— Что ты мелешь, заноза? — остановил его стоявший рядом старик Ермолаич. — Вот Петруха тебе язык-то подрежет!
— Не посмеет! Я про него та-акое знаю!.. По нашему менту самому тюрьма плачет. Он несколько лишку на свободе задержался. Пора сажать, как капусту.
— А где мать? — спросил я.
— Ее увели от греха подальше, — отозвался Ермолаич. — Сейчас бабки валерьянкой отпаивают… Уж как она убивалась — смотреть страшно!.. Хотела дочку с собой унести. Да девку-то теперь трогать нельзя — а ну как следы насильника остались? Мы ученые, фильмы-то смотрим… Вот пусть Громыхайлов ищет.
— Какие следы, которые он сам оставил? — не унимался Мишка-Стрелец. — Так он их подберет и в карман положит.
Мы стояли чуть в сторонке от трупа, накрытого с головой простынкой, а Марков рыскал вокруг, словно ищейка. Видно, не давала покоя старая профессия следователя МУРа — до его перехода в налоговую полицию. Он чего-то высматривал, вынюхивал, подбирал с земли, ощупывал, загадочно посвистывая. На нас он не обращал никакого внимания. Затем подошел к трупу, сдернул с жертвы простынку. Смотреть на мертвую было страшно и неприятно. Мы с Комочковым отвернулись.
— Странно, странно… очень странно, — услышал я за спиной голос Маркова.
— Ну? Чего там? — настырно спросил Мишка-Стрелец.
— Отлезь! — строго приказал Егор. — Займи свое место и не шевелись.
Он еще покрутился там некоторое время, а потом присоединился к нам. Мы вместе пошли в сторону дома. Меня и Комочкова разбирало любопытство.
— Ну? — первым не выдержал Николай, в точности повторяя вопрос смотрителя башни. — Чего там?
— Отлезь! — так же ответил Егор. — Я еще не разобрался.
— Но хоть улики какие-нибудь нашел? — поинтересовался я.
— Угу. Ситуация сложная. Но не безнадежная.
— Смотря для кого. Ей-то уже все равно.
— Одно могу сказать: перед смертью она была напугана до такой сильной степени, что… возможно, умерла уже до того, как насильник настиг ее. От разрыва сердца. Впрочем, это должно установить вскрытие. А где здесь найдешь приличного патологоанатома? Мы отрезаны от всего мира.
— А доктор Мендлев?
— Не смеши. Тут нужен профессиональный судмедэксперт. А твоему доктору Мендлеву только клизмы из кипятка ставить.
— Зря ты так. Он делал вскрытие трупа моего деда. Но… Вот что странно. Густав Иванович утверждал, что следов насильственной смерти не было, а рыбак Валентин говорил мне, что у деда была вмятина на виске, словно бы его стукнули чем-то тяжелым. Зачем ему надо было скрывать этот очевидный факт?
— Вот видишь! — порадовался Комочков. — Твой Мендлев сам замешан в убийстве. Или покрывает кого-то.
— Эх, если бы провести эксгумацию, — вздохнул Марков. — Можно будет попробовать этого добиться, когда дорога в город станет свободна.
Мы подошли к дому, где увидели застывший около калитки джип «чероки». В нем сидел бритоголовый охранник в камуфляже, который возил меня к Намцевичу. Он держал на коленях автомат и лениво позевывал.
— Это еще что за бельгийский наемник? — проворчал Марков. — А разрешение на оружие у него имеется?
Когда мы проходили мимо «бельгийца», тот кашлянул и произнес нечто нечленораздельное, но похожее на «Добрр утрр…».
— Привет-привет! — ласково отозвался я. В доме нас поджидала такая сцена: на столе в зале стояла корзина фруктов и высились три бутылки шампанского, а среди теплой компании наших друзей сидел и сам Александр Генрихович Намцевич собственной персоной, местный феодал, а теперь уже и король затерянного среди болот и лесов королевства под названием Полынья. Чувствовал он себя здесь превосходно, а главное — весело, что можно было сказать и обо всех остальных. Милена сидела справа от него, а Ксения — слева. Увидев нас, Намцевич легко поднялся со стула, пошел навстречу. На его лице играла улыбка, но серые глаза оставались прохладными, а между бровей лежала все та же упрямая морщинка.
— Акулам пера, знаменитым сыщикам и великим артистам — наше нижайшее! — вновь, как и тогда, в особняке, витиевато произнес он. — Вы уж извините, что я к вам без приглашения. Но если, как говорится, гора не идет к Магомету…
— Одна маленькая горка к вам все-таки пришла еще вчера, — напомнил ему я.
— И вновь прошу прощения, что увлек вашу супругу в поездку на катере, но… не мог устоять. Она прелестна. Я вас поздравляю и надеюсь, что вы простите меня за легкомысленное похищение Елены.
— Милены, — поправил я. — Вас опять потянуло на древнегреческие мифы?
— А… помните про мою Лернейскую гидру, браво! — засмеялся Намцевич. — Как приятно иметь дело с образованными людьми. Как я счастлив, что мы теперь все вместе. И должно быть, надолго. — Он усмехнулся. — Возможно, даже навсегда. Хотя я и предупреждал вас, что вам лучше уехать, Вадим Евгеньевич. А вы вот не послушались… Да еще и друзей сюда притащили. А ну как завал никогда не разберут? Ведь это ж… даже страшно подумать, что будет… — Голос его понизился до шепота. — Мы же останемся здесь до конца дней.
Представляете перспективу? Маленький поселок, отрезанный от всей цивилизации. Где зарождается новая жизнь. Где прошлое забыто, а будущее — туманно. Где… — Намцевич вдруг осекся и обвел нас полубезумным взглядом. Но вскоре глаза его вновь обрели прохладную серость.
Марков молча подошел к столу, налил себе бокал шампанского и выпил.
— Кислятина, — произнес он. — Не бойтесь, папаша, я вас выведу через болото.
Намцевич засмеялся. Хихикнула и Милена. Но все остальные хранили неловкое молчание, словно ожидая, что произойдет дальше.
— Итак, господа, сегодня вечером я всех вас приглашаю к себе в гости, — торжественно сказал Намцевич. — Я понимаю, что в связи с происшедшей трагедией на Полынью опустился траур, но… не будем забывать и о жизни. Кто знает — сколько нам еще осталось. Кто знает…
И с этими словами он удалился.
Посещение Намцевича оставило у меня в душе неприятный осадок, словно бы я глотнул в темноте незнакомую жидкость и теперь не мог понять: что же я выпил? Этот человек явно стремился к какой-то цели, которую я не видел, но чувствовал в ней нечто зловещее. С какой стати ему понадобилось приглашать нас всех в гости? Прихоть баловня судьбы или определенный умысел? Кроме того, передо мной вставали и другие вопросы, которых с каждым днем пребывания в Полынье накапливалось все больше и больше. Кого прячет в своем доме доктор Мендлев? Что выискивает пекарь Раструбов на болоте? Наконец, кто убил эту несчастную девочку? Мне казалось, что все это каким-то образом связано и со смертью деда. А тут еще прибавилась дополнительная головная боль от поведения Милены: наш семейный корабль начинал давать сильную течь.
Да и остальные гости вели себя не так, как ожидалось… И к приглашению Намцевича мы отнеслись по-разному. Милена, Ксения и Комочков решили непременно пойти вечером в его особняк. Барсуковы колебались. Ну а я и Марков наотрез отказались.
Мы взяли с ним хозяйственные сумки, сплетенные стариком Ермолаичем из ивовых прутьев, и отправились в продуктовый магазин, чтобы пополнить запасы провианта. Консервов у меня оставалось еще дня на четыре. А рассчитывать на постоянное хлебосольство тетушки Краб было бы уже сродни московской бесцеремонной наглости. По дороге нам встретился Мишка-Стрелец, который сообщил, что очухавшийся Громыхайлов приступил к дознанию и опросу подростков, а убитую перенесли в дом матери.
— Только вряд ли у него что-нибудь выйдет. Улики-то ты первый собрал, — произнес Мишка, в упор глядя на Маркова. Тот усмехнулся.
— А ты об этом помалкивай, — сказал он. — От вашего милиционера все равно мало толку.
— А что ты там нашел интересного? — спросил я.
— Потом узнаешь, — отозвался он. — Только чутье мне подсказывает, что это убийство не последнее. Ты бы, Мишка, предупредил жителей поселка, чтобы они не ходили поодиночке. Особенно в глухих уголках. Убийца может накинуться на любого, потому что он явно ненормален. И жертвой может стать не обязательно девушка или женщина. Сейчас под руку подвернулась Алевтина, а завтра мы можем найти труп старика.
— На чем основываются твои выводы? — поинтересовался я.
— На том, что я обнаружил, — невнятно ответил он. — Мне кажется, что убийца давно хотел сделать это. Но что-то его останавливало. А когда произошел оползень, то запрет исчез. Неизвестно почему, но случившийся обвал выступил катализатором, растормозил его сознание. Теперь он будет убивать и нагонять страх на жителей поселка. До тех пор, пока его не поймают.
Мы слушали Маркова внимательно, пытаясь угадать, куда он клонит. Но лицо капитана оставалось непроницаемым. Он всегда любил нагонять туман.
