class="p1">В глазах доктора вспыхнул огонек.
— Или, может быть, ты знала его раньше? Знала?
Глупо. Это было так несерьезно и глупо.
— Нет, Дик. Он просто был очень добр ко мне, по-своему.
— Ах, по-своему? — фыркнул доктор Скотт. — Я знаю, почему он был так добр к тебе. Этот истсайдский подонок. Я справлялся о нем. Закадычный друг всех гангстеров в этом городе. Я знаю, чего он хочет. Знаю этих типов.
— Дик, таких грязных и несправедливых слов я от тебя еще не слышала ни по какому поводу.
— Ах, ты еще его защищаешь? Я просто хотел знать, в какую грязь может попасть моя будущая жена. Вот и все.
— Ты не смеешь так со мной разговаривать.
— Запутана в подозрительном убийстве…
Ева бросилась на кровать и спрятала лицо в вышитом покрывале.
— Уходи, — всхлипывала она. — Я больше не хочу тебя видеть. Ты думаешь, я убила ее? Ты подозреваешь меня во всяких грязных отношениях с этим… с этим Рингом. Уходи.
Она лежала на кровати и плакала, уткнувшись в покрывало. Халат ее распахнулся, а босые ножки свесились с кровати. Но ей было безразлично. Все кончено… Он… он ушел. И все ушло. И теперь, когда он ушел — хотя она не слышала, как за ним хлопнула дверь, — она поняла, насколько безрассудно было с ее стороны ожидать, что он ей сразу поверит. Слепо, без всяких вопросов. Это бесчеловечно. Ни одна женщина не может этого требовать от любимого мужчины. В конце концов, что он о ней знает? Ничего. Совсем ничего. Обычно влюбленные проводят время в поцелуях и болтовне о всяких пустяках. Они хорошо изучают черты лица любимого человека, знают, как он дышит, как целует, как вздыхает. И больше ничего, ничего существенного. Не знают внутреннего мира человека, а это наиболее важно. Так как же она смеет упрекать его? И не надо забывать о его карьере, так много значащей для него. А теперь, когда он неожиданно узнал, что его невеста по уши увязла в деле о таинственном убийстве, как же ему не думать о своем будущем… о том, что теперь станут шептать за его спиной? Даже если все и окончится благополучно. А у него повышенная чувствительность к этому. Он ведь происходит из хорошей семьи. Может быть, за всем этим стоит его семья, его отговаривают, нажимают на него. Его чопорная мамаша или папаша с недовольным, злым лицом…
Рыдания Евы возобновились с новой силой. Теперь она считала себя черствой эгоисткой, не имеющей ни капельки чуткости, зверем, а не человеком. Он ничего не может поделать со своей семьей и бессилен помочь Еве в ее положении. Он просто обыкновенный мужчина… такой дорогой… такой любимый… Она прогнала его, и больше нет надежды на счастье. У нее нет никого и ничего на свете, кроме этого сердитого, ужасного маленького инспектора.
Доктор Скотт разжал кулаки и опустился на кровать рядом с Евой. Полный раскаяния и любви, он тесно прижался к ней.
— Я люблю тебя. Милая. Я люблю тебя. Прости, милая. Я не хотел тебя обидеть. Поцелуй меня, Ева, я люблю тебя.
— О, Дик, — плакала Ева, крепко обняв его за шею.
— Ради бога, ничего не говори. Мы вместе обо всем подумаем. Обними меня крепче. Поцелуй меня, любимая.
— Дик…
— Если ты хочешь, чтобы мы завтра повенчались…
— Нет. До тех пор, пока все… все…
— Хорошо, милая. Как ты хочешь. И пожалуйста, больше не волнуйся.
А немного позже Ева спокойно лежала на кровати, а он сидел рядом. И только прохладные пальцы доктора все время двигались: он гладил ей виски, пульсирующие кровеносные сосуды, успокаивая, усыпляя ее. Но красивое лицо доктора, склонившееся над ее растрепавшимися волосами, было печальным и озабоченным…
— Трудность этого дела, — жаловался Эллери в четверг днем Терри Рингу, — в его невероятной неустойчивости. Оно как пчела, перелетающая с цветка на цветок. За ним никак не угонишься.
— Ну, что еще там случилось?
Терри смахнул пепел со своего розово-лилового галстука, повязанного на рубашке винно-красного цвета.
— Ах, черт бы его побрал, кажется, я прожег свой галстук!
— Между прочим, зачем вы носите такие ужасные рубашки, Терри?
Они остановились на маленьком мостике в саду Карен Лейт.
— Ваше оперение в последнее время стало чересчур ярким. Сейчас сентябрь, дружище, а не весна.
— Идите вы к черту, — вспыхнул Терри.
— Вы избрали своим идолом неудавшуюся кинозвезду?
— Я вам сказал, убирайтесь к черту. Ну, что у вас сегодня на уме?
Эллери бросил в воду маленький камешек.
— Я сделал одно открытие, которое очень волнует меня.
— Да?
— Вы знали Карен Лейт, по крайней мере в последние дни ее жизни. Я считаю вас большим знатоком человеческих душ. Как по-вашему, что это была за женщина?
— Я знаю о ней только то, что было напечатано в газетах: знаменитая писательница, около сорока лет от роду, довольно хорошенькая, если вы вообще любите такие постные физиономии, умна, как дьявол, и столь же таинственна.
— Мой милый Терри, я хочу знать ваше личное мнение о ней.
Терри внимательно разглядывал плавающую в пруду золотую рыбку.
— По-моему, она сплошная подделка, фальшивка.
— Что?
— Вы хотели знать мое мнение. По-моему, она форменная фальшивка. Я никогда бы не доверил ей вставной челюсти моей покойной бабушки. Низкая душонка, внутри грубая, как последняя шлюха, а снаружи дьявольски тщеславная. А мыслей у нее не больше, чем у громкоговорителя.
Эллери с восхищением взглянул на него.
— Мой драгоценный собеседник. Вот это характеристика! Но она правильная.
— Счастье доктора Макклура, что он так легко отделался от нее. Если бы они окрутились, он бы начал лупить ее кулаком по морде самое большее через три месяца после свадьбы.
— Доктор Макклур скорее принадлежит к школе Лесли Говарда, чем Виктора Мак-Лагена, и тем не менее ваше предсказание могло оправдаться.
— Если бы док не был в понедельник днем на борту «Пантии» за тысячу километров отсюда, я, пожалуй, подумал бы, что это сделал он.
— Да, гидропланов на борту «Пантии» не было, если вы именно на это намекаете, — сказал Эллери. — Нет. По-моему, беспокойство доктора скорее связано с Евой, чем с погибшей невестой.
Он долго и пристально разглядывал дно пруда.
— Хотел бы я знать, что именно его тревожит.
— Я тоже, — сказал Терри и поправил галстук. — Ну, ладно, давайте выкладывайте, что там у вас. Что вы узнали?
Эллери очнулся от задумчивости и закурил сигарету.
— Терри, вы знаете, кто в действительности была Карен Лейт? Я вам сейчас скажу: паразит. Особый вид живого монстра. Редкостный
