— Смешно, что мы так тщательно проверяли его алиби и совсем не думали о ней. А между тем нет никаких доказательств, что она в ту ночь была в своем номере в Лондоне. Мы остановились только на его словах, веря, что она была там. Все это время мы знали, что только два человека были заинтересованы в смерти Ардена — это Дэвид и Розалин Клоуд. И я очертя голову гнался за ним и забывал о ней. Понимаете, она казалась такой кроткой… даже не совсем в своем уме… Но, быть может, в этом и заключается частичная разгадка.
Весьма вероятно, что Дэвид Хантер поспешил отправить ее в Лондон именно по этой причине. Быть может, он понимал, что она способна потерять голову, и мог знать, что в этом состоянии она становится опасной. Забавно также то, что я часто видел ее в оранжевом полотняном платье — это был ее любимый цвет. Оранжевые шарфы, полосатое оранжевое платье, оранжевый берет. И однако, даже когда старая миссис Лидбеттер дала описание молодой женщины с оранжевым шарфом на голове, я все-таки не догадался, что это могла быть сама миссис Гордон. Я все же полагаю, что девушка не вполне в своем уме и не могла отвечать за себя. Судя по вашему рассказу о ее посещении церкви, она была вне себя от угрызений совести и сознания вины.
— Она сознавала свою вину, да, — сказал Пуаро.
Спенс продолжал задумчиво:
— Она, должно быть, напала на Ардена в припадке помешательства. Не думаю, чтобы у него были хоть какие-нибудь подозрения. Он, конечно, не опасался такой хрупкой девочки…
Минуты две он раздумывал в молчании, потом сказал:
— Одно мне еще не вполне ясно. Кто подкупил Портера? Вы говорите, что не миссис Джереми. А я держу пари, что все-таки это сделала она.
— Нет, — возразил Пуаро, — не миссис Джереми. Она отрицает это, и я верю ей. На этот счет я был глуп. Мне давно следовало знать, кто это был.
Майор Портер сам сказал мне.
— Он сказал вам?
— О, конечно, не прямо. Он даже не знал, что он это сделал.
— Ну, кто же это?
Пуаро склонил голову набок.
— Разрешите мне сначала задать вам два вопроса?
Старший инспектор удивился.
— Спрашивайте все, что хотите.
— Что это были за снотворные порошки в коробочке у постели Розалин Клоуд?
— Эти порошки? — еще больше удивился инспектор. — О, они совершенно безвредны. Бромид. Успокоительное средство. Она принимала по одному порошку каждый вечер. Мы взяли их на анализ, разумеется. С ними все в порядке.
— Кто прописал их?
— Доктор Клоуд.
— Когда он их прописал?
— О, уже давно.
— А какой яд убил ее?
— Ну, мы, собственно, еще не имеем результатов вскрытия, но я думаю, что тут можно не сомневаться. Морфий, и очень сильная доза.
— А у нее найден морфий?
Спенс с любопытством посмотрел на собеседника.
— Нет. К чему вы клоните, мосье Пуаро?
— Теперь я перейду ко второму вопросу, — не отвечая, продолжал Пуаро. — Дэвид Хантер звонил Лин Марчмонт из Лондона в одиннадцать ноль пять во вторник вечером. Вы говорите, что проверяли вызов. Это был единственный междугородный вызов из этой квартиры в Шепердс-Корт. А в эту квартиру никто не звонил в тот же вечер?
— Был один такой вызов. В десять пятнадцать. К тому же из Вормсли Вейл. Говорили из автомата.
— Понятно. — Пуаро замолчал.
— Какая-то гениальная догадка, мосье Пуаро?
— На этот вызов ответили? Я имею в виду — телефонистка получила ответ лондонского абонента?
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — сказал Спенс медленно. — Кто-то, следовательно, был в квартире. Это не мог быть Дэвид Хантер: он еще был в поезде по пути домой. Тогда выходит, что это была Розалин Клоуд. А если это так, то Розалин Клоуд не могла быть в «Олене» за несколько минут до этого. Так вы клоните к тому, мосье Пуаро, что женщина в оранжевом шарфе была не Розалин Клоуд. А если это так, то не Розалин Клоуд убила Ардена. Но тогда почему же она покончила с собой?
— На этот вопрос, ответить просто, — сказал Пуаро. — Она не покончила с собой. Розалин была убита.
— Что?!! — Она была обдуманно и хладнокровно убита.
— Но тогда, кто убил Ардена? Мы уже сняли подозрения с Дэвида…
— Нет, Ардена убил не Дэвид.
— А теперь вы снимаете подозрения с Розалин? Но, черт побери, только у этих двух были какие-то мотивы…
— Да, — сказал Пуаро. — Мотивы. Именно это ввело нас в заблуждение. Если у А были мотивы убить С, а у В были мотивы убить Д, нам кажется нелепым, не правда ли, что А убил Д, а В убил С?
Спенс застонал.
— Проще, мосье Пуаро, проще. Я совершенно не понимаю, что вы хотите сказать этими вашими А, В и С…
— Это сложно, — согласился Пуаро. — Это очень сложно. Потому что, видите ли, здесь перед вами два различных вида преступления, и соответственно — у вас должно быть два разных убийцы. Входит Первый убийца, входит Второй убийца…
— Не цитируйте Шекспира, — стонал Спенс. — Это не драма времен Елизаветы.
— Да нет, это как раз по Шекспиру. Здесь налицо все чувства, человеческие чувства, которыми Шекспир упивался: ревность, ненависть, внезапные поступки в порыве страстей. Есть стремление использовать счастливый случай: «Прилив бывает и в делах людей. Прилив, который — если не упустишь — к богатству приведет…» Кто-то играл эту роль, старший инспектор. Схватить счастливую возможность и повернуть ее по-своему — все это было блистательно исполнено и, так сказать, под самым вашим носом.
Спенс с раздражением потер свой нос.
— Выражайтесь понятнее, мосье Пуаро, — взмолился он. — Если можете, скажите только, что вы думаете.
— Я буду ясен, ясен, как кристалл. Перед нами три смерти, не так ли? Вы согласны с этим? Трое людей умерли…
Спенс пытливо посмотрел на него.
— Да, я бы сказал, что это так. Не собираетесь ли вы меня уверить, что один из этих троих еще жив?
— Нет-нет, — сказал Пуаро. — Они мертвы. Но как они умерли? То есть как вы классифицировали их смерти?
— Ну, что касается этого, мосье Пуаро, то вам известны мои взгляды. Одно убийство и два самоубийства. Но, по-вашему, последнее самоубийство — не самоубийство, а второе убийство.
— По-моему, — сказал Пуаро, — здесь произошло одно самоубийство, один несчастный случай и одно убийство.
— Несчастный случай? Вы хотите сказать, что миссис Клоуд отравилась случайно? Или вы думаете, что майор Портер застрелился по несчастной случайности?
— Нет, — сказал Пуаро. — Несчастной случайностью была смерть Чарлза Трентона, иначе — Инока Ардена.
— Несчастная случайность! — Инспектор взорвался. — Случайность? И вы это говорите про исключительно зверское убийство, когда голова человека размозжена многими ударами?
Ничуть не задетый этим взрывом, Пуаро спокойно отвечал:
— Когда я сказал: несчастный случай, я имел в виду, что не было намерения убивать.
— Не было намерения убить, когда голова человека так разбита! Может, вы хотите сказать, что на него напал невменяемый?
— Я думаю, что это близко к истине, однако не совсем в том смысле, какой имеете в виду вы.
— Миссис Гордон была единственной не вполне нормальной женщиной в нашем случае. Я замечал, что иногда она выглядела очень странно. Конечно, миссис Лайонел тоже не без странностей, но она никогда не впадает в неистовство… Ну, а уж у миссис Джереми голова сидит на плечах правильнее, чем у кого бы то ни было. Между прочим, вы говорите, что не миссис Джереми подкупила Портера?
— Нет. Я знаю, кто это сделал. И как я сказал, Портер сам проговорился об этом. Одно незначительное замечание… Ах, я готов высечь себя за то, что сразу этого не заметил!..
— А затем ваш анонимный сумасшедший АВС убил Розалин Клоуд? — Голос Спенса звучал все более скептически.
Пуаро энергично замотал головой.
— Вовсе нет. Именно здесь удаляется Первый убийца и на сцену выходит Второй убийца. Здесь уже совершенно иной вид преступления, никакой горячности и страсти. Холодное, тщательно обдуманное убийство, и я намерен, инспектор Спенс, добиться того, чтобы убийцу повесили за это убийство.
С этими словами он поднялся и направился к двери.
— Послушайте! — воскликнул Спенс. — Вы должны назвать мне имена. Вы не можете так уйти.
— Да, очень скоро я назову вам имена. Но сейчас я жду кое-что… Могу даже сказать точнее: я жду письма из-за моря.
— Не выражайтесь, как рыночный предсказатель судьбы! Эй… Пуаро!
Но Пуаро уже выскользнул за дверь.
Он пересек площадь и позвонил у дома доктора Клоуда. Дверь открыла миссис Клоуд и, как обычно, ахнула при виде Пуаро. Он не стал терять времени.
— Мадам, я должен поговорить с вами.
— О, конечно… Входите, пожалуйста… Боюсь, у меня не было времени вытереть пыль…
— Я хочу кое о чем спросить вас. Как давно ваш муж стал морфинистом?
Тетушка Кэтти немедленно разразилась слезами.
— О Боже, Боже!.. А я так надеялась, что никто никогда не узнает… Он начал во время войны. У него было такое ужасное переутомление и такая ужасная невралгия. С тех пор он все старается уменьшить дозу… Честное слово, старается. Это и приводит его по временам к такой раздражительности…
