Взяв фонарик, он радостно осветил доказательства на стене. Новый свет (скажем так), брошенный на ситуацию, быстро подтвердил, что все написанное внизу их нынешнего открытия, было безвозвратно потеряно. Опять же, благодаря новому, более яркому освещению, они смогли разобрать одну букву между двумя колонками измерений, которая была чуть ближе к правой колонке и вероятно относилась к ней.
Буква «Д»!
Дэниел!
Черточки справа, похоже, отмечали рост Дэниела Керрика, и если это так, то тогда левые принадлежали Джоанне Франкс!
– И вы думаете то же самое, Льюис?
– Предполагаю, что да, сэр.
– Джоанна вышла замуж в 1841 или 1842 году. – Морс говорил сколько для самого себя, столько же и для Льюиса, – и это точно совпадает, так как измерения заканчиваются в 1841 году и при этом у нее был такой же рост, как в 1840 году. А ее младший брат Дэниел постепенно ее догнал – они были почти одинакового роста в 1836 году, а в 1841 году он был на несколько сантиметров выше.
Льюис не мог не согласиться.
– А и естественно, что они так расположены, сэр, верно? Первая Джоанна и потом младший брат, справа от нее.
– Дааа.
Морс взял белую рулетку и опустил ее, размотав до пола.
– Эта измеряет только до метра и пятидесяти пяти.
– Не думаю, что нам потребуется длиннее, сэр.
Льюис был прав. В то время как Морс держал нулевой конец рулетки у предполагаемого верхнего конца роста Джоанны, Льюис осветил фонариком нижнюю часть и встал на колено на грязные красные плитки. Нет! Естественно, здесь не было нужды в рулетке большей длины, так как примерная высота была всего около метра и сорока пяти, но как было известно, женщина, выловленная из «Канала Герцога», была ростом метр и шестьдесят два – почти на семнадцать сантиметров выше, чем Джоанна, когда она оставила Спринг-Стрит, чтобы выйти замуж! Возможно ли – даже если допустить, что случаются чудеса – что она выросла на семнадцать сантиметров между двадцатью одним и тридцатью восьмью годами своей жизни? Он высказал вслух свои мысли:
– Я не считаю, сэр, что какая-либо женщина могла бы…
– Нет, Льюис – и я так не считаю! Если и есть такая возможность, то, по крайней мере, прецедентов до сих пор не существовало.
– Так что вы правы, сэр…
– Без тени сомнения? Да, думаю, что да.
– Без всякого сомнения? – спросил Льюис тихо.
– Полагаю, всегда присутствует пресловутый один процент сомнения для большинства вещей.
– Вы, однако, были бы более довольны, если бы…
Морс кивнул:
– Если бы смог найти еще чуть-чуть, да. Чуть-чуть вроде «Дж.» тут на стене или… Не знаю.
– Тогда здесь больше ловить нечего, сэр?
– Уверен, что нечего, – сказал Морс, но лишь после того, как совсем недолго поколебался.
Мир круглый, и то, что кажется концом, может оказаться началом.
Айви Бейкер Прист, в журнале «Парэйд»
Вопрос прозвучал как кульминация:
– Теперь куда, сэр?
Морс не знал, да и мысли его были далеко:
– Они совершили это очень давно, и при этом достаточно подло, – сказал он медленно. Что несомненно представляло собой правильное мнение, но едва ли было ответом на вопрос.
Льюис настоял на своем – в результате они вместе отыскали бригадира объекта, которому показав служебное удостоверение, Морс передал инструкции относительно недвижимого имущества, расположенного на Спринг-Стрит №12. И он постарался, чтобы его пожелания прозвучали как приказы, за которыми стоят внушающие страхопочитание руководящие органы, отвечающие как за МИ-5, так и за МИ-6, причем специально подчеркнул, что нужно немедленно сделать серию снимков стены коридора. Да, конечно, бригадир считал, что ему не составит никакого труда позаботиться обо всем. В сущности, он достаточно умело управлялся с фотоаппаратом, как сам не совсем скромно заявил. И, после того, как Льюис уже вернул фонарик и рулетку смотревшему немного озадаченно хозяину, послеобеденные события закончились.
Было без пяти шесть, когда Льюис снова повторил попытку покинуть территорию Дерби (Север) и провести машину к повороту А52 на М1 (Юг). В шесть вечера Морс наклонился вперед и включил радио, чтобы послушать новости. Как ни посмотри, уходящий год был одним из самых тяжелых, наполненный болезнями, голодом, самолетными и железнодорожными катастрофами, один взрыв на нефтяной платформе и землетрясения различной силы. Но, по крайней мере, с обеденных новостей и до сих пор не сообщалось ни об одной космической катастрофе, и Морс отключил радио, осознав неожиданно, как пролетело время.
– Льюис, вы знаете, что все уже закрыто?
– Ничего подобного, сэр.
– Вы знаете, что я хотел сказать!
– Немного рановато.
– Мы должны отпраздновать кое-что, Льюис! Остановитесь у следующего паба, я хочу угостить вас пивом.
– Угостить меня?
Не было известно случаев, чтобы Морс угощал щедро своих подчиненных, не говоря уже о начальниках, и Льюис улыбнулся, пока осматривался и искал вывеску паба. Это было для него необычным делом.
– Но я за рулем, сэр.
– Правильно, Льюис. Мы не хотим иметь никаких неприятностей с полицией.
Сидя и потягивая свой апельсиновый коктейль «Сент Клементс», Льюис слушал продолжительный разговор, который вели Морс с барменом о кознях производителей пива, и чувствовал себя полностью довольным по необъяснимым причинам. День был успешен, и Морс, после того как осушил свою третью кружку с обычной для него быстротой, очевидно, был готов к поездке.
– Туалетная? – спросил Морс. Бармен указал.
– Есть поблизости телефон?
– Точно перед туалетной.
До Льюиса долетел разговор Морса по телефону, упоминалась какая-то больница, но он был не из тех кто подслушивает личные разговора людей, поэтому вышел к машине и подождал, пока Морс не появился снова.
– Льюис, я, эээ, хотел бы заскочить ненадолго в больницу, если ничего не имеете против. Королевская больница в Дерби, как мне объяснили, нам почти по пути.
– Снова что-нибудь не в порядке с желудком, сэр?
– Нет!
– Я думаю, что вам не следовало пить столько пива, все же.
– Отвезете меня туда, Льюис, или нет?
Морс, как было известно Льюису, испытывал все большее нежелание пройти пешком даже и сто метров, если мог проехать это расстояние на машине, и сейчас заставил Льюиса припарковать «Ланчию» на стоянке с табличкой «Только для машин скорой помощи» прямо перед главным входом в больницу.
– Сколько пробудете здесь, сэр?
– Сколько пробуду? Не знаю, Льюис. Однако у меня сегодня счастливый день, не так ли? Так что можно и не торопиться.
Морс появился через полчаса и застал Льюиса, счастливо болтающим с одним из водителей «скорой помощи» о технических преимуществах марки «Ланчия».
– Все в порядке, сэр?
– Эээ… да. Эээ… Видите ли, Льюис! Я решил остаться переночевать в Дерби.
Льюис поднял брови.
– Да! Я считаю… думаю, что хотел бы присутствовать, пока делают те снимки… вы понимаете, эээ…
– Я не могу остаться, сэр! Завтра утром мне на работу.
– Знаю. Но ведь я и не заставляю вас? Я вернусь поездом – без проблем – Дерби, Бирмингем, Банбери – очень удобно!
– Вы в этом уверены, сэр?
– Полностью уверен. Или вы имеете что-то против, Льюис?
Льюис покачал отрицательно головой.
– Ну, я полагаю, что мне лучше…
– Да, отправляйтесь. И не ведите машину слишком быстро!
– Подбросить вас до какого-нибудь отеля или гостиницы?
– Не беспокойтесь, я… я найду что-нибудь.
– Похоже, что вы уже нашли что-нибудь, сэр.
– Вы так думаете?
В то время как «Ланчия» набирала скорость на шоссе, ведущем к М1 (Юг), Льюис все еще слегка улыбался, припоминая счастливое выражение лица Морса, когда тот повернулся и пошел обратно к автоматическим воротам.
Ибо имя человека – это ошеломляющий удар судьбы, от которого ему так и не суждено оправиться.
Маршалл Маклюэн, «Понимание Медиа»
В пятницу утром, 11 января (он снова вышел на работу в Новогоднюю ночь) Морс успел на ранний экспресс до Паддингтона. По программе он должен был докладывать о состоянии с преступностью в малых городах в 11:00 на симпозиуме в Хендене. На метро до Кингс-Кросс, после по северной линии. Удобно. Времени было достаточно. Во всяком случае, он любил поезда, и когда Радио Оксфорда сообщило, что есть опасность обледенения на М40, это окончательно решило вопрос. А также, разумеется, это означало, что, вероятно, можно будет позволить себе немного большую свободу с возможными наличными напитками.
Купив «Таймс» и «Оксфорд таймс», он нашел место в последнем вагоне и успел решить кроссворд в «Таймс» прежде, чем поезд достиг Дидкота. За исключением одного слова. Один быстрый взгляд в его любимый словарь Chambers решил бы вопрос сразу, но его с ним не было, и как всегда невозможность завершить что-то до конца его раздражала.
