— Ей что-то нездоровится, — сообщил он. — А вы ей понравились. Знаю, что у вас и без того забот хватает, но она так одинока. И привыкла, чтоб ее окружала молодежь.
Мне он показался весьма трогательным. Ясно было, что он за нее переживал, а посему я в тот же день отправился к ним. Я нашла миссис Дин на террасе и была буквально потрясена происшедшей с ней переменой. Она и прежде была худа, теперь же просто светилась от истощения. Она встретила меня дружеской улыбкой, но руки ее были безжизненными. Прямо говорить о наших неприятностях она не стала, и я тоже; но, невзначай оторвавшись от созерцания простиравшейся перед нами панорамы залива и моря, я вдруг обнаружила, что она пристально наблюдает за мной с каким-то тревожным, напряженным вниманием. Встретив мой взгляд, миссис Дин покраснела и поспешно отвела глаза.
Люди были очень добры к ней, сказала она. Многие заходили навестить ее, но, разумеется, она была не в состоянии их принять. Попозже она сможет почаще выходить.
— Мэнсфилд будет рад, — кротко заметила она. — Он такой общительный. Ему нравится быть среди людей. А в течение последнего года мы, конечно…
На мгновение она умолкла.
— Наверное, моя жизнь кончилась вместе с жизнью моей девочки, — прошептала она и закрыла глаза.
Мне стало неловко. Сказать тут было нечего, хоть я и пыталась. Да она, в общем-то, и не слышала меня, мысли ее блуждали где-то далеко, в своем трагическом прошлом; в таком состоянии я ее и покинула—от всего отрешившуюся.
Дни, тянувшиеся до обнаружения трупа Джордан, показались мне необычайно, мучительно долгими. Артур, которого попросили держаться в пределах досягаемости, много времени проводил в Мидлбанке. Он как-то здорово сдал, постарел и выглядел неимоверно усталым. С Тони Радсфордом после танцев у Пойндекстеров я почти не виделась, а Аллен Пелл, по-видимому, покинул горы и теперь писал свои акварели на небольшой яхте. Как-то раз, в сотне ярдов от дома, я заметила его суденышко привязанным к фарватерной отметке: он помахал мне рукой, но подплывать не стал. Большую часть времени он проводил теперь на каком-нибудь из островов. Несколько раз я в полевой бинокль видела его одинокую фигуру. Как-то, выйдя на веранду, я увидела его бредущим по пляжу. Шел он, опустив голову, будто что-то искал, и я еще подумала, что бы это могло быть.
А затем, в один прекрасный день, была обнаружена первая ниточка к разгадке судьбы Джордан.
Дворецкий одного из семейств, проживавшего у тропы, проходившей вдоль залива, некто по фамилии Саттон, искупавшись, выбрался на скалы возле Длинного мыса. Тропа проходила футах в двадцати выше него, он добрался до нее и присел отдохнуть.
Просидел он там уже минут пять, как вдруг что-то увидел. Прямо под ним, чуть выше отметки уровня полной воды, виднелась дамская сумочка, вклинившаяся между камнями.
Это заинтересовало его, но пока что не вызвало никаких подозрений. Устроившись поудобней, он открыл сумочку. Внутри находилась традиционная помада, несколько долларов, парочка ключей, чистый носовой платок и початая пачка дешевых сигарет. Однако там же имелся и клочок бумаги; Саттон развернул его и прочел. В записке без всякого обращения было нацарапано: «Мне бы хотелось с вами поговорить, но только не здесь. Удобнее и спокойнее всего это будет сделать на тропе, идущей вдоль дамбы, сегодня вечером после ужина, часов в девять. Дайте мне знать, если вы согласны и если вам нужны деньги. А.С.Л.».
Саттон был отнюдь не дурак. Он узнал инициалы и, одевшись, прямиком направился в полицейский участок. Шериф случайно оказался на месте. Он взял сумочку и прочел записку, а позднее вместе с Саттоном отправился на скалы, чтобы тот показал ему, где была найдена сумочка. Когда ближе к вечеру он послал за Артуром и тот явился к нему, шериф восседал за обшарпанным столом. Сумочка лежала перед ним.
— Вам когда-либо приходилось видеть эту сумочку, Артур? — осведомился он.
Артур уставился на нее.
— Не думаю.
— Ну, а мне приходилось, — заявил Рассел Шенд. — В последний раз, когда я ее видел, некая женщина сидела там, где вы сейчас, и держала ее в руках. И говорила: «Я боюсь. Кажется, я слишком много знаю. Я хочу выбраться из этого дома».
Артур побледнел, но по-прежнему держался спокойно.
Он сразу же признался, что записку написал он, но заявил, что написал ее за день или два до исчезновения Джордан. Он тогда отправился на дамбу, но она не пришла. Что же касается причины, по которой он написал эту записку, то он был убежден, что горничная может пролить какой-то свет на эту темную историю гибели Джульетты, но поговорить с ней в доме было непросто. Джордан, без сомнения, была в курсе многих событий в жизни своей хозяйки, может быть, даже была некой поверенной в ее делах. Ей было известно, с кем встречалась Джульетта, кого опасалась. Артур хотел все это выяснить. Но ему было ничего неизвестно.
— Зачем мне было ее убивать, подумайте сами, шериф! — возмутился он. — Если бы она располагала какими-либо порочащими меня сведениями, у нее было предостаточно времени, чтобы сообщить вам об этом.
— Требовала ли она у вас денег?
— Вы имеете в виду— не шантажировала ли она меня? Нет, ничего подобного.
В тот день шериф был настроен жестко и агрессивно. Прежде он считал Артура невиновным, а теперь уже не был столь в этом уверен.
— Вы говорите, что поехали покататься на машине в тот вечер, когда исчезла эта Джордан. Куда вы ездили?
— Поехал в горы. Просто бесцельно катался.
— Вы хоть раз выходили из машины?
— Нет.
— Проезжали ли вы поблизости от тропы, идущей вдоль залива?
— Совершенно определенно заявляю: нет.
— Были ли вы близко знакомы с этой женщиной, Артур? С этой Джордан?
— Я никогда не встречал ее до своего приезда сюда, после того как моя… после того как Джульетта исчезла. Я с ней ни разу и словом не перекинулся.
— Но вы признаете, что написали эту записку?
— Признаю. Я уже объяснил вам, почему.
И тут шериф взорвался.
— Могли бы придумать что-нибудь поудачнее! — рявкнул он. — Черт возьми, Артур, я был лоялен по отношению к вам, верил вам. Но теперь давайте-ка начистоту. Почему она не встретилась с вами? Она это как-нибудь объяснила? Да и зачем вообще было писать ей записку?! Вы что, не могли с ней поговорить? Она что, была глухонемая?
— Я не знаю, почему она не пришла тогда на встречу со мной, — с несчастным видом отозвался Артур. — Она все время сидела взаперти, никому не открывала, никуда не выходила. А что касается записки… — он покраснел, — я подсунул ее под дверь в комнату горничной. Боже милостивый, шериф, мне обязательно надо было каким-то образом с ней увидеться! Она знала, кто убил Джульетту. Я убежден в этом.
Однако факт убийства Джордан по-прежнему не был подтвержден, по крайней мере официально, и посему к ужину Артур приехал в Сансет — он ни словом не обмолвился о сумке, отказался от еды и до поздней ночи бродил по дому. Помню, один раз он зашел ко мне в комнату, где я в отчаянии улеглась спать, и спросил, что случилось с нашими домашними звонками. Они трезвонили в буфетной из комнат, в которых никто не жил.
— Почему ты не распорядишься, чтобы их проверили? — раздраженно спросил он.
— Их уже проверяли, но это бесполезно… Они звонят и звонят, — простонала я.
— Вообще-то ты не находишь, что это чертовски действует на нервы? — устало заметил мой брат и снова удалился.
Лишь на следующее утро убийство Джордан стало установленным фактом. К тому времени она числилась пропавшей уже две недели, и обнаружил ее один рыбак, всю ночь промышлявший со своими сетями, — обнаружил на рассвете, по пути домой.
Он оказался человеком практичным, привыкшим к трагедиям, порой случающимся на море. Заметив на поверхности воды тело, плывшее лицом вниз, он с помощью гарпуна ухитрился придержать его, а затем обвязал веревкой. Затем, будучи опять-таки человеком практичным, просто-напросто подбуксировал его к городской пристани и окликнул рыбачившего там мужчину.
— Эй, попросите кого-нибудь позвонить в полицию! — крикнул он. — У меня здесь труп.
Когда прибыл шеф полиции, рыбак преспокойно покуривал трубку. Наверху, на пристани, собралась толпа, напряженная и молчаливая, как всегда в подобных случаях. Шеф полиции оттеснил зевак; труп был надлежащим образом извлечен из воды и отправлен в морг. Сомнений в его идентификации не было. На нижнем белье имелись сделанные тушью отметки. На утопленнице тот же костюм, в котором она приходила в кабинет шерифа.
На затылке Джордан была обнаружена вмятина, нанесенная каким-то тупым (опять—тупым!) предметом, на шее болтался обрывок веревки.
Было совершенно очевидно, что это не несчастный случай, а зверское убийство. Доктор Джеймисон, выпрямившись после предварительного осмотра тела, лишь пожал плечами:
