Тишину, последовавшую после ухода Рикаби, нарушил Джеллаби.
— Я организую слежку за ним прямо сейчас, — сказал он.
— Сделайте одолжение. Нужно его немного припугнуть, это пойдет ему на пользу.
— Что стоит за таким поведением?
— Не удивлюсь, если чистое упрямство. Едва ли ему есть что скрывать, просто он считает, что это удобный повод осадить власть. Но мистер Иделман, вероятно, мог бы сказать что-нибудь более интересное относительно такого психологического типа.
Моллет встал и потянулся.
— Утомительный выдался день. У меня есть отчетливое ощущение, что сегодня я говорил с убийцей, и это усложняет дело. Оно, как и утром, кажется мне лишенным всякой логики, и я не вижу пока способа привести его в систему.
— И что теперь? — спросил Джеллаби.
— Теперь? — ответил Моллет, постукивая пальцем по признательным показаниям Вуда. — Теперь я собираюсь порадовать душу мистера Палафокса. Хотя бы одно доброе деяние за весь день. А после этого… Когда, вы сказали, открывается «Бойцовый петух»?
Глава семнадцатая
Озарение в Истбери
— Инспектор Моллет хочет поговорить с вами, мистер Петтигрю, — доложила мисс Браун.
После беседы в кабинете Джеллаби в день предварительного разбирательства Петтигрю ни разу не видел инспектора Моллета. В течение минувшей недели он наблюдал за тем, как возбуждение, вызванное убийством мисс Дэнвил, сначала росло, а потом, достигнув точки кипения, начало день ото дня спадать из-за отсутствия новых событий по делу. Неделя выдалась очень тяжелой. Рабочий процесс в учреждении был полностью парализован, и только усилиями нескольких непробиваемо твердокаменных руководителей вроде мисс Кларк удавалось поддерживать подобие порядка в коллективе.
Жизнь в «Фернли» сделалась и вовсе не выносимой. Его обитатели начали косо смотреть друг на друга, понимая, что подозрения полиции направлены именно на их группу. Об этом не говорили, однако тайные мысли давали о себе знать непривычной обдуманностью и сдержанной вежливостью разговоров, то и дело срывавшихся на злобные пререкания по пустякам. Внезапное исчезновение Вуда моментально принесло облегчение, но когда выяснилось, что он задержан в связи с недостойным служебным поведением, а не арестован по подозрению в убийстве, мрак взаимного недоверия воцарился в компании снова.
Естественно, Петтигрю обрадовался новому появлению инспектора, надеясь, что оно принесет известия, которые разрядят обстановку мучительного неведения.
Когда Моллет вошел в кабинет, Петтигрю поразил его усталый вид. Он был болезненно бледен, под глазами — темные круги, кончики усов слегка обвисли. Это было лицо человека, который много часов подряд проработал в величайшем напряжении, так и не сумев добиться успешного результата.
— Я пришел сообщить вам, сэр, — сказал он ровным, ничего не выражающим голосом, — что дело компании «Бленкинсоп лимитед» вчера передано в суд по всем выдвинутым обвинениям.
— А-а! — разочарованно протянул Петтигрю.
Инспектор коротко глянул ему в глаза, но не сказал ни слова насчет того, о чем подумали оба.
— Как обвинение, так и защита проявили горячую заинтересованность в том, чтобы дело было рассмотрено как можно скорее, поэтому оно передано на рассмотрение ассизного[16] суда, очередная сессия которого открывается на этой неделе в Истбери.
Петтигрю навострил уши. Истбери был одним из пунктов выездной сессии в его любимом Южном судебном округе. В этот момент жизнь адвоката, участвующего в ассизах, показалась ему раем, из которого он сам себя изгнал. Если бы удалось на день-другой сбежать из здешнего сумасшедшего дома в блаженное здравомыслие выездной круговерти, жизнь снова показалась бы ему сносной.
Моллет тем временем продолжал объяснять:
— Поддерживать обвинение будет мистер Флэк. Хотя признание вины со стороны ответчика ожидается, он высказал желание, чтобы на суде присутствовал свидетель из вашего учреждения, уполномоченный подтвердить сумму ущерба, нанесенного ответчиком. — Покашляв, он добавил: — Мистер Флэк считает, что вы, как юрисконсульт учреждения, являетесь самой подходящей кандидатурой.
Петтигрю снова поймал взгляд Моллета и на сей раз уловил в нем едва заметную лукавинку.
— Допустимо ли предположить, — поинтересовался он, — что это уловка, которую вы придумали вместе?
— Видите ли, сэр, мистер Флэк заметил в разговоре, что в последнее время вас очень недостает на выездных сессиях, и мне пришло в голову, что в сложившихся обстоятельствах недолгая смена обстановки вам не помешает, — признался Моллет.
— Я чрезвычайно признателен вам обоим, — сказал Петтигрю, — и, разумеется, поеду в Истбери, хотя мистер Флэк не хуже моего знает, что подобные показания может дать любой клерк. Есть ли еще что-нибудь, что вы хотели бы мне сообщить, инспектор?
— Не знаю, интересно ли вам дело Вуда, сэр. Мы все еще выясняем кое-какие сомнительные факты, и недели через две я буду готов представить вам соответствующий доклад. Но если вы хотите поговорить об этом сейчас…
— Нет, — ответил Петтигрю. — Я решительно ничего не желаю слышать об этом ни теперь, ни потом, хотя, увы, потом у меня не будет выбора.
— В таком случае, — сказал Моллет, который стал выглядеть еще более усталым, чем прежде, — на сегодняшнее утро мне больше нечего вам сообщить.
— Поверьте, мне очень жаль, — сказал Петтигрю, и искреннее сочувствие, прозвучавшее в его голосе, заставило инспектора оттаять.
— Я уже не знаю, что и делать, мистер Петтигрю, — признался он. — Честное слово. Дело Дэнвил доконало меня так, как ни одно другое за всю мою карьеру. Мы с мистером Джеллаби провели все возможные следственные действия, мы опросили три четверти сотрудников управления, некоторых по два-три раза, в полицейском участке гора бумаг, которые я просматриваю снова и снова, но все это не приносит никакого результата.
Петтигрю еще раз пробормотал что-то сочувственное. Он видел, что его собеседник, выговорившись, испытал небольшое облегчение.
— Это же противоречит всякому здравому смыслу! — в сердцах воскликнул Моллет. — Женщина убита средь бела дня, в помещении, набитом людьми, в нескольких ярдах от полудюжины сотрудников, и против ни одного из них нет ни грана улик. Единственный подозреваемый с выявленными криминальными наклонностями имеет железное алиби. Что касается остальных, то все они находятся в равном положении относительно возможности совершения преступления, но ни у одного нет даже намека на мотив.
— Да, мотив в этом деле, конечно, решающий фактор, — сказал Петтигрю для поддержания разговора, потому что по существу ему сказать было нечего. Однако его замечание опять завело инспектора.
— Кто-то хотел убить мисс Дэнвил, — возбужденно заговорил он вновь. — Но это еще не все. Кому-то понадобилось убить ее в спешке, страшно при этом рискуя. Почему? Говорю вам, мистер Петтигрю, я должен выяснить причину и добраться до этого кого-то. Должен! Мысль о том, что этот человек разгуливает на свободе, меня пугает.
— Да, это тревожно, — согласился Петтигрю.
Моллет странно посмотрел на него.
— А вы, мистер Петтигрю, отдаете себе отчет в том, что ваша собственная жизнь может находиться в опасности? — спросил он.
Петтигрю не сдержал улыбки:
— Не думаю, что кто-то станет прилагать усилия, чтобы меня устранить.
— Я не был бы в этом так уверен, — возразил Моллет. — Две недели назад мисс Дэнвил могла сказать то же самое. Когда речь идет о скрытом мотиве, кто может знать наверняка, что не стоит на пути убийцы?
— Очень любезно с вашей стороны беспокоиться о моем благополучии, — сказал Петтигрю. — Но нет же никакой причины, чтобы был выбран именно я.
Недолгое оживление Моллета угасло. Он встал, возвышаясь теперь над столом Петтигрю, как усталый колосс, и, глядя ему прямо в глаза, медленно произнес:
— Возможно, есть, мистер Петтигрю.
Спустя секунду его уже не было в комнате.
Через некоторое время вошла мисс Браун, принесшая письма на подпись. Петтигрю прочел их и подписал, не произнеся ни слова и отметив про себя, что отношения между ним и его секретаршей за последнюю неделю ухудшились. Казалось, что теперь им нечего сказать друг другу, помимо того, что диктовалось служебной необходимостью. «Может, оно и к лучшему, — подумал Петтигрю. — Никогда не следует смешивать человеческие взаимоотношения с работой». Был период, когда он занимался мелкими проблемами мисс Браун, теперь же они его ничуть не интересовали, и он испытывал облегчение от того, что скинул их с плеч. Или не испытывал? Подняв голову, он увидел, что она по-прежнему стоит рядом с его столом.
— В чем дело, мисс Браун? — довольно резко спросил он.
— Я хотела… хотела узнать, не сообщил ли инспектор чего-нибудь нового относительно мисс Дэнвил, — запинаясь спросила она.
