— Нет, — сказала она решительно. — Я не мстительная. — Она посмотрела через плечо: — Прикройте, пожалуйста, дверь. Арчи! Или принесите мне мех.
Я предпочел первое и пошел закрывать дверь.
Между тем миссис Пайн продолжала:
— Полиция интересовалась отношениями между моим братом и мной, что является неуместным и смехотворным. Один из них, вульгарный маленький лысый человек, открыто негодовал, что я не переполнена скорбью! Я в самом деле очень любила моего брата, но мои чувства к нему и к его смерти являются моим личным делом и никого больше ие касаются. Желание, которое было ему всего дороже, желание стать активным руководителем компании, основанной нашим отцом, было совершенно безнадежным, потому что он не годился для этого. Ему надо было бы стать либо полицейским, либо пожарным — тем, кем он хотел стать, когда был маленьким мальчиком. Вы не сможете сделать его ни полицейским, ни пожарным, когда найдете убийцу. Я не думаю, чтобы он был убит, во всяком случае преднамеренно. Очевидно, это был несчастный случай. Что вы думаете. Арчи?
— Мне интересно, о чем вы думаете, миссис Пайн, — я изобразил улыбку со значением. — Я хочу сказать, о чем вы действительно думаете, а не то, что вы говорите. Если вы склоняетесь к тому, чтобы заплатить наличными за доказательство того, что это был несчастный случай, забудьте это, никто не сможет вам его предоставить, даже мы. Вы за этим к нам пришли?
— Нет, — она улыбнулась мне. — Эти билеты пришли сегодня, я захотела принести их вам, а заодно посмотреть, как выглядит ваше лицо.
Она наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть меня.
— У вас, должно быть, исключительно хорошая кровь: заживает очень быстро. Сколько вам лет?
— Тридцать три.
— Прекрасно. Мужчины в двадцать лет еще такие сырые. У вас есть список проблем, для решения которых нужны одиннадцать тысяч четыреста шестьдесят пять долларов?
Вульф издал многозначительный звук без слов, поднялся, пожелал посетительнице спокойной ночи и покинул комнату. Через минуту мы услышали, как открылась и закрылась дверь его лифта.
— Нет у меня никакого списка, — сказал я обиженным голосом. — Если ваше доверие ко мне настолько неустойчиво, что вам нужно познакомиться со списком… Что касается моей крови, то она должна быть хорошей, так как я наполовину цыган.
Я пересек комнату и положил руку ей на плечо.
— Вот почему я могу понимать вещи, которых даже Вульф не понимает. Об этих двух смертях, Уальдо Мура и вашего брата…
Она засмеялась.
— Вы меня, конечно, не поняли, — заявила она, продолжая смеяться и демонстрируя при этом безупречные зубы. — Вашего отца зовут Джеймс Арнер Гудвин, и вы родились в Кантоне, штат Огайо, в девятьсот четырнадцатом году. Девичья фамилия вашей матери была Лесли. У вас два брата и две сестры. Нет, не цыгане. Я очень осторожная женщина. Арчи, осторожная и заслуживающая доверия.
Она резко встала.
— Причина, по которой я хочу увидеть список, заключается в том, чтобы убедиться, что вы включили все. Давайте сядем на диван и поговорим об этом.
Мы были одни, весь этаж находился в нашем распоряжении. Фриц пошел спать. Я был на ногах около восемнадцати часов, Цецилия, возможно, не более двенадцати. В подобной ситуации нельзя было обойтись полумерами.
— Это опасно, — сказал я. — Мистер Вульф уже подозревает меня. Ради меня вы должны идти. Если я останусь здесь наедине с вами, он подумает, что я собираюсь обмануть его в этом деле, и отзовет мою лицензию, и тогда я не смогу начать свое дело, даже если вы этого хотите. Мы поговорим, когда эта история закончится… Но сейчас вы должны идти, миссис Пайн. — Я подумал, что мог бы закрепить эти отношения, и добавил: — Цецилия.
На следующий день, в пятницу, я вернулся домой из «Нейлор-Керр» около половины шестого и потел к себе наверх, чтобы принять ванну и переодеться. В тот вечер Гуинн Феррис уговорила меня сходить в один из модных ресторанов, чтобы познакомиться с тамошней кухней и послушать музыку, поэтому нужно было переодеться ве фрак. Мне следовало торопиться, так как Вульф просил, чтобы в шесть часов, когда он спустится из своей оранжерея, я был у него в кабинете и доложил ему о событиях дня. Доклад получился не ахти какой — совершенно бесцветный, но к этому времени Вульф с радостью хватался даже за недозрелую соломинку и внимательно выслушивал все детали.
Он их так и не получил. Когда в пять минут седьмого я спустился к нему в кабинет, с ним сидел инспектор Кремер, исполненный решимости начать очередную утомительную свару.
Услышав первые ворчливые слова, слетевшие с уст Кремера, я понял, что он пришел попытать счастья там, где не раз пробовал делать это и раньше, но никогда не добивался успеха. Он пришел, чтобы, так сказать, снять с Вульфа крышку и заглянуть внутрь. Это означало, что он пришел опустошенный. Все зашло в полнейший тупик.
— Значит, вы следили за Нейлором, — заговорил он сварливым голосом. — Клянусь Богом, вы знали, что с ним должно было что-то случиться. Я скажу вам, что я думаю! Этот Саул Пензер — лучшая ищейка в Нью-Йорке. Я ни на минуту не поверю, чтобы он потерял Нейлора! Он своих подопечных не теряет. Даже если с ним это случилось, когда Нейлор приходил сюда, неужели вы не велели бы ему проследить за Нейлором, когда тот ушел, раз вы были заинтересованы в нем? Конечно, вы бы сделали это! Я думаю, Пензер оставался с Нейлором весь тот вечер: и тогда, когда он был убит, и тогда, когда на Тридцать девятой улице его переехал автомобиль!
— Фу, — Вульф негодующе фыркнул.
— Посмотрите сюда, — Кремер поднял палец. — Вопервых, вас наняли разнюхать, не является ли Нейлор причастным к смерти Мура. — Он поднял второй палец. — Во-вторых, Гудвин поставил его жизнь в смертельную зависимость от кого-то. — Третий палец. — В-третьих, вы приставили к нему вашего лучшего человека, чтобы тот следил за ним. — Еще один палец. — В-четвертых, вы скрывали от меня Пензера в течение двух дней. — Кремер поднял большой палец. — В-пятых, вы старались натравить нас на Хоффа, и это оказалось обманом. — Из пальцев Кремера образовался кулак. — И в-шестых, вы держите Гудвина там, в компании, чтобы он развлекался с девочками, вместо того чтобы заниматься делом. Посмотрите на него, разодетого для вечеринки!
— Я не знал, что вы меня заметили, — вежливо пробормотал я. — Спасибо.
Но Кремер не просто заметил меня.
— Посмотрите на это, — заревел он.
— Я смотрю, — сухо сказал Вульф. — И это все, что вы хотите мне показать?
Кремер откинулся назад, затем неожиданно снова ринулся вперед и положил кулак на стол Вульфа.
— Я собираюсь сделать заявление, — сказал он медленно, подчеркивая каждое слово. — У меня было много возможностей, Вульф, взяться за вас или попытаться сделать это. Но вы знаете, что в действительности я никоща не обвинял вас в укрывательстве убийц и никогда не считал, что вы способны на подобный поступок.
Он поднял кулак и снова опустил его.
— Сейчас я это сделаю. Теперь я думаю, что вы способны на это, и, полагаю, вы занимаетесь этим. Мне кажется, вы знаете, кто убил Мура и Нейлора, и я думаю, вы препятствуете мае схватить его. Достаточно просто?
— Вы понимаете, что вы говорите, мистер Кремер?
— Вы чертовски правы, понимаю.
— Арчи, — глаза Вульфа перешли на меня. — Выдвори его из моего дома. Если понадобится — силой.
Я, однако, проигнорировал показание шефа. Кремер как-никак был полицейским инспектором и, возможно, был вооружен, а на мне был мой лучший костюм.
Я продолжал сидеть на своем стуле.
— Джентльмены, — сказал я усмехаясь. — Я думал, что вы оба благоразумные люди, но теперь вижу, что ошибался. Вы оба уже побиты, и тут уж ничего не поделаешь. Вы пытаетесь драться, действуя, как дети. Инспектор Кремер, вы же, черт возьми, хорошо знаете, что мистер Вульф — большой хитрец. Вам должно быть известно, что он слишком умен, чтобы заниматься укрывательством убийцы. Он не станет ходить или (что вернее) сидеть с убийцей в кармане под предлогом заботы о его здоровье. Вы просто сошли с ума и зря ломаете мебель. А вы, мистер Вульф, прекрасно понимаете, что все сказанное инспектором — это просто слова, и если бы вы держали себя в руках, вам бы ничего не стоило, сохраняя вежливость, заставить его ретироваться, вместо того чтобы приказывать мне изображать из себя осла. Вы просто огорчены и взбешены, так как в конце концов вам попался противник, слишком ловкий для вас.
Я поднялся, направился к двери в холл и обернулся:
— Прошу извинить меня, джентльмены, у меня свидание с подозреваемой. Я детектив и работаю по делу об убийстве.
Я так и не узнал, чем закончился разговор. Вульф никогда об этом не упоминал, и когда немного позднее я попытался пару раз спросить его об этом, то получал в ответ лишь тяжелый вздох.
Суббота и воскресенье были действительно очень грустными. В субботу утром во время завтрака Вульф вызвал меня к себе в комнату, и когда я пришел, разрешил мне сесть и молча наблюдать, как он мрачно расправляется с четырьмя тостами и блюдом из яиц с маслом, помня о табу насчет разговоров о делах за едой. Покончив с завтраком, он дал мне несколько сногсшибательных поручений. Он определенно решил наброситься на это дело. Я должен был провести эти выходные дни с Бенсм Френкелем, Гарольдом Энтони, Розой Бендини и Гуинн Феррис по очереди и привести их к нему. И он собирался провести выходные, выуживая у них сведения!
