Ричард одобрительно посмотрел на жену.
– Славная девочка. Знаешь, Тео, в этом платье ты выглядишь просто потрясающе.
Они сели за стол. Весь обед Ричард нервничал и, что в последнее время было на него не похоже, шутил, и по любому поводу смеялся, словно пытаясь отвлечься от снедавших его мыслей. Несколько раз Тео пробовала вернуться к дневному разговору, но муж упорно менял тему.
Потом вдруг, когда уже было она поднялась, чтобы отправиться спать, он неожиданно перешел к самому главному:
– Погоди. Мне нужно тебе кое-что сказать. Это как раз о том, о чем ты спрашивала.
Тео снова села.
Он быстро заговорил. Если только им чуть-чуть повезет, все можно уладить. Он отлично спрятал концы в воду. Но вот одни бумаги… если они попадут в руки… Ричард многозначительно замолчал.
– Бумаги? – недоуменно переспросила Тео. – Ты хочешь сказать, их нужно уничтожить?
Ричард скривился.
– Я, конечно, уничтожил бы их, если бы они были у меня. В том-то и дело, черт побери!
– У кого же они?
– У человека, с которым мы знакомы оба. У Винсента Истона.
Тео едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она вовремя взяла себя в руки, но это не ускользнуло от внимания Ричарда.
– Я заподозрил, что они попали к нему. Потому и обхаживал его тут. Помнишь, я просил тебя быть с ним любезной?
– Помню, – сказала Тео.
– Подружиться с ним все же мне не удалось. Не знаю почему. Но ты-то ему понравилась. По-моему, даже очень.
– Да, это так, – очень ясным голосом сказала Тео.
– Отлично! – весело подхватил Ричард. – Очень хорошо. Теперь ты понимаешь, к чему я веду? Я уверен, если к Истону отправишься ты, если ты попросишь его отдать бумаги, он не сумеет отказать. Красивой женщине, видишь ли, отказать трудно.
– Я не могу, – быстро сказала Тео.
– Вздор.
– Об этом не может быть и речи.
Лицо мужа пошло пятнами. Он разозлился.
– Дорогая моя девочка… По-моему, ты не отдаешь себе отчета в том, до какой степени это важно. Меня, может быть, посадят в тюрьму. Понимаешь, крах, позор…
– Винсент Истон не станет использовать документы против тебя. Я уверена.
– Дело не в этом. Сам он вряд ли осознаёт, что у него в руках улика против меня. Но если кто-нибудь соотнесет эти бумаги с последними сделками… Там цифры. Ах, не будем вдаваться в подробности! Достаточно знать, что пока он не понимает, в чем дело, он может погубить меня невольно.
– Съезди к нему сам. Напиши ему, наконец.
– Ну вот как с тобой разговаривать! Нет, Тео, у нас только один выход. Только одна надежда. Ты. Ты мой козырь. Ты моя жена. Ты обязана мне помочь. Поезжай к Истону. Немедленно…
Тео не удержалась от вскрика:
– Не сейчас. Может быть, завтра.
– Господи, Тео, неужели ты не в состоянии смотреть правде в глаза? Завтра может быть уже слишком поздно. Если ты отправишься сейчас… немедленно… к Истону. – Он заметил, как она вздрогнула, и сказал примирительно: – Я понимаю, девочка моя, все понимаю. Все так отвратительно. Но это вопрос жизни и смерти. Тео, ты ведь не хочешь меня погубить? Ты сказала, ты сделаешь все, чтобы помочь…
Словно со стороны, Тео услышала свой ровный безжизненный голос:
– Но не это. У меня есть причины.
– Вопрос жизни и смерти, Тео. Я не шучу. Смотри.
Он выдвинул ящик письменного стола и достал револьвер. Если в жесте его и было нечто театральное, Тео не заметила.
– Или ты едешь, или я застрелюсь. Я не вынесу позора. Если ты не выполнишь мою просьбу, утром найдешь меня мертвым. Клянусь, это святая правда.
Тео тихо вскрикнула:
– Нет, Ричард, только не это!
– Тогда помоги мне.
Он швырнул револьвер на стол, подошел к ней и встал на колени.
– Тео, радость моя, если ты любишь меня, если ты любила меня хоть когда-нибудь, сделай это. Ты моя жена, и мне некого больше просить о помощи.
Он говорил и говорил, упрашивал, умолял. Наконец, снова словно со стороны, Тео услышала себя:
– Хорошо, я поеду.
Ричард вышел с ней за порог и усадил в такси.
– Тео!
От неожиданности Винсент Истон в восторге вскочил с места. Она осталась стоять на пороге. На плечах у нее была накидка белого горностая. Никогда, подумал Истон, никогда она еще не была так красива.
– Ты все-таки пришла!
Она подняла руку, остановив его жестом.
– Нет, Винсент, это не то, что ты думаешь, – тихо и быстро проговорила она. – Меня прислал муж. Он думает, у тебя есть какие-то документы, которые могут его погубить. Я пришла за ними.
Винсент спокойно взглянул ей в лицо. Потом коротко рассмеялся.
– Так вот оно в чем дело! Позавчера мне сразу показалось, будто я слышал где-то это название, «Хобсон, Джекилл и Лукас», но тогда я не вспомнил где. Кроме того, я не знал, что твой муж имеет какое-то отношение к этой фирме. Меня действительно просили здесь кое-что выяснить. Но я решил, что проворовался кто-то из мелких служащих. Мне в голову не пришло заподозрить человека с таким положением.
Тео промолчала. Винсент вопросительно взглянул на нее.
– Но это ничего не меняет, не так ли? – спросил он. – Тебя не останавливает то, что твой муж… э-э… мошенник?
Она покачала головой.
– Не понимаю, – сказал Винсент. Потом спокойно добавил: – Будь любезна, подожди немного. Я принесу бумаги.
Тео села в кресло. Винсент прошел в соседнюю комнату. Быстро вернулся и принес небольшой пакет.
– Спасибо, – сказала Тео. – У тебя есть спички?
Он протянул ей коробок. Тео опустилась на корточки возле камина. Когда бумаги превратились в кучку пепла, она поднялась.
– Спасибо, – еще раз сказала она.
– Не за что, – вежливо отозвался Винсент. – Позволь проводить тебя до такси.
Он усадил ее в машину, и Тео уехала. Короткая, странная, холодная встреча. Они едва осмелились взглянуть друг другу в лицо. Что ж, значит, теперь действительно конец. Он уедет далеко, за границу, и постарается все забыть.
Тео смотрела в окно, потом повернулась к водителю. Сразу вернуться в Челси было выше ее сил. Нужно было прийти в себя. Снова увидеть Винсента было невыносимо. Если бы, если бы… Но она взяла себя в руки. Мужа она не любит, но свой долг помнит. Он повержен, и его нельзя бросить. Что бы он там ни сделал, он любит жену, и если он и совершил преступление перед обществом, то перед ней он чист.
Такси колесило по широким улицам Хэмпстеда. Выехав на пустырь, Тео попросила остановиться и вместе с водителем вышла и долго стояла, вдыхая свежий, прохладный воздух. Наконец она пришла в себя. Такси быстро вернулось в Челси.
Ричард встретил ее в холле.
– Ну и долго же тебя не было, – недовольным тоном произнес он.
– Разве?
– Да… Чересчур. Ты… Ты в порядке?
Он пошел следом за ней, и в глазах его светилось любопытство. Руки дрожали.
– Ты… ты в порядке, а? – снова спросил он.
– Я их сожгла сама.
– О!
Она прошла в кабинет и села в глубокое кресло. Лицо ее было мертвенно-бледное, плечи ссутулились. «Если бы можно было сейчас уснуть и никогда, никогда больше не проснуться!» – подумала она.
Ричард наблюдал за женой. И то и дело смущенно отводил глаза. Тео ничего не замечала. Ей было не до него.
– Все прошло как надо?
– Я уже сказала.
– Ты уверена, что это были именно те бумаги? Ты проверила?
– Нет.
– Но…
– Говорят тебе, это были те бумаги. Оставь меня в покое, Ричард. На сегодня хватит.
Ричард нервно заерзал.
– Конечно, конечно. Я понимаю.
Он забегал по комнате. Вдруг подошел к жене, положил руку ей на плечо. Она вздрогнула и стряхнула ее.
– Не трогай меня. – Она попыталась рассмеяться. – Прости, Ричард. Нервы на пределе. Я не могу, не трогай.
– Понимаю.
Он снова забегал по комнате.
– Тео! – вдруг воскликнул он. – Прости меня.
– О чем ты? – Она подняла глаза, чего-то неожиданно испугавшись.
– Мне не следовало отпускать тебя одну почти ночью. Я не подумал, что ты… что ты можешь подвергнуться…
– Подвергнуться? Чему? – Она рассмеялась. Слово показалось ей забавным. – Ты ничего не знаешь! Ничего не знаешь, Ричард!
– Чего я не знаю?
Строго, глядя перед собой, Тео произнесла:
– Не знаешь, чего мне стоила эта ночь.
– Господи! Тео! Я не хотел… Ты… ты сделала это ради меня? Свинья! Тео… Тео… Я не знал. Даже не предполагал. Господи!
Он опустился перед ней на колени, обнял, и она снова взглянула на него с легким удивлением, словно наконец начала понимать, о чем он говорит.
– Я… Я не хотел…
– Чего ты не хотел, Ричард?
От ее тона он вздрогнул.
– Скажи. Скажи, чего ты не хотел?
– Тео, давай больше не будем об этом. Не хочу ничего знать. Не хочу даже думать.
Наконец очнувшись, она внимательно посмотрела на мужа. Четко и сухо сказала:
