— Я думаю, мне пока следует воздержаться от еды. Честно, Винни. Желудок до сих пор отказывается принимать что-либо. Меня так прихватило там, на лугу, что одно лишь напоминание о еде вызывает спазм. Боюсь, что если я попытаюсь хоть что-нибудь проглотить, меня снова вывернет наизнанку. Конечно, надо бы поесть, хотя бы потому, что я выпила, но я это сделаю позже, после визита инспектора Крэйна. Съем какого-нибудь супа, главное, не опьянеть к его прибытию. Хотя все, что я смогу сообщить ему, так это то, что я забрела на луг совершенно случайно и так же случайно нашла Эрни, вернее, то, что от него осталось, больше-то я ничего не видела, — в голосе Мередит прозвучали нотки неуверенности. Она помолчала, морща лоб, словно пытаясь что-то вспомнить, и продолжила:
— Нет, я уверена, что больше ничего не видела. Не знаю, сколько он там просидел, но не думаю, что больше двух дней, — Мередит глубоко вздохнула. — Лисы и крысы до него еще не добрались, над ним кружились вороны, но они только…
— Пусть этим занимается полиция, дорогая, — Винни погладила ее по руке.
— Что-то меня беспокоит, и я пытаюсь понять что. Винни, помогите мне разобраться, вы ведь знаете эту деревню лучше, чем кто-либо другой. Кромби как-то говорил Алану, что Эрни иногда, когда у него появлялась новая подружка, пропадал на несколько дней. Бог свидетель, это всегда казалось мне маловероятным, но теперь я думаю, что это возможно. Вы слышали какие-нибудь сплетни? Имя Эрни с кем-нибудь связывали?
Винни решительно помотала головой, и ее уложенная короной коса рассыпалась, а бесчисленные шпильки, выбившиеся из прически, угрожающе задрожали, грозя дождем посыпаться на плечи их владелицы.
— Имен назвать не могу, но кое-какие сплетни до меня доходили. Эрни не был слишком привлекательным, но слыл бабником. Даже если он хвастал своими победами, то никогда не делал этого в присутствии женщин — это тема мужских откровений.
— Но если он все-таки хвастал, его рассказы могли достичь ушей ревнивого мужа, — упорствовала Мередит, — и тот возжелал крови.
Винни задумчиво закатила рукава своего свитера.
— Ревнивый муж нашел бы Эрни и хорошенько вздул. В деревне свои законы, — безапелляционно заявила она. — Не думаю, что одураченный супруг стал бы отрезать го… Ох, простите, дорогая.
Мередит передернуло.
— Я имела в виду, — уже менее решительно продолжала Винни, — что такая месть уж больно экстравагантна для деревни. Если человек убивает из ревности, он, чтобы изуродовать жертву, нацеливается на… гм… на другую часть тела любовника, вам не кажется? Мне вспоминается случай, который был очень давно, когда я работала над… Впрочем, незачем вдаваться сейчас в эти подробности, и потом, мы не уверены, что у Эрни вообще появилась новая подружка, это всего лишь предположение. Если я чему-нибудь и научилась в жизни, так это тому, что опираться можно только на проверенные факты.
— Но это предположение совершенно независимо возникло у двух человек: Мервин Поллард говорил об этом мне, а Макс Кромби — Алану. Почему же это пришло в голову одновременно им обоим?
— Это все репутация Эрни, которая, могу вас уверить, была своего рода притчей во языцех! — объяснила Винни. — Видали бы вы всех тех женщин, что время от времени появлялись в его доме… О Боже! — Внезапно в ее глазах промелькнул ужас. — Кевин! Кто-нибудь сообщил уже о трагедии бедному мальчику?
— Должно быть, полиция поговорит с ним, — тихонько вздохнула Мередит. — Он, насколько я понимаю, единственный родственник Эрни, не так ли?
— Во всяком случае, про других мне ничего не известно, — Винни, казалось, очень огорчилась. — Как вы думаете, они не станут просить беднягу опознать останки? Не думаю, что он в состоянии это вынести.
— Не знаю. Возможно, Эрни сможет опознать доктор Барнетт. Он был там, когда, — «Скажи это!» — приказала себе Мередит, — когда на клумбе была найдена голова. В любом случае, я уверена, они поступят так… так, чтобы все выглядело пристойно, если вы понимаете, что я имею в виду. Ну, закроют большую часть тела простыней.
— Пожалуй, вы правы… Возможно, мне следует пошептаться с этим Крэйном, понимаете, объяснить ему, что Кевин не привык самостоятельно принимать решения и не может жить один. Без Эрни он никогда ни с чем не мог справиться, хотя, конечно, Эрни…
Винни замолкла и рассеянно начала поправлять косу, наугад подкалывая волосы шпильками, так что скоро они торчали во все стороны, как булавки из парика гейши.
— Что Эрни? — заинтересованно спросила Мередит.
— Ох, ну, в общем, ничего особенного. Я просто подумала, что Эрни никогда не заботился о Кевине как положено, по крайней мере, когда Кевин был ребенком. Мальчик всегда был перепачкан, плохо и неряшливо одет. О нем некому было позаботиться: его мать бросила их, да и остальные женщины надолго в доме не задерживались. Впрочем, ничего удивительного: Ягодный коттедж не слишком здоровое место. Знаете, в любой деревне найдется семейство, которое считается самым неблагополучным. В Парсло-Сент-Джон это владельцы Ягодного коттеджа.
— Звучит как заключение социальной службы. Неужто больше никто не принимал участия в воспитании этого молодого человека?
— Пожалуй, нет, — Винни снова расстроилась. — Видите ли, в деревнях каждый заботится о себе сам. Семья может быть неустроенной, бестолковой, но все-таки как-то выживает, потому что ее члены помогают друг другу. Я хочу сказать, что каким бы ненадежным ни казался дом Эрни, все-таки он был парнишке домом, а сейчас Кевин остался один, как перст. К тому же его трудно назвать человеком, хорошо приспособленным к жизни. Эрни всегда указывал ему, что делать, Кевин, пожалуй, ни разу не принял ни одного самостоятельного решения.
Во время их разговора из прихожей доносился голос Алана, бормочущего что-то в телефонную трубку. Теперь послышался щелчок, означавший, что трубка вернулась на исходную позицию, а Макби вернулся в комнату.
— Как я и говорил, меня отстранили от этого дела. Я должен немедленно прекратить расследование в Парсло-Сент-Джон, не путаться под ногами у окружной следственной группы и не морочить головы свидетелям. Простите, Винни, — улыбнулся он.
— Все в порядке, Алан. В любом случае — спасибо. Вы положили начало следствию, и, я уверена, если бы вам позволили вести дело дальше, вы бы вытащили кое-что на свет Божий, — Винни явно была разочарована. — Если я правильно понимаю, вы еще ничего не раскопали.
Он виновато кивнул головой:
— К сожалению, вы правы, ничего.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь, — Винни поднялась и одернула свитер. — Я лучше пойду, пока не прибыл ваш инспектор Крэйн. Не забудьте, я рядом, так что, если что-нибудь будет нужно…
Они поблагодарили ее, и она ушла все такая же неудовлетворенная.
— Бедняжка Винни, — вздохнула Мередит, когда за ней закрылась дверь. — А ты действительно ничего… ничего не раскопал?
— А? Нет, за исключением того, что связано с завещанием. Как ты и предполагала, она была богата и у нее не было семьи. Кто-то мог подумать… С другой стороны, поскольку она упомянула в завещании всех тех, кто помогал ей при жизни, нет причин подозревать кого-то из них в нечистоплотном поведении. Она оставила некоторые суммы денег Армитаджам, Барнетту, Кромби, вернее, его дочери, в которой он души не чает. При этом семейство Кромби вполне обеспеченное, да и Армитаджи тоже, а дом Барнетта… Такое впечатление, будто его владелец вот-вот лопнет от денег, впрочем, это впечатление может оказаться и ложным. Когда будешь болтать с Винни, попробуй выяснить, который раз женат Барнетт.
Послышался звук подъезжающего автомобиля. А через некоторое время резкий стук в дверь.
— Это, наверное, инспектор Крэйн, — Алан направился к двери. — Соберись с мыслями.
Он вышел, и Мередит воскресила в памяти то, о чем собиралась поведать инспектору. Из прихожей послышались звуки шагов, голос Алана, а в ответ — бормотание высокого вибрирующего голоса.
«Неужели Винни вернулась? — удивилась Мередит. — Но ведь она ушла…»
Дверь открылась.
— Мередит, — Алан прочистил горло. — Это инспектор Крэйн, она будет вести расследование.
Высокая рыжеволосая женщина в темном деловом костюме, строгой белой блузе и туфлях на высоких каблуках вошла в комнату и опустила портфель на пол.
— Мисс Митчелл? Очень приятно познакомиться, а меня зовут Аманда Крэйн, — она протянула руку для рукопожатия, и Мередит после небольшой паузы пожала ее.
Аманда Крэйн открыла портфель и, вынув оттуда несколько скрепленных вместе листков, села на диван, закинув при этом ногу на ногу.
— Итак, мисс Митчелл… — ободряюще произнесла она.
Макби тихонько скользнул в кресло в углу и отодвинулся назад, за круг яркого света, бьющего из-под абажура стоящего рядом торшера. Уложенные опытной рукой волосы инспектора Крэйн отливали медью. Без сомнения, она прекрасно подходила для работы в полиции, но Алану почему-то казалось, что такая изящная и энергичная молодая женщина не задержится в полиции надолго. Скорее всего, она из того знаменитого набора бакалавров. Он мог бы поспорить, что она одна из них, скороспелка. Основная часть работы полицейского по своей природе рутинна, монотонна и однообразна, часто она связана с бессмысленной тратой времени и даже просто глупостью. Долгие годы полиция приветствовала печальную тенденцию сохранять в своих рядах офицеров, которые всем своим поведением демонстрировали монотонность и медлительность, не говоря уже о глупости, но, слава Богу, не все. Поэтому привлечение к работе в полиции таких, как эта Крэйн, можно было только приветствовать.
