Он открыл дверь в кухню и пропустил девушку вперед. За покрытым клеенкой столом уже устроился молодой констебль в штатском, который что-то старательно писал.
— Здесь вам будет удобно, — сказал Хардкасл, пододвигая к девушке стул, сделанный на манер виндзорского кресла.
Она присела, явно нервничая и не сводя с инспектора больших испуганных глаз.
Хардкасл чуть не сказал: «Да не съем я тебя, крошка», — но вовремя остановился и начал так:
— Вам не о чем беспокоиться. Мы просто пытаемся прояснить картину случившегося. Итак, вас зовут Шейла Вебб. Где вы живете?
— Пальмерстонское шоссе, четырнадцать, за газовым заводом.
— А, понятно. И работаете, я полагаю?
— Да, в машинописном бюро мисс Мартиндейл.
— Полностью оно называется Бюро машинописи и стенографии «Кавендиш», так?
— Да.
— И давно вы там работаете?
— Почти год. Точнее говоря, десять месяцев.
— Ясно. Ну а теперь расскажите, как вы оказались в доме номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу.
— Дело было так. — Шейла заговорила увереннее. — Мисс Пебмарш позвонила к нам в бюро и вызвала на три часа стенографистку. И когда я вернулась с обеда, мисс Мартиндейл послала меня сюда.
— У вас всегда так делается? То есть вы были очередная по списку или как?
— Не совсем. Мисс Пебмарш вызвала именно меня.
— Вызвала именно вас. — Хардкасл отметил этот факт движением бровей. — Ясно… Вы работали с ней раньше?
— Нет, никогда, — решительно отрезала Шейла.
— Никогда? Вы уверены?
— Абсолютно уверена. Ее вряд ли забудешь, правда? Что и странно.
— Действительно странно. Ну ладно, оставим пока. Когда вы сюда пришли?
— Было почти три, потому что часы с кукушкой… — Шейла вдруг осеклась и широко раскрыла глаза. — Странно. Как странно! А я тогда и не заметила.
— Что вы не заметили, мисс Вебб?
— Да эти часы.
— А что с часами?
— Э-э, часы с кукушкой пробили три, как и положено, а вот все остальные спешили на час с лишним. Странно!
— Очень странно, — согласился инспектор. — А когда вы заметили тело?
— Потом, когда заглянула за диван. Смотрю, а там — оно… он… лежит. Ужасно, просто ужасно…
— Я себе представляю. А вы не узнали этого человека? Вы никогда его раньше не видели?
— Нет, что вы!
— Это точно? Он ведь мог при жизни выглядеть и не совсем так, понимаете? Подумайте хорошенько. Вы уверены, что никогда его не встречали?
— Совершенно уверена. — Ну, что ж. Нет так нет. А что вы сделали потом?
— Что я сделала?
— Да.
— Да ничего… Я просто не могла…
— Ну ясно. А вы его не трогали?
— Ах да… трогала. Просто чтобы… то есть… ну, чтобы убедиться. Но он был совсем холодный. А я руку кровью испачкала. Густая, липкая, просто ужас…
Ее затрясло.
— Ни к чему так переживать, — проговорил Хардкасл тоном заботливого дядюшки, — шут с ней, с кровью. Все уже позади. Пойдем дальше. Что было потом?
— Не знаю… Ах да, тут она вернулась.
— Мисс Пебмарш?
— Да. Только я тогда не знала, что это мисс Пебмарш. Она вошла с сумкой. — Сумку Шейла особенно выделила, как нечто совсем уж неуместное и не подобающее случаю.
— Что же вы ей сказали?
— Да вроде ничего не говорила… Точнее, пыталась, но у меня не вышло. Вот тут все свело. — Она указала на горло.
Инспектор кивнул.
— А потом… потом она спросила: «Кто здесь?» — и пошла к дивану, а я подумала, что она вот сейчас… на него наступит… я закричала… и уже не могла остановиться, выскочила из комнаты, не помню как, и в дверь…
— Как угорелая кошка, — вспомнил инспектор слова Колина.
Шейла Вебб взглянула на него несчастными, испуганными глазами и вдруг сказала:
— Простите меня, это было страшно глупо. — Ну что вы, чего ж тут прощать. Вы очень хорошо все рассказали. Теперь постарайтесь как можно скорее про это забыть. Ах да, еще один вопрос: а почему вы вообще оказались в комнате?
— Почему? — переспросила Шейла.
— Да, почему? Вы пришли чуть раньше времени и, полагаю, позвонили. Но раз никто не ответил, почему же вы вошли?
— Ах, вот вы о чем. Она сама так велела.
— Кто она?
— Мисс Пебмарш.
— Насколько я понял, вы с нею вообще не говорили.
— Не говорила. Но мисс Мартиндейл велела передать, чтобы я вошла и ждала в комнате справа от прихожей.
Хардкасл задумчиво протянул:
— Вот оно что…
Шейла робко спросила:
— Это все?
— Пока да. Но я просил бы вас подождать еще минут десять, на случай если появятся какие-то вопросы. Потом мы отвезем вас домой на машине. Ваши родители… у вас ведь есть родители?
— Мои родители умерли. Я живу с тетей.
— Как ее зовут?
— Миссис Лоутон.
Инспектор встал и протянул Шейле руку:
— Большое спасибо, мисс Вебб. Постарайтесь сегодня как следует выспаться. После такой передряги вам это просто необходимо.
Она робко улыбнулась ему, открывая дверь в гостиную. — Побудь с мисс Вебб, Колин, — попросил инспектор. — Мисс Пебмарш, не могли бы вы пройти сюда?
Он протянул было руку, чтобы помочь слепой, но она уверенно прошла мимо, легким касанием пальцев определила, где стоит стул, чуть пододвинула его и села.
Хардкасл прикрыл дверь. Но прежде чем он успел сказать слово, мисс Миллисент Пебмарш отрывисто спросила:
— Кто этот молодой человек?
— Его зовут Колин Овн.
— Это я уже знаю. Но кто он такой? И почему он здесь?
Хардкасл посмотрел на нее с легким удивлением:
— Он просто проходил мимо, когда мисс Вебб выбежала на улицу, крича об убийстве. Войдя в дом и увидев, что она не ошиблась, он позвонил в полицию, а мы попросили его пока подождать.
— Вы называете его просто Колин.
— Вы очень наблюдательны, мисс Пебмарш. — Наблюдательна? Совсем неподходящее слово. Но другого он не нашел. — Колин Овн действительно мой друг, хотя мы довольно давно не виделись. Он, понимаете ли, ихтиолог.
— А-а, понятно.
— А теперь, мисс Пебмарш, не могли бы вы рассказать об этом в высшей степени странном событии?
— Я охотно расскажу то, что знаю, но знаю я немного.
— Кажется, вы живете здесь уже довольно давно?
— С пятьдесят девятого года. Я учительница — вернее, была учительницей. Когда выяснилось, что зрение мое спасти невозможно и я вскоре ослепну, я освоила шрифт Брайля и различные методики обучения слепых. Теперь я работаю в школе Ааронберга для детей-инвалидов.
— Понятно. Давайте вернемся к сегодняшним событиям. Вы никого не ждали?
— Нет.
— Я прочитаю описание убитого, возможно, оно кого-нибудь вам напомнит. Рост пять футов девять или десять дюймов, около шестидесяти лет, темные волосы с проседью, карие глаза, гладко выбритый подбородок. Сложение плотное, но не полный. Руки чистые, ухоженные, одет в темно-серый костюм. По виду похож на клерка, бухгалтера, юриста — словом, человека умственного труда. Подходит это к кому-нибудь из ваших знакомых?
Мисс Пебмарш задумалась.
— Пожалуй, нет. Хотя ваше описание очень расплывчато и подошло бы ко многим. Этот человек наверняка не из моих близких знакомых, хотя я, возможно, встречала его раньше.
— Вам никто в последнее время не писал, что собирается зайти?
— Никто.
— Хорошо. Итак, вы позвонили в бюро «Кавендиш», вызвали стенографистку и…
Она прервала:
— Прошу прощения. Я ничего такого не делала.
— Вы не звонили в «Кавендиш» и не… — Хардкасл от изумления лишился дара речи.
— У меня даже нет телефона.
— На углу есть автомат.
— Это верно. Но уверяю вас, инспектор, я не вызывала никаких стенографисток и никогда-повторяю, никогда — не звонила ни в какой «Кавендиш». — И вы не просили, чтобы к вам прислали мисс Шейлу Вебб?
— Я сегодня впервые услышала это имя. Хардкасл смотрел на нее в недоумении.
— Однако вы не заперли входную дверь, — заметил он.
— Днем я ее почти никогда не запираю.
— А если кто-нибудь заберется в дом?
— Что, похоже, на сей раз и произошло, — сухо проговорила мисс Пебмарш.
— Судя по данным экспертизы, мисс Пебмарш, этот человек умер между половиной второго и без четверти три. Где вы были в это время?
Мисс Пебмарш подумала.
— В половине второго я как раз вышла за покупками.
— Не могли бы вы вспомнить, в каких именно магазинах были?
— Конечно. Сначала я пошла на почту — ту, что на Олбанской дороге, отправила посылку и купила марки, потом в канцелярский магазин, к Филду и Рену, за кнопками и булавками. После этого я вернулась домой. Могу сказать точно во сколько, потому что часы с кукушкой пробили три, как раз когда я подходила к калитке. Я услышала их с улицы.
— А другие часы?
— Простите?
— Дело в том, что все остальные ваши часы спешат больше чем на час.
— Спешат? Вы имеете в виду напольные часы в углу?
— Не только их, но и все остальные часы в той комнате.
— Не понимаю, о каких остальных часах речь. В той комнате больше нет никаких часов.
