— Один, наверное, от кабинета, а другой от шкафа из подземного хода. Так что, может, стоит взглянуть на этот шкаф.
— Ты что, серьезно думаешь, что он от шкафа?
— А от чего же еще? Ничего другого и не придумаешь.
— Зачем тогда Кейли его выбрасывать?
— Значит, он ему больше без надобности. Кейли решил навсегда отделаться от подземного хода. Он бы его засыпал, если б смог. Не думаю, что этот ключ сейчас так уж важен, скорее всего мы в этом шкафу ничего не найдем, но все же взглянуть надо.
— Ты все еще думаешь, что там труп Марка?
— Нет. Но где ему еще быть? Если только я вконец не ошибаюсь и Кейли вообще его не убивал.
Билл мялся, не рискуя предложить свое объяснение.
— Ты, конечно, сочтешь меня полным идиотом…
— Билл, дружище, я сам такой круглый идиот, что буду только счастлив оказаться в достойной компании.
— Хорошо, в таком случае допустим, что Марк убил Роберта, а Кейли помог ему скрыться, как нам и казалось с самого начала. Я помню, ты потом доказал, что этого быть не могло, но давай допустим, что это каким-то образом все-таки произошло. Понимаешь, во всей этой истории столько странного, что — в общем, могло случиться все, что угодно.
— Ты совершенно прав. Ну и?
— Ну, а затем вся эта путаница с одеждой. Разве она не подтверждает эту версию? Коричневый костюм Марка известен полиции. Разве не мог Кейли принести ему в подземный ход другой, чтобы Марк переоделся. А коричневый костюм, как улику, решил спустить в пруд?
— Так, — задумчиво уронил Энтони. — Дальше.
Билл, приободрившись, продолжил:
— Понимаешь, тогда все сходится. Я имею в виду твою первую версию — что Марк убил его нечаянно и пришел к Кейли просить помощи. Конечно, если бы Кейли играл честно, он бы сразу сказал, что все не так уж страшно. Но он играет нечестно; он хочет отделаться от Марка из-за девчонки. А тут такой шанс. Он запугивает Марка, объясняет ему, что единственное его спасение — убраться. Ну, и конечно, делает все, что в его силах, чтобы помочь Марку скрыться, ведь если того поймают, все история предательства Кейли выйдет нарушу.
— Так. А не слишком ли он усердствует, заставляя Марка сменить нижнее белье и вообще все? Ведь на это нужно много времени, понимаешь.
— Ах ты, черт, — сокрушенно крякнул Билл.
— Нет, нет, это не так уж безнадежно, Билл, — утешил его Энтони с улыбкой. — Не исключено, что нижнее белье тоже можно как-то объяснить. Но вот в чем загвоздка. Зачем понадобилось Марку переодеваться из коричневого костюма в синий или еще какой-нибудь, если единственным человеком, видевшим его в коричневом, был Кейли?
— Но в описании полиции указывается, что он был в коричневом.
— Да, потому что Кейли сообщил об этом полиции. Смотри, даже если Марк завтракал в коричневом, и прислуга это заметила, Кейли всегда мог представить дело так, что после завтрака Марк переоделся, ведь он был единственным, кто его видел. И если бы Кейли сказал полиции, что Марк был в синем, тот мог спокойно бежать в коричневом и не надо было никаких переодеваний.
— А он именно так и сделал! — торжествующе вскричал Билл. — Какие же мы идиоты!
Энтони посмотрел на него недоверчиво и покачал головой.
— Да, да! — настаивал Билл. — Конечно! Неужели ты не понимаешь? Марк переоделся после завтрака, а Кейли, чтобы дать ему шанс скрыться, соврал, что на нем был коричневый костюм, в котором его видели слуги. А потом испугался, что полиция займется гардеробом Марка и обнаружит коричневый костюм, вот он его и припрятал, а потом бросил в пруд.
Он с надеждой взглянул на приятеля, но тот молчал. Билл хотел продолжить однако, Энтони его остановил.
— Хватит, старик, ты и так дал мне достаточно пищи для размышлений. Не будем ломать себе голову ночью. Давай взглянем на этот шкаф и пойдем спать.
Открытия этой ночи, видимо, исчерпались — шкаф мало что мог им поведать. Несколько пустых бутылок — вот и все, что они обнаружили.
— Что ж, этого и следовало ожидать, — сказал Билл.
Но Энтони на коленях и с фонариком все еще рыскал.
— Что ты там хочешь найти? — недоуменно спросил Билл.
— То, чего здесь нет, — ответил Энтони, поднимаясь и отряхивая брюки. И разочарованно запер шкаф.
Дознание назначено на три часа; следовательно, после трех Энтони уже не может рассчитывать на гостеприимный кров Рэд Хауза. К десяти часам его вещи были упакованы и приготовлены к отправке в "Георг". Билл, поднявшийся наверх после довольно продолжительного завтрака, при виде столь ранних сборов весьма удивился.
— К чему такая спешка? — поинтересовался он.
— Никакой спешки. Но зачем нам сюда возвращаться после дознания? Лучше тоже соберись поскорей, тогда все утро будет в нашем распоряжении.
— Идет. — Билл уже направился к двери, но на пороге обернулся. — Послушай, а мы предупредим Кейли, что собираемся поселиться в "Георге"?
— Но ты-то сам не собираешься поселиться в "Георге", по крайней мере официально. Ты собираешься вернуться в Лондон.
— Вот как?
— Конечно. Попроси Кейли, чтобы он распорядился отправить твой багаж в Стэнтон, и скажи, что после дознания немедленно отправляешься в Лондон. Соври ему что хочешь. Например, что тебе приспичило немедленно посетить епископа Лондонского. Конфирмация у тебя! Твой отъезд объяснит и мое переселение в "Георг".
— Так где же все-таки я проведу сегодняшнюю ночь?
— Официально, я думаю, в Фулемском дворце[3]; неофициально, подозреваю, в моей постели, если только не найдется свободной комнаты в "Георге". Твой костюм для конфирмации — как-то пижаму, зубную щетку и прочее — я уже сложил в свою сумку. Что еще тебя интересует? Ничего? Тогда иди и собирайся. Встретимся в десять тридцать под расщепленным молнией дубом, или в холле, или еще где-нибудь. Я намерен сегодня разговаривать, болтать просто без умолку.
— Ладно, — согласился Билл и отправился к себе.
Часом позже, успев известить Кейли о своем предстоящем отъезде, они вместе вышли прогуляться в парк.
— Ну? — нетерпеливо сказал Билл, когда они удобно уселись под деревом, — рассказывай.
— Целый ряд блестящих идей пришел мне в голову, пока я сегодня утром принимал ванну, — начал Энтони. — Самая блестящая из них та, что мы полные идиоты и взялись за дело совсем не с того конца.
— Что ж, для начала неплохо.
— Конечно, весьма затруднительно быть сыщиком, когда ты ничего не смыслишь в уголовном розыске и никто не знает, что ты сыщик, и ты не имеешь права расспрашивать свидетелей, и нет ни сил, ни средств провести необходимые разыскания; короче, когда ты все делаешь непрофессионально и непродуманно.
— Для непрофессионалов, мне кажется, мы не так уж плохо начали, — обиделся Билл.
— Да, для непрофессионалов. Но если бы мы были профессионалами, мы бы, наверно, начали совсем с другого конца. С Роберта. Мы же все время думаем про Марка и Кейли. Давай теперь немного поразмыслим о Роберте.
— Но мы так мало о нем знаем.
— Давай хотя бы прикинем, что мы знаем. Прежде всего, нам до некоторой степени известно, что в семье он считался паршивой овцой — он из тех родственников, которых стараются не показывать друзьям и знакомым.
— Верно.
— Нам известно также, что он сообщил Марку о своем приезде весьма нелюбезным письмом, которое сейчас лежит у меня в кармане.
— Так.
— И кроме того, нам известна еще одна весьма любопытная вещь. Нам известно, что Марк всем вам объявил, что этот родственничек, эта паршивая овца к нему приезжает. Спрашивается, зачем он это сделал?
Билл на минуту задумался.
— Я полагаю, — медленно сказал он, — он понял, что мы так или иначе его увидим, и решил, что лучше уж сразу нас предупредить.
— Но так ли уж непременно вы должны были с ним увидеться? Ведь вы собирались ехать играть в гольф.
— Мы бы его увидели, если бы он остался на ночь.
— Что ж, верно. Одно обстоятельство мы выяснили. Марк считал, что Роберт останется ночевать. Или, скажем так: от считал, что вряд ли ему удастся быстро отделаться от Роберта.
Билл с ожиданием взглянул на своего приятеля.
— Продолжай, — сказал он. — Это уже интересно.
— Он еще кое-что знал заранее, — продолжал Энтони. — Он знал, что при встрече с вами Роберт наверняка проявит свой крутой нрав. Он не сказал вам, что вот, мол, приезжает братец из далеких колоний, провинциал, возможно, даже говорит с акцентом; ему пришлось вам сразу объяснить, ибо вы все равно об этом бы узнали, что Роберт — человек, мягко говоря, необычный.
— Что ж. Звучит убедительно.
— Хорошо, теперь скажи, не удивляет ли тебя, что Марк все это продумал и решил так быстро?
— Что ты имеешь в виду?
— Он получил письмо за завтраком. Прочел его. И как только прочел, тут же стал вам все это доверительно выкладывать. То есть, в течение одной секунды он продумал всю ситуацию и пришел к решению, вернее, сразу к двум решениям. Сперва он взвесил все возможности отделаться от Роберта, прежде чем вы вернетесь, и решил, что это не получится. Тогда он прикинул — будет ли Роберт вести себя в вашем обществе как обыкновенный воспитанный человек и решил, что это тоже маловероятно. И пришел к этим двум решениям мгновенно, пока читал письмо. Не слишком ли быстро?
