— Не совсем. Я имею в виду, что они объясняли ему свою точку зрения на профессиональном языке — он же, уловив общий смысл, излагал вам все уже своими словами.
— Таким образом то, что он рассказал мне, некоторым образом отличалось от того, что говорили врачи?
— Именно так все и обстоит. Он просто не совсем правильно их понял, если уж быть точным.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Известно, к кому именно он обращался?
Миссис Фарли отрицательно покачала головой.
— Никто из нас и понятия не имел, что он вообще к кому-то обращался, — заметила Джоан Фарли.
— А в а м он рассказывал о своем сне? — спросил Пуаро.
Девушка тоже покачала головой.
— А вам, мистер Конворси?
— Нет, ни слова. Я, правда, написал под его диктовку письмо, но представления не имел, зачем ему понадобилась ваша консультация. Я думал, может, это связано с затруднениями в бизнесе.
— Что ж, давайте перейдем к обстоятельствам смерти мистера Фарли.
Инспектор вопрошающе посмотрел на миссис Фарли, потом на доктора Стиллингфита и, поскольку те безмолвствовали, взял эту задачу на себя:
— Мистер Фарли имел обыкновение во второй половине дня работать у себя в комнате. Я так понимаю, предстояло серьезное слияние капиталов…
Он вопросительно посмотрел на Хьюго Конворси.
— «Объединенные перевозки», — туманно пояснил тот.
— В связи с этим мистер Фарли согласился даже дать интервью двум представителям прессы. Он крайне редко делал нечто подобное — не чаще одного раза в пять лет, как я понял. Соответственно, в назначенное время, а именно в пятнадцать минут четвертого, прибыли два журналиста, один от «Ассошиэйтед Пресс», другой — от «Объединенных изданий». Им пришлось подняться на «второй этаж и подождать прямо у дверей комнаты мистера Фарли — обычное место ожидания для посетителей. В пятнадцать двадцать прибыл курьер из „Объединенных перевозок“ с какими-то неотложными бумагами. Его провели в комнату мистера Фарли, где он передал документы — из рук в руки. Затем мистер Фарли проводил его до дверей и с порога переговорил с репортерами.
— Сожалею, джентльмены, что заставляю вас ждать, — сказал он, — но появились дела, не терпящие отлагательства. Я постараюсь управиться с ними как можно скорее.
Джентльмены, мистер Адаме и мистер Стоддарт, заверили его, что прекрасно все понимают и подождут, сколько потребуется. Мистер Фарли вернулся в комнату, закрыл за собой дверь — и это был последний раз, когда его видели живым.
— Продолжайте, — попросил Пуаро.
— Немногим позже четырех присутствующий здесь мистер Конворси вышел из своей комнаты, соседствующей с покоями мистера Фарли, и был весьма удивлен, увидев, что репортеры все еще ждут. Поскольку ему все равно требовалась подпись мистера Фарли на некоторых письмах, мистер Конворси решился зайти к нему, чтобы заодно напомнить о назначенной встрече. Однако, зайдя в комнату, он, к своему удивлению, не сразу заметил мистера Фарли и даже подумал сначала, что его там нет. Потом он увидел ботинок, видневшийся из-за ножки стола (который расположен прямо перед окном). Он поспешно подошел ближе и обнаружил на полу мертвого мистера Фарли и лежащий поблизости револьвер.
Мистер Конворси выбежал из комнаты и приказал дворецкому вызвать доктора Стиллингфита. По совету последнего, он также известил полицию.
— Кто-нибудь слышал выстрел? — спросил Пуаро.
— Нет. Движение на этой улице очень оживленное, а окно на лестнице было открыто. Совершенно невероятно, чтобы за всем этим шумом можно было различить выстрел.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Когда, предположительно, он умер?
— Я осмотрел тело, сразу как пришел, — сообщил Сталлингфит. — Это было примерно в шестнадцать тридцать две.
К тому времени мистер Фарли был мертв по меньшей мере час.
Пуаро помрачнел.
— В таком случае, можно допустить, что его смерть наступила именно в то время, которое показывали часы из преследовавшего его сна, то есть в двадцать восемь минут четвертого?
— Несомненно, — согласился Стиллингфит.
— Отпечатки на револьвере? — спросил Пуаро.
— Только его собственные.
— А сам револьвер?
— Тот самый, что он действительно держал во втором справа ящике стола, — вмешался инспектор. — Он все точно вам рассказал. Миссис Фарли опознала этот револьвер. И еще: в комнате только одна дверь — та, что выходит на лестницу. Репортеры, сидевшие прямо против нее, клянутся, что с того момента, как мистер Фарли разговаривал с ними, и до того, как немногим позже четырех в комнату вошел мистер Конворси, туда не заходил никто.
— Таким образом, есть все основания полагать, что мистер Фарли совершил самоубийство?
Инспектор Барнетт ответил слабой улыбкой:
— Были бы, если бы не одно маленькое обстоятельство.
— И какое же именно? — осведомился Пуаро.
— Письмо, адресованное вам.
Теперь уже улыбнулся Пуаро.
— Понимаю… Раз в деле замешан Эркюль Пуаро, сама собой напрашивается мысль об убийстве.
— Разумеется, — сухо отозвался инспектор. — Но после того, что вы нам рассказали…
— Одну минуточку, — прервал его Пуаро. — Ваш муж когда-нибудь подвергался гипнозу? — неожиданно спросил он, повернувшись к миссис Фарли.
— Никогда.
— Но он изучал природу этого явления, не так ли?
— Не думаю, — покачала головой миссис Фарли и, неожиданно теряя выдержку, разрыдалась. — Этот чудовищный сон! Какой ужас! Видеть его — ночь за ночью — а потом… Как будто его вынудили к этому.
Пуаро вспомнил слова Бенедикта Фарли: «…делаю то, чего мне действительно хочется. Убиваю себя».
— Вам никогда не казалось, что муж стремился уйти из жизни? — спросил он.
— Нет.., разве.., иногда он вел себя так странно…
Звонкий презрительный голос Джоан Фарли перебил ее:
— Отец никогда бы не сделал этого. Он слишком себя любил.
— Знаете, мисс Фарли, — заметил доктор Стиллингфит, — чаще всего с собой кончают совсем не те люди, которые угрожают это сделать. Потому-то самоубийства порой и кажутся настолько необъяснимыми.
Пуаро встал.
— Вы позволите мне осмотреть комнату, где случилась трагедия?
— Конечно. Доктор Стиллингфит…
Доктор проводил Пуаро наверх.
Комната Бенедикта Фарли оказалась гораздо больше комнаты его секретаря и была обставлена с исключительной роскошью. Тут были и глубокие кожаные кресла, и мягкие ковры с густым ворсом, и великолепный письменный стол поистине необъятных размеров.
Пуаро обошел его и остановился там, где возле самого окна на ковре виднелось темное пятно. Он снова вспомнил слова миллионера: «В двадцать восемь минут четвертого я открываю второй справа ящик моего стола, вынимаю револьвер, который лежит там, заряжаю и подхожу к окну. А затем.., затем.., стреляю себе в висок».
Пуаро медленно кивнул.
— Окно было открыто как сейчас? — спросил он.
— Да. Но никто бы не смог уйти этим путем.
Пуаро высунул голову наружу. На стене не было поблизости ни карниза, ни выступов, ни водосточных труб.
Даже кошка не сумела бы выбраться этим путем. Напротив возвышалась глухая фабричная стена без каких-либо окон или отверстий.
— Странный выбор обители для миллионера, — заметил Стиллингфит. — Ну и вид! Точно смотришь на тюремную стену.
— Да, — согласился Пуаро, втягивая голову обратно. — Думаю, эта стена имеет большое значение, — добавил он, пристально изучая плотную кирпичную кладку.
Стиллингфит с любопытством посмотрел на него.
— Вы имеете в виду: в психологическом смысле?
Пуаро, не отвечая, подошел к столу и рассеянно — по крайней мере, так казалось со стороны — взял со стола выдвижной захват, который обычно используется в черчении. Он нажал на ручку, и захват вышел на полную длину. Пуаро поднял инструментом обгоревшую спичку, лежавшую в нескольких футах от кресла, и бережно отправил ее в корзину для бумаг.
— Когда вы кончите баловаться этой штукой… — раздраженно начал Стиллингфит.
— Какое хитроумное приспособление, — пробормотал Пуаро, аккуратно положив захват на место. — А где находились миссис и мисс Фарли в момент.., смерти? — неожиданно спросил он.
— Миссис Фарли отдыхала в своей комнате этажом выше. Мисс рисовала у себя в студии. Это на последнем этаже.
Эркюль Пуаро принялся рассеянно постукивать пальцами по крышке стола. Он проделывал это довольно долго, после чего заявил:
— Мне нужно поговорить с мисс Фарли. Не могли бы вы пригласить ее сюда на пару минут?
— Если так нужно… — пожал плечами Стиллингфит и, бросив на Пуаро пытливый взгляд, вышел из комнаты.
Через несколько минут дверь открылась, и в комнату вошла Джоан Фарли.
— Не возражаете, мадемуазель, если я задам вам несколько вопросов?
Девушка посмотрела на Пуаро твердым взглядом:
— Конечно. Спрашивайте что хотите.
— Вы знали, что отец держит в столе револьвер?
