— Не совсем так, — возразила Анджела. — Я сыграла с Марджори скверную шутку, но если это помогло Розамунде…
— Это помогло добыть нужные улики, — твердо сказал Аллейн. — Я не вижу никаких других последствий и не могу сочувствовать непредвиденным капризам дилетантов.
— Вы не очень-то любезны сегодня, — растерянно сказала Анджела.
— Басгейт тоже об этом говорил. Если вы чувствуете угрызения совести по отношению к миссис Уайлд, вам скоро представится отличная возможность загладить их. У нее есть какая-нибудь близкая подруга?
— Не знаю, — с беспокойством ответила Анджела. — Скорее всего, нет.
— У таких женщин, как правило, нет. Они — «кошки, которые гуляют сами по себе».
— Сейчас вы мне совсем не нравитесь, — энергично заявила Анджела.
— Я, кажется, вообще непопулярен. Однако это тоже не относится к делу. Я пригласил вас только для того, чтобы сказать: буду глубоко благодарен, если вы сможете в последний раз собрать в холле гостей и сэра Хьюберта. Может быть, вы скажете им, что сейчас самое время выпить по коктейлю перед тем, как ехать на станцию?
— Разумеется, — величественно произнесла Анджела.
Аллейн, опередив Найджела, отворил ей дверь и испытывающе взглянул на нее.
— Участь полицейского — не из счастливых, — мрачно сказал он. — Сейчас наше дело достигло такой стадии, которую я однозначно нахожу почти невыносимой. Запомните это?
Анджела обернулась, заметно побледнев.
— Хорошо, — сказала она, — я запомню, — и пошла исполнять поручение.
— А теперь, Басгейт, идите в холл, ведите себя тихо и не показывайте вида, что затевается нечто необыкновенное. Помните: мне нужно как можно больше беспристрастных свидетельств о реконструкции сцены убийства. Идите же, ради Бога. Звонок звенит, огни в фойе погасли, занавес поднимается. Занимайте свои места, леди и джентльмены, начался последний акт.
Глава 16
ОБВИНЕНИЕ ПРЕДЪЯВЛЕНО
В последний раз компания собралась в холле Фрэнтока. Размещение людей, освещение, одежда, лица, фон — все оставалось почти таким же, как в прошлое воскресенье, меньше недели назад. Это было повторение лейтмотива, но в минорном ключе, к тому же при отсутствии живости Рэнкина и громогласности Токарева.
Поднос с коктейлем стоял на своем привычном месте. Рядом с ним никого не было. Казалось, будто дух Рэнкина воздвиг там барьер, который лучше не переступать.
Сэр Хьюберт медленно спустился по лестнице и присоединился к гостям. Он, видимо, чувствовал себя обязанным нарушить гнетущую тишину и поэтому затеял вымученную беседу с Уайлдом и Найджелом, которые отвечали ему в том же духе. Остальные молчали. Скоро должны были подойти машины.
Дверь кабинета отворилась, и в холл вошел Аллейн. Все смотрели на него с недоверием, объединенные глубоким, подспудным антагонизмом. В их мыслях, тщательно скрываемых друг от друга, явно было нечто общее — ощущение неприязни к сыщику. «Возможно, — думал Найджел, — это инстинктивное, животное неприятие дисциплины». Они ждали, когда инспектор заговорит. Он прошел в центр холла и повернулся лицом к ним.
— Прошу внимания, — официально начал он. — Я был вынужден задержать вас здесь до окончания следствия. Понятно, что эти четыре дня причинили многим из вас массу неудобств и всем показались крайне неприятными. Но теперь ограничения сняты, и буквально через несколько минут Фрэнток останется наедине с собой. Однако прежде чем вы разъедетесь, я решил изложить вам версию полиции относительно способа совершения преступления.
Аллейн замолчал, и его голос угас в мертвой, погребальной тишине. Через несколько секунд он снова заговорил:
— Простейший способ четко все себе представить — это реконструировать механизм убийства. Для этого я должен просить вашей помощи. Нам понадобятся два человека, чтобы сыграть роль жертвы и убийцы, как их себе представляет полиция. Может быть, кто-нибудь добровольно окажет мне эту помощь?
— Ой, нет-нет-нет! — пронзительный визг миссис Уайлд привел всех в некоторое замешательство.
— Спокойно, дорогая, — остановил ее Артур Уайлд. — Все правильно. Для всех нас будет лучше узнать все, что расскажет инспектор Аллейн. Наша невыносимая тревога в основном и происходит от незнания официальной версии.
— Согласен с вами, Артур, — сказал Хэндсли и повернулся к Аллейну. — Если могу чем-то помочь, то я готов. Аллейн пристально посмотрел на него.
— Большое спасибо, сэр Хьюберт, но я вряд ли смогу просить вас исполнить тот занятный трюк, который здесь необходим. Мне нужен человек, способный съехать по перилам лицом вперед.
— Боюсь, что я на это не способен, — сказал Хэндсли после длинной паузы.
— Так. Может быть, вы, мистер Уайлд?
— Я? — удивился Уайлд. — Но я несколько неуклюж для таких упражнений, инспектор.
— Насколько мне известно, раньше вы их выполняли, так что, если не возражаете…
— Хорошо, — согласился Уайлд, и Найджел понял, что Аллейн не станет требовать от него участия в пантомиме, которая казалась ему отвратительной.
— Теперь, — продолжал Аллейн, — я позову констебля, который раньше играл роль Рэнкина, так как поручить ее кому-то из его друзей было бы слишком жестоко. Вы здесь, Банс? — громко сказал он.
Констебль появился из кабинета.
— Встаньте, пожалуйста, именно там, где стояли раньше, — приказал Аллейн.
Констебль подошел к подносу с коктейлем, взял шейкер и наклонился вперед, стоя спиной к лестнице.
— Благодарю вас, — сказал Аллейн, — достаточно. Итак, мистер Уайлд. Моя версия такова, что убийца съехал по перилам, правой рукой схватил кинжал с кожаной ленты на стене, наклонился к жертве и вонзил его… Вы сможете воспроизвести его движения по этому описанию?
— Это выглядит несколько фантастичным, — с сомнением произнес Уайлд.
— Разве? Давайте начнем.
Снова наступило молчание, а затем Уайлд неторопливо вскарабкался по лестнице. В холле появились два человека, неприметно вставшие в дверях столовой и гостиной. Третий смутно маячил за стеклянной дверью прихожей.
Все лампы, кроме бра над подносом с коктейлем, были выключены.
— Что я в точности должен делать? — голос Уайлда с верхней площадки, скрытой в полумраке, прозвучал жалобно.
Аллейн повторил сценарий.
— Я неважный актер, — пробормотал Уайлд.
— Ничего, делайте, как сможете.
Хрупкая фигура, сидевшая верхом на перилах, была еле различима. Она начала медленно съезжать вниз, посверкивая очками.
— Я этого не вынесу! — вдруг взвизгнула женщина. Это была миссис Уайлд. Найджел, державший руки на спинке стула Розамунды Грант, почувствовал, как она дрожит.
— Быстрее! — резко сказал Аллейн.
Уайлд, откинувшись назад и сжимая коленями перила, быстро съехал вниз, к свету.
— Теперь… теперь кинжал! — крикнул Аллейн.
— Я… не совсем… понимаю.
— Все вы понимаете. Правой рукой. Достаньте до кожаной ленты. Наклонитесь… дальше! Так — вы схватили кинжал. Наклонитесь в другую сторону. Смотрите на него, смотрите внимательно. Наклонитесь больше, только быстро-быстро, как молния! Теперь — вонзайте в него кинжал. Делайте, что вам говорят!
Фигура на перилах взмахнула рукой. Банс упал лицом вперед. Раздался звук гонга — зловещий, невыносимо тягостный. Сквозь него прорезался возбужденный голос инспектора:
— Вот… вот! Так это и было. Басгейт, свет! Не двигаться, мистер Уайлд! Сейчас вы полностью одеты, знаете ли.
Найджел включил центральную люстру. Яркий свет залил холл.
Уайлд все еще сидел верхом на перилах. На его лице, искаженном жуткой гримасой, блестели капельки пота. Аллейн быстро подошел к нему.
— Блестяще! — сказал он. — Только тогда вы, должно быть, действовали проворнее — и кое-что вы забыли. Посмотрите-ка!
Он внезапно сунул Уайлду под нос желтую лайковую перчатку.
— Ваша? — спросил он.
— Черт бы вас побрал со всеми потрохами! — взвыл Уайлд.
— Арестуйте его, — бросил Аллейн.
Найджел видел через вагонное окно быстро уменьшающуюся группу застывших деревьев, сквозь призрачные кроны которых снова проглянуло тепло кирпичной стены. Над одной из труб поднималась жиденькая струйка голубого дыма, неопределенно колыхаясь и расплываясь в воздухе. Маленькая фигурка двигалась через примыкавшее к дому поле, где Найджел гулял с Хэндсли. Уже темнело, и легкая дымка начала окутывать лес.
— Прощай, Фрэнток! — сказал Аллейн. Поезд нырнул в ложбину, и картина превратилась в воспоминание.
— Для вас, Басгейт, видимо, до свидания?
— Кто знает? — пробормотал Найджел.
Инспектор ничего не ответил. Долгое время оба молчали. Аллейн что-то писал в блокноте. Найджел лениво размышлял о своих странных приключениях и об Анджеле. Наконец, устремив взгляд в сгущающуюся за окном темноту, он спросил:
