— Мы это проверим.
— Теперь что касается необъяснимого факта незамужнего и неженатого семейного статуса всех жертв, кроме одной. Когда мы узнали, каким образом Кот подбирал их, ответ стал абсолютно ясным. Из девяти жертв шесть были женщинами, а трое — мужчинами. Из троих мужчин один был женат, а двое — нет, но Доналд Кац был молодым парнем, так что это вполне нормальное соотношение. Но из шести женщин ни одна не была замужем. Почему же все жертвы женского пола были незамужними? Потому что женщина, выходя замуж, меняет фамилию! Казалис мог разыскать по справочнику только тех женщин, которые сохранили фамилии, фигурирующие в медицинских картах. А разница в цвете шнуров, проходящая через все преступления? Это ведь был самый очевидный ключ из всех! Голубые шнуры для мужчин, оранжево-розовые — для женщин. Может быть, меня сбил с толку оранжевый опенок. Но розовый и голубой — традиционные цвета младенцев женского и мужского пола.
— Это сентиментальный подход, — возразил инспектор.
— Сентиментальный или нет, но цвет шнуров так же значителен, как цвет адского пламени. Это указывает на то, что в глубине души Казалис рассматривает свои жертвы как младенцев. Когда он затягивал на шее Абернети голубой шнур, он как бы душил новорожденного мальчика пуповиной, возвращая его в небытие. Пупочный символизм присутствовал с самого начала. А цвета шнуров — цвета деторождения в убийственном облике.
Где-то послышались звуки выдвигаемых ящиков.
— Это Вели, — сказал инспектор. — Господи, неужели шнуры хранятся здесь?
— А непонятный разрыв между шестой и седьмой жертвами — Битрис Уилликинс и Ленор Ричардсон? — продолжал Эллери. — До того разница в возрасте между убитыми не превышала трех лет. И вдруг — семь.
— Война...
— Но Казалис вернулся к практике в девятнадцатом или двадцатом году, а Ленор Ричардсон родилась в двадцать четвертом.
— Возможно, до нее ему не удалось никого разыскать в справочнике.
— Нет. Например, Харолд Марзупян, родившийся в сентябре 1921 года, имеется в справочнике. И Бенджамин Трейдлих, который родился в январе 1922 года. Я нашел там еще по меньшей мере пятерых, родившихся до 1924 года, и их, несомненно, больше. Однако Казалис проигнорировал их, перейдя сразу к Ленор Ричардсон, которой было двадцать пять лет. Почему? Ну что произошло между убийствами Битрис Уилликинс и Ленор Ричардсон?
— Что же?
— Быть может, это прозвучит нескромно, но между этими двумя событиями мэр назначил специального следователя по делу Кота.
Инспектор поднял брови.
— Подумай сам, — настаивал Эллери. — Реклама была колоссальная. Мои имя и миссия обсуждались в прессе как очередная сенсация. Назначение не могло не произвести впечатления на Кота. Должно быть, он спросил себя: как отразится этот внезапный поворот событий на его шансах безопасно продолжить игру в убийства? Как ты помнишь, газеты поработали на славу. Они пересказывали мои прежние дела, изображая меня суперменом. Что бы ни знал обо мне Кот до того, можешь не сомневаться — он читал все, что было тогда напечатано, и слушал все, что передавало радио.
— Ты имеешь в виду, что он тебя испугался? — усмехнулся инспектор.
— Более вероятно, что он обрадовался перспективе дуэли между нами, — ответил Эллери. — Помни, что мы имеем дело с безумцем особого рода — досконально изучившим науку о человеческом уме и личности, но в то же время законченным параноиком с систематизированной манией величия. Такой человек запросто мог рассматривать мое участие в расследовании как вызов, и это породило скачок в семь лет от Битрис Уилликинс к Ленор Ричардсон.
— Каким образом?
— Какой факт связывал Ленор Ричардсон с Казалисом?
— Она была племянницей его жены.
— Поэтому Казалис намеренно отбросил другие доступные жертвы, чтобы убить собственную племянницу, зная, что это абсолютно естественно введет его в дело. Зная, что он обязательно встретится со мной на месте преступления, зная, что при сложившихся обстоятельствах он легко может стать одним из участников расследования. Почему миссис Казалис настаивала, чтобы ее муж предложил свои услуги? Потому что он часто обсуждал с ней свои «теории» относительно Кота! Казалис тщательно подготовил почву еще до убийства Ленор, играя на привязанности к ней его жены. Если бы миссис Казалис не затронула эту тему, он бы сделал это сам. Но она избавила его от такой необходимости, как он и предвидел.
— В результате, — проворчал инспектор, — Казалис занял положение, позволяющее ему знать о наших действиях...
— И упиваться собственным могуществом. — Эллери пожал плечами. — Говорил же я тебе, что старею! Я все время сознавал возможность подобного хода со стороны Кота. Разве я не подозревал Селесту и Джимми в точно таком же мотиве? А Казалис постоянно был рядом...
— Шнуров нет.
Квины вздрогнули. Но это был только сержант Вели.
— Они должны быть здесь, Вели, — настаивал инспектор. — Как насчет стальных шкафов в его кабинете?
— Нам придется привести сюда Билла Дивэндера, чтобы открыть их. Я не могу этого сделать, не оставив следов.
— Сколько у нас остается времени? — Инспектор потянул цепочку часов.
Но Эллери покачал головой:
— Чтобы проделать такую работу как следует, времени все равно не хватит, папа. Как бы то ни было, я сомневаюсь, что Казалис хранит шнуры здесь. Слишком большой риск, что жена или горничная их найдут.
— Вот и я говорил инспектору, — с жаром присоединился Вели, — что он, наверное, спрятал их в какой-нибудь камере хранения...
— Я помню, что вы это говорили, Вели, но они все же могут находиться в квартире. Мы должны раздобыть эти шнуры, Эллери. Окружной прокурор на днях сказал мне, что если мы свяжем с каким-нибудь конкретным лицом находку голубых и оранжево-розовых шнуров из индийского шелка, то он на этом основании сможет передать дело в суд.
— Мы предоставим прокурору куда лучшее доказательство, — внезапно заявил Эллери.
— Какое?
Эллери положил руку на один из шкафов с карточками.
— Все, что мы должны сделать, — это поставить себя на место Казалиса. Он наверняка не закончил — карточки Петрукки и Каца относятся только к 10 марта 1927 года, а его акушерская деятельность простирается еще на три года.
— Я не понимаю, — пожаловался сержант.
Но инспектор уже трудился над ящиком с этикеткой «1927-1930».
* * *
Карта новорожденного, следующего за Доналдом Кацем, была розовой и содержала сведения о Розелл Рутас.
В справочнике Рутасы не значились. Следующая карта была голубой и с именем Залман Финклстоун.
Такой фамилии в справочнике тоже не было.
Розовая, Аделаида Хеггеруитт...
— Продолжай, папа.
Инспектор взял следующую карту. «Коллинз Баркли М.»
— В книге полным-полно Коллинзов, но ни одного Баркли М.
— Согласно карточке фамилия матери...
— Это не имеет значения. Все жертвы Кота фигурировали в справочнике лично. Я проверил несколько имен матерей, чьи дети не значились в книге, и нашел там две — значит, есть и другие. Однако Казалис отбросил их, очевидно, потому, что это бы потребовало более сложных поисков и увеличило риск. До сих пор он выбирал жертвы, на которые можно было выйти непосредственно. Кто там следующий?
— Констанс Фролинс.
— Нет.
Перебрав еще пятьдесят девять карт, инспектор прочитал:
— Мэрилин Сомс.
— Погоди-ка... Сомс... Есть! Сомс Мэрилин!
— Дай взглянуть.
Это был единственный образец такой фамилии в справочнике. Адрес — Восточная Двадцать девятая улица, 486.
— Рядом с Первой авеню, — пробормотал инспектор. — И близко от больницы «Бельвю».
— Посмотри на белой карте имена родителей.
— Эдна Л. и Фрэнк П. Занятие отца характеризуется как «почтовый служащий».
— Можно, пока мы торчим здесь, быстро навести справки о Мэрилин Сомс и ее семье?
— Уже поздновато... Сначала позвоню мэру — убедиться, что он не отпустил Казалиса. Вели, где телефон?
— В кабинете пара аппаратов.
— А семейный телефон?
— В нише в прихожей.
Инспектор вышел.
Когда он вернулся, Эллери спросил:
— А они не позвонят сюда?
— За кого ты меня принимаешь, Эл? — сердито сказал инспектор. — В хорошую лужу мы бы сели, если бы отвечали на телефонные звонки. Я сам перезвоню им через полчаса. Вели, если зазвонит телефон, не снимайте трубку.
— А меня вы за кого принимаете?
Они молча ждали.
Сержант Вели бродил по прихожей.
Инспектор посматривал на часы.
Эллери просматривал розовую карту.
«Сомс Мэрилин, пол женский, родилась 2 января 1928 г. в 7.13».
Статистика рождаемости, выполненная рукой смерти...
Начало родов — естественное.
Продолжительность родов — 10 часов.
