полоской альпийского садика располагался каменный дом с белыми оконными рамами и зеленой входной дверью.
Я невольно вздрогнул, увидев у окна слева от входа одетую в белое и тюрбан фигуру индуса-дворецкого. Чандра Лал стоял совершенно неподвижно, как изваяние индийского идола, и смотрел в нашу сторону. Затем он скрылся в доме через одно из французских окон.
Все это явно не осталось без внимания Шерлока Холмса. Я заметил, как напряглись под сюртуком его плечи, когда он смотрел вслед удаляющейся фигуре слуги-индуса. Окно сразу слева от входной двери было цело, но глубокая ямка в альпийском садике указывала на то место, откуда был вынут большой камень; следующее же окно было разбито вдребезги. Именно через него индус-дворецкий тихо исчез внутри дома.
Холмс присвистнул, однако, пока Кора Марри не оставила нас одних, он не произнес ни слова.
— Скажите, Уотсон, — спросил он, когда девушка ушла, — вы не заметили ничего странного или противоречивого в рассказе мисс Марри?
— Загадочного, ужасного — да! — признался я. — Но противоречивого — нет, не заметил.
— Но вы же первый и возражали.
— Мой дорогой друг, сегодня утром я ни разу никому не возразил.
— Ну, возможно, это было не сегодня утром, — сказал Шерлок Холмс. — А! Инспектор Мак! Нам уже приходилось вместе заниматься одним расследованием.
В разбитом окне, осторожно переступая через обломки стекла, появился веснушчатый, светлоголовый молодой человек, на котором просто было написано, что он полицейский.
— Боже праведный, мистер Холмс, не называйте это расследованием, — воскликнул инспектор Мак, поднимая брови. — Ну разве что мы попытаемся расследовать, отчего свихнулся полковник Уорбуртон.
— Ну-ну, — добродушно произнес Холмс. — Я полагаю, вы позволите нам войти?
— Прошу, добро пожаловать, — с готовностью отозвался молодой шотландец.
Мы очутились в высокой, узкой комнате, которая, несмотря на наличие в ней удобных кресел, производила впечатление музея первобытной культуры. Напротив окна, высоко на эбонитовой горке, находился очень странный предмет — это было коричневое с позолотой изображение человеческого лица с двумя огромными глазами из какого-то твердого и блестящего голубого камня.
— Хорошенькая штучка, — пробурчал юный Макдоналд. — Это та самая посмертная маска, которая, похоже, действует на них как ведьмин заговор? Майор Эрншоу и капитан Лэшер сейчас в кабинете и болтают без умолку.
К моему удивлению, Холмс едва взглянул на странный предмет.
— Я полагаю, инспектор Мак, — сказал он, бродя по комнате и заглядывая в стеклянные шкафы и витрины, — вы уже допросили всех обитателей этого дома?
— Ой, да я ничего другого не делал! — простонал инспектор Макдоналд. — Но что они могут мне рассказать? Эта комната была заперта. Единственный человек, который мог совершить преступление и пристрелить свою жену и себя, — мертв. Что касается полиции, то для нас дело закрыто. И что дальше, мистер Холмс?
Мой друг внезапно остановился.
— Так, а это что такое? — воскликнул он, разглядывая небольшой предмет, который он поднял с пола.
— Это всего лишь окурок сигары полковника Уорбуртона, который, как вы видите, прожег дырку в ковре, — ответил Макдоналд.
— Да, правильно.
В тот момент, когда он это говорил, дверь распахнулась и в комнату вошел полный пожилой человек, как я предположил, — майор Эрншоу. За ним, в сопровождении державшей его под руку Коры Марри, вошел высокий молодой человек с загорелым горбоносым лицом и военными усиками.
— Я так понимаю, сэр, что вы и есть Шерлок Холмс, — холодно произнес майор Эрншоу. — Я сразу же должен заявить, что не разделяю соображений, по которым мисс Марри сочла возможным вовлечь вас в эту чисто семейную трагедию.
— Возможно, другим понятны эти соображения, — спокойно ответил Шерлок Холмс. — Капитан Лэшер, ваш дядя всегда курил одни и те же сигары?
— Да, сэр, — ответил молодой человек, с удивлением взглянув на Холмса. — Вон там на столе коробка.
Мы все молча наблюдали, как Шерлок Холмс пересек комнату и взял коробку сигар. Несколько секунд он разглядывал ее содержимое, а затем, поднеся коробку к самому носу, понюхал ее.
— Голландские, — объявил он. — Мисс Марри, вы были совершенно правы, утверждая, что полковник Уорбуртон вовсе не сходил с ума.
Майор Эрншоу громко фыркнул, в то время как более воспитанный молодой человек попытался скрыть свое изумление, поглаживая усики.
— Черт возьми! Конечно, для нас большое облегчение слышать это, мистер Холмс, — сказал он. — Вы, несомненно, пришли к такому выводу на основании вкуса полковника в отношении сигар?
— Отчасти, — серьезно ответил мой друг. — Доктор Уотсон может проинформировать вас о том, что я уделял определенное внимание изучению табака и даже решился на то, чтобы изложить свою точку зрения в небольшой монографии, перечислив 140 различных вариантов табачного пепла. Вкус полковника Уорбуртона в отношении сигар просто подтверждает другие мои наблюдения. Итак, Макдоналд?
Человек из Скотленд-Ярда нахмурился, и его маленькие светло-голубые глазки подозрительно уставились на Холмса из-под желтых бровей.
— Наблюдения? К чему это вы клоните, а? — внезапно воскликнул он. — Все здесь ясно как божий день. Полковник и его жена застрелены в комнате, которая заперта на замки и шпингалеты. Вы не будете это отрицать?
— Нет.
— Тогда давайте придерживаться фактов, мистер Холмс.
Мой друг подошел к эбонитовой горке и, заложив руки за спину, задумчиво созерцал жуткое размалеванное лицо, которое таращилось на него сверху.
— Ну а все-таки, — спросил он. — Что вы думаете об этой запертой двери, инспектор Мак?
— Полковник сам запер ее, чтобы ему не мешали.
— Именно так. Это наиболее подходящее объяснение.
— Подходящим объяснением может быть только безумие, вынудившее полковника совершить это ужасное злодеяние, — ответил Макдоналд.
— Послушайте, мистер Холмс, — вмешался молодой Лэшер, — нам всем известна ваша репутация человека, который помогает правосудию своими собственными умными методами, и нам, естественно, дьявольски хочется смыть позор с дядюшкиного имени. Но мы, черт побери, не можем идти против фактов и, нравится нам это или нет, вынуждены согласиться с инспектором, что полковник Уорбуртон стал жертвой своего собственного безумия.
Холмс поднял руку с длинными тонкими пальцами.
— Полковник Уорбуртон стал жертвой необычайно хладнокровного убийства, — произнес он спокойно.
После этих слов воцарилось напряженное молчание, и все мы уставились друг на друга.
— Боже, сэр, и кого же вы обвиняете? — прогремел майор Эрншоу. — Позвольте вам напомнить, что в этой стране есть закон о клевете.
— Хорошо, хорошо, — с добродушной усмешкой отозвался Холмс. — Признаюсь вам совершенно конфиденциально, майор, что все дело в разбитых осколках стекла, которые, как вы видели, я сложил в камин. Завтра утром я вернусь и сложу их вместе, и тогда, я уверен, я смогу представить вам доказательства, которые, несомненно, вас устроят. Кстати, инспектор, Мак, вы, конечно, едите устриц?
Лицо Макдоналда запылало.
— Мистер Холмс, я всегда уважал вас, — отрезал он, — но иногда сам черт не разберет, что, собственно… Ну какое, к дьяволу, отношение ко всему этому имеют устрицы?
— Просто для того, чтобы съесть устрицу, вы воспользуетесь ближайшей к вам вилочкой. Опытный наблюдатель, несомненно, придал бы значение тому факту, что вы, скажем, вместо этого взяли бы вилочку от соседней тарелки. Я даю вам информацию для размышления.
Макдоналд напряженно уставился на моего друга долгим взглядом.
— Ну-ну, мистер Холмс, — наконец сказал он. — Это оч-ч-ень интересно! Неплохо было бы узнать, что вы предлагаете?
— Я посоветовал бы вам забить досками разбитое окно, — ответил Холмс. — Кроме того, не позволяйте ни к чему прикасаться, пока мы не встретимся завтра утром.
