бы невзначай посмотрела по сторонам, и Эвелин Хиллингдон сказала:
— О, я не брала с собой Эдварда. Мужчины не любят ходить по магазинам.
— И вы нашли что-нибудь интересное?
— Да нет, мне нужно было другое. Я просто зашла в аптеку, — и с улыбкой кивнув, она продолжала спускаться к морю.
— Какие милые люди эти Хиллингдоны, — заметила мисс Прескотт, — хотя, по-настоящему, ее нелегко узнать поближе, не правда ли? То есть, я хочу сказать, она всегда такая любезная и все такое, но, кажется, с ней никогда не сойдешься покороче.
Мисс Марпл задумчиво согласилась.
— Никогда не знаешь, о чем она думает, — заметила мисс Прескотт.
— Возможно, это и к лучшему, — сказала мисс Марпл.
— Прошу прощения.
— О, ничего существенного, просто у меня всегда такое чувство, что она, может быть, чем-то расстроена.
— О, — в замешательстве сказала мисс Прескотт, — я понимаю, о чем вы говорите, — и она продолжала, несколько меняя тему, — по-моему, у них очаровательное поместье в Гемпшире, и мальчик, или два мальчика, которые учатся… или все-таки один из них, в Винчестере.
— А вы хорошо знаете Гемпшир?
— Нет, совсем не знаю, но мне кажется, их дом где-то неподалеку от Олтона.
— Понимаю, — мисс Марпл помедлила и спросила: — А где живут Дайсоны?
— В Калифорнии, — ответила мисс Прескотт, — когда они бывают дома, разумеется. Они больше путешественники.
— Ах, как мало в самом деле знаешь о людях, которых встречаешь, когда путешествуешь, — проговорила мисс Марпл. — Я имею в виду… ну, как бы это сказать… Ты знаешь про них только то, что они сами тебе расскажут. К примеру, вот вы же тоже не знаете, наверняка, что Дайсоны живут в Калифорнии.
Мисс Прескотт смотрела на нее с испугом.
— Я уверена, да и сам мистер Дайсон как-то говорил об этом.
— Да, да, как раз именно про это я и говорю. То же самое, что с Хиллингдонами. Я имею в виду, что когда вы говорите, что они живут в Гемпшире, вы ведь на самом деле просто повторяете то, что они вам сами о себе рассказали, разве нет?
Мисс Прескотт немного встревожилась.
— А вы хотите сказать, что они не живут в Гемпшире? — спросила она.
— Нет, нет, ни секунды не сомневаюсь в этом, — быстро произнесла мисс Марпл извиняющимся тоном. — Я просто привела их как пример, чего мы знаем и чего не знаем о людях, — и она прибавила: — Вот я вам рассказала, что живу в Сен Мери Мид. Но ведь вы же сами этого не знаете?
Мисс Прескотт воздержалась от замечания, менее всего ее заботило, где проживает мисс Марпл. Это было где-то на юге Центральной Англии, и это все, что она знала.
— О, я понимаю, что вы хотите сказать, — поспешно согласилась она. — Я знаю, за границей невозможно быть особенно разборчивой.
— Я подразумевала совсем не то.
А сама-то она знает, спросила у себя мисс Марпл, что каноник Прескотт и мисс Прескотт подлинные каноник Прескотт и мисс Прескотт? Это они так говорят, и не доверять им у нее оснований не было. Но ведь как было бы и вправду легко нацепить под горло воротник-стойку, подобающе вырядиться и вести соответствующие разговоры. Если только есть мотив…
Мисс Марпл прекрасно знала духовенство той части страны, где она жила, но Прескотты приехали с севера. Кажется, из Дарема? Она не сомневалась, что они были Прескотты, но это все было то же самое — приходилось верить тому, что люди рассказывали о себе сами.
Может быть, здесь-то и нужно было быть настороже. Вполне возможно… И она в задумчивости покачала головой.
Каноник вернулся несколько запыхавшийся, и вскоре они вернулись в отель, найдя, что на пляже слишком жарко.
— Но как может быть пляж слишком жарким? — сказала насмешливо сеньора де Каспеаро, когда они ушли. — Это чепуха. И посмотрите, что она одевает — ее руки, шея совсем закрыты. Может быть, и хорошо это есть. У нее кожа ужасный, как ощипанный цыпленок.
Мисс Марпл перевела дыхание. Сейчас она переговорит с сеньорой де Каспеаро. К несчастью, она не знала, с какого боку подступиться. Казалось, что им с сеньорой трудно будет найти общий язык.
— А у вас есть дети, сеньора?
— У меня три ангела, — ответила сеньора, целуя свои пальцы.
Мисс Марпл не могла взять в толк: то ли отпрысков де Каспеаро прибрал господь, то ли речь шла об их характерах.
Один из разношерстных джентльменов что-то сказал по-испански, и сеньора де Каспеаро, понимающе откинув голову назад, громко и мелодично засмеялась.
— Вы понимаете, что он сказал? — спросила она у мисс Марпл.
— Боюсь, что нет, — виновато ответила та.
— Это просто хорошо. Он злодей.
Они быстро и с жаром обменялись какими-то испанскими шутками.
— Это непотребно, непотребно, — сеньора де Каспеаро с неожиданной мрачностью перешла на английский, — что полиция не дает нам ехать с острова. Я сержусь, я кричу, я топаю ногой, однако все они говорят: «Нет, нет». Вы знаете, как оно будет кончаться? Нас всех заубивают! — Телохранитель пробовал ее разуверить. — Ну да… Я скажу вам, это несчастье здесь. Я с самого начала знавала. Этот старый майор, весь мерзкий, он имел дурной глаз, вы помните? Его глаза косые — это плохо, да!.. Я делаю рога каждый раз, когда он смотрит в мой сторону… — Она проиллюстрировала это жестом. — Хотя такой, как он, косой, и я не всегда уверенная, когда он смотрит в мой сторону…
— У него был стеклянный глаз, — постаралась втемяшить ей мисс Марпл. — Как я понимаю, с ним в юности случилось несчастье, и это была не его вина.
— Я вам и скажу — он приносил несчастье! И я говорю — это все дурной глаз у него была, — и кисть ее опять выстрелила в широко известном латинском жесте — указательный палец и мизинец резко отходят вверх, оставляя средние пальцы сдвоенными. — В любом случае, — сказала она весело, — он умер, и я не буду больше смотреть на него. Я не любил, когда смотреть на такое мерзкое.
Это была, подумала мисс Марпл,
