– Ну, господа, можно сказать, что мы отделались легким испугом! Больше двух третей здания уцелело. Ну и нажарились мы за этот час!
– Не будь месье Марселя, – добавил Карде, – мы теперь не разговаривали бы с вами.
– О, этот юноша выказал удивительное мужество! – признал бранд-майор. – Ни я, ни мои люди не догадались до того, что придумал он.
В эту минуту из лаборатории донесся страшный крик. Вслед за тем оттуда бледный как смерть выбежал Марсель.
– Дядя Граф, идите скорее!
– Что там? – спросил Карде.
– Нет-нет, вы оставайтесь! Мне нужен только дядя!
Граф последовал за ним. На пороге лаборатории стоял Бодуан.
– Войдите, бога ради, войдите! – воскликнул Марсель, толкая старика вперед. – Бодуан, заприте дверь на ключ!
– Ты пугаешь меня. Что случилось? – спросил Граф.
– Смотрите!
Все трое застыли на месте, потрясенные неожиданным зрелищем. В комнате царил страшный беспорядок, все в ней носило следы отчаянной борьбы. Большое кожаное кресло было опрокинуто, половина занавески у окна оторвана, разбитые склянки и реторты валялись на полу, на столе алело огромное пятно крови, бумага была забрызгана красными каплями, ящик письменного стола раскрыт…
– Что тут произошло? – прошептал дядя Граф.
– Ящик, – произнес Марсель, – в нем нет листа бумаги, на котором был написан состав пороха. Его выкрали! Исчезла и склянка с ружейным порохом!
– Но кто мог взять их?
– Тот же, кто поджег завод, тот же, чья кровь обагрила пол. Кто пролил ее? Дядя Граф, смотрите, что тянется за изобретением Тремона! Целая шайка негодяев уже несколько месяцев пытается завладеть этой тайной, не останавливаясь ни перед чем. Отец предчувствовал это и потому не хотел, чтобы я занимался этим изобретением. Бодуан, очевидно, подозревал что-то и постоянно дежурил в лаборатории. Нужно было вспыхнуть пожару, чтобы отвлечь его отсюда! Если бы он остался тут, то, несомненно, поплатился бы жизнью. Но чья кровь пролита здесь за нас? Бодуан, скажите, что вы думаете о случившемся?
– Я знаю, кто убит здесь и кто убийца. Жертва – человек преданный нашему делу. Он не смог помешать злодеянию, не смог схватить вора только потому, что его лишили жизни.
– Кто же убийца?
– О, это ловкий негодяй! Он вызвал смуту среди рабочих, он подговорил их поджечь фабрику, он же убил генерала Тремона! Да, это все дело рук Ганса!
– Откуда вам все это известно?
– Я своими глазами видел его! Лафоре, агент министерства, которого я вызвал сюда для наблюдения за лицами, показавшимися мне подозрительными, поплатился жизнью, исполняя свой долг. Вчера вечером он проследил за Гансом. Мы были в гостинице «Золотой лев» и наблюдали за его тайным совещанием с руководителями стачки. Мы слышали, как он отдавал приказания, как делал распоряжения.
– Но как он мог узнать, что бумага, на которой написана формула пороха, в письменном столе?
Слуга бросил печальный взгляд на Марселя:
– О, месье, должен ли я говорить? Простите ли вы меня?
– Говорите, Бодуан…
– Этот человек целую неделю прожил на вилле «Утес»!
– Не может быть! – вскрикнул Марсель. – Ганс? Этот разбойник?
– Месье Марсель, я видел его там, – продолжал Бодуан. – Лафоре тоже наблюдал за ним. Этот негодяй размещался наверху и выходил только ночью.
– И я ничего не заподозрил! – воскликнул молодой человек. – Но кто же эта женщина, которая жила там шесть недель? Какую жестокую комедию она разыграла со мной!
– А-а! – протянул дядя Граф. – Опять женщина! Ты неисправим!
Марсель присел за стол и, положив голову на руки, постарался собраться с мыслями. Он будто упал с безоблачного неба в кровавую грязную лужу.
– Но, постойте, это невозможно! – заговорил он дрожащим голосом. – Зачем ей так жестоко обманывать меня? Зачем ей было сводить меня с ума? Нет, она не виновна! Нет-нет, вы ошибаетесь, вы клевещете на нее! И если даже тот человек – преступник, она не могла быть его сообщницей. Она такая же жертва его алчности, как и мы!
У него перехватило дыхание. Дядя Граф, щадя его горе, отвел Бодуана к окну и тихо обратился к нему:
– Что же, по-вашему, произошло в лаборатории после того, как вы ушли?
– Лафоре, следивший за преступником, должен был пройти сюда вслед за ним. Из-за всеобщего замешательства Ганс беспрепятственно проник во двор завода и добрался до павильона. Лафоре, вероятно, застал его за тем, как он рылся в ящике. Тогда между ними завязалась отчаянная борьба. Чтобы отбросить противника, Ганс, должно быть, пустил в ход оружие, и Лафоре упал на стол. Тогда негодяй схватил его и потащил к окну. Сопротивляясь, агент, видимо, ухватился за занавеску и сорвал ее. Тяжесть была очень велика. Видите, перекладина сломана. Затем Ганс выбросил в окно несчастного Лафоре, и его унесло течением. Быть может, его найдут у плотины Сен-Савинской мельницы.
– А та женщина, Бодуан? – спросил вполголоса старик.
– О, месье Граф, я пока ничего не могу сказать. Возможно, это та самая, что была в Ванве. Правда, у нее не тот голос и не те духи, но ведь их можно изменить. Неизменными остаются только хитрость и дьявольское обаяние. Эта женщина обладает всем, чтобы свести человека с ума, – красотой, изяществом, грацией. Взгляните на месье Марселя, его довели до такого состояния не преступление, не кража. Нет, ему больно оттого, что он должен подозревать ту, которую любит, и он боится, что ему придется возненавидеть ее!
– Бедный мальчик! Он не заслужил таких страданий. Он выказал столько мужества. Без него, Бодуан, нас теперь не было бы в живых.
– Но, если бы не эта женщина, ничего бы не случилось, месье Граф. Она прекрасно знала, с кем имела дело. Она не пыталась соблазнить вас, потому что понимала, что ваш трезвый ум не поддался бы ее ухищрениям. Но генерал и месье Марсель – вот люди, которые не могут противостоять женщине. О, она не ошиблась! Будь у нее время и желание – поверьте, и старик, и молодой человек выдали бы ей свою тайну.
Граф, изумленный проницательностью Бодуана, во все глаза смотрел на него.
– О, месье Граф, вы удивлены моим словам? – продолжал слуга. – Это не пустые фантазии. Генерал в минуты благоразумия сам признавался мне в этом. «Ах, Бодуан! – восклицал он. – Я всю жизнь слепо следовал только за знаменем и привлекательной мордашкой!»
– Интересно, что же она будет делать дальше?
– Наверно, исчезнет вместе со своими сообщниками.
– И много их?
– Брюнет, которого она выдает за своего брата, служанка, которая приходила сегодня утром за месье Марселем, и Ганс. Это я еще не считаю тех, кого мы не знаем. Их, несомненно, целая шайка, месье Граф.
Марсель поднялся и подошел к ним. Его лицо за эти несколько минут покрылось морщинами, на щеках проступили красные пятна, а во взгляде чувствовалась глубокая тоска.
– Дядя Граф, теперь не время отчаиваться, надо действовать. Быть может, нам удастся еще настигнуть этого преступника. Сообщите его приметы прокурорскому надзору, поднимите всех жандармов! Что касается меня, то я отправляюсь на виллу, чтобы узнать истину.
– Ты все надеешься, что красавица ждет тебя? – спросил старик, качая головой. – Что ж, прекрасно, мы пойдем туда все вместе и увидим, насколько это справедливо. А пока сообщим обо всем властям. Не будем говорить о взрывчатых веществах, заявим только об убийстве. Этого будет достаточно, чтобы преступника схватили, если удастся напасть на его след, в чем я сильно сомневаюсь. О, мы имеем дело с противниками куда более сильными, чем мы!
В то время как Милона бежала в Ар, ее госпожа входила в гостиную, где она была с Марселем. Опустившись на диван, совершенно равнодушная к тому, что происходило вокруг нее, она склонила голову на подушку. Наивная любовь юноши будто очистила, обновила ее. Какой контраст, по сравнению с циничным и жестоким отношением Чезаро Агостини! Теперь она не чувствовала к нему ничего, кроме глубокого отвращения.
Аннетта вспомнила насмешливый совет Ганса: «Не попадитесь на собственную же удочку. Не влюбитесь!» Неужели он прочел ее мысли, этот ужасный союзник, заботившийся о ее счастье не больше чем град, уничтожающий жатву? Что, если бы она действительно полюбила Марселя? Разве она не имеет на это права? Разве она раба, связанная навеки с этими авантюристами? Кто может заставить ее делать то, что ей не нравится? Ведь она куда сильнее, опаснее их. Если бы им пришлось сцепиться, неизвестно, у кого когти оказались бы острее…
Она улыбнулась, и ее лицо озарилось лучезарным светом. Кто бы узнал в этой прелестной молодой женщине с приятными чертами и гладко причесанными белокурыми волосами гордую, смелую баронессу Гродско? Что бы сказал Лихтенбах, если бы увидел ее в эту минуту? Что бы подумали те, кто знал эту развратную, преступную, опасную женщину, доводившую людей до разорения, бесчестья и смерти. И вот встреча с Марселем произвела в ее душе неожиданный переворот. Она тревожилась о нем и, мысленно преследуя его по дороге в город, спрашивала себя, не лучше ли было задержать его, не отпускать на завод, где его поджидал ужасный Ганс.
