Мне он показался усталым, как будто его беспокоило состояние здоровья жены. Возможно, как говорила миссис Пойндекстер, он действительно всего в жизни добился собственными силами и гордился своим бизнесом, но в то же время он был очень простым, скромным и непосредственным человеком. И к тому же доброжелательным. Он уже собрался идти, но вдруг замешкался.
— Как я понимаю, эти дураки-полисмены наконец-то проявили капельку благоразумия, — несколько смущенно произнес он. — Жаль, что вашего брата не оставляют в покое. Мне очень жаль.
— Что поделаешь, они только исполняют свой долг.
Много недель спустя я вспомнила, как он выглядел я тот день: крупные мускулистые ноги в чулках для гольфа, пальто, переброшенное через руку, и глаза, в которых светилось робкое сочувствие… Я наблюдала, как он, вновь склонив голову, двинулся наверх по тропе, и поняла, что он уже напрочь позабыл обо мне.
Я же уселась на камень возле тропинки и посмотрела вниз, туда, где из-за деревьев проглядывала крыша Сансет-Хауса. Долгие годы это был мирный и счастливый дом — до тех пор, пока в нем не появилась Джульетта. Теперь же она была мертва и несколько дней пролежала в неглубокой могилке, где-то выше меня, на холме. Почему? Что же в действительности произошло в тот день, когда Люси Хатчинсон разговаривала с ней и, оглянувшись у поворота тропинки, увидела, что Джульетта все еще стоит там? Кого она ждала?
Неужели кто-то преследовал ее и, настигнув здесь, на острове, убил? И была ли смерть Джордан связана с тем, первым преступлением? Несомненно, приезд этих двух женщин привел в движение некие лежащие до поры до времени под спудом силы, по-прежнему таинственные и бесспорно смертоносные.
Был конец июля, но, казалось, целая вечность минула с тех пор, как я впервые приехала в Сансет и, стоя на веранде, наслаждалась панорамой залива: чайки взмывали вверх, затем стремительно снижались и внизу, на камнях, принимались разделываться со своей добычей— моллюсками; и Мэгги, пристально разглядывая трех ворон, копошившихся внизу, изрекла, что их появление не к добру. Целую вечность назад двойной свист почтальона означал какую-нибудь мелкую сенсацию дня, а появление мальчика на велосипеде с телеграммой— сенсацию покрупнее. Так давно и в какой-то другой жизни Артур прочесывал заводь во время отлива, а я ходила за ним по пятам, подобно маленькому и почтительному сателлиту.
Домой я вернулась поздно. На территорию владений Хатчинсонов как раз въезжал продуктовый фургончик, нагруженный позолоченными стульями, что в наших краях означало намечающуюся вечеринку. Видимо, таким способом Люси стремилась взбодриться, но тогда это меня возмутило, а когда на веранде я повстречала Мэри-Лу и обмолвилась об этом, она так и взорвалась.
— Как им не стыдно! — заявила она безапелляционно. — В конце концов, Боб сходил с ума по Джульетте, и всем это известно.
— Но это же было много лет назад. Не думаю, чтоб с тех пор он с ней виделся.
— Он встречался с ней полгода назад.
Я лишь ошеломленно уставилась на нее. Порой Мэри-Лу казалась мне просто непостижимой. Тут такие проблемы, без конца размышляешь о различных мотивах, версиях и человеческих отношениях, прикидываешь, взвешиваешь так и сяк— а она даже не сочла достойным упоминания сей факт.
— Ты видела их? Вместе?
— Ну, разумеется, вместе. Они перекусывали в той французской забегаловке на Шестьдесят третьей стрит.
Я могла бы, конечно, как следует встряхнуть ее, но ведь Мэри-Лу была Мэри-Лу, и Артур любил ее.
— Почему же ты не сказала об этом раньше?
— Я не сплетница, — она поджала губы. — Еще не хватало мне распускать сплетни о первой жене Артура. К тому же, — добавила она уже более человеческим тоном, — мне нравится Люси. И Боб мне тоже нравится, если уж на то пошло, хоть он и волочится за женщинами.
До чего же странное сочетание детскости и хитрости являла собой— и продолжала являть—Мэри-Лу. Вот уж никогда не думала, что Боб Хатчинсон — бабник. Это был крупный, энергичный и не слишком умный мужчина. Несмотря на все их стычки и перебранки, он, казалось, всегда был влюблен только в Люси. И, однако же, со временем нам суждено было узнать, что Мэри-Лу, которая едва была с ним знакома, интуитивно уловила то, о чем мы и не догадывались.
— Они тебя видели?
— Нет. Они ушли вскоре после того, как я там появилась.
— Они держались по-дружески?
На мгновение она задумалась.
— Он казался очень серьезным. Она же улыбалась. В руках у нее была целая охапка орхидей. Постой, Марша! Неужели ты думаешь, что эту ужасную вещь сотворил Боб?
— Думаю, что его можно заподозрить с таким же успехом, как и твоего собственного мужа, — возмущенно парировала я и ушла.
Однако, поднявшись к себе, чтобы переодеться к ужину, я продолжала размышлять над ее словами. Джульетте и в жизни, и в связях была свойственна какая-то разрушительная энергия. Она могла войти в любую, самую мирную компанию и всех там перессорить. И ведь она не была злоумышленницей. Она никогда не сплетничала— полагаю, по той простой причине, что ее ничуть не интересовали дела других людей. Но стоило ей провести два дня где бы то ни
было, и ее сексапильность влекла к себе всех окружающих мужчин, в то время как женщины, ненавидевшие ее, образовывали нечто вроде молчаливого лагеря взаимной обороны против нее.
И даже теперь, отойдя в мир иной, она продолжала сеять везде вражду и подозрения.
Но Боб Хатчинсон! Это казалось невероятным. Да, он тоже был вспыльчив. Однажды в приступе ярости он на моих глазах переломил клюшку для гольфа и отбросил ее прочь. Бесспорно, одно время он был увлечен Джульеттой. Но вот, оказывается, он совсем недавно встречался с нею. И даже пригласил ее на ленч.
Когда в тот вечер мы уселись ужинать, Боб по-прежнему занимал мои мысли, и, к несчастью, я попыталась заговорить о нем с Артуром.
— Послушай, насчет того человека, которого ты согнал с крыши в ту ночь… — начала я. — Артур, ты же должен был составить хоть какое-то представление о его внешности. Во всяком случае, ты мог бы определить, какого он был роста, не так ли?
Он швырнул в сторону вилку и нож и резко отодвинул стул.
— Неужели нельзя дать человеку, — в ярости воскликнул он, — хотя бы один раз поесть спокойно?! Нет, Марша, я не имею ни малейшего представления о его внешности. Я тебе уже сто раз говорил! Если б я его узнал, уверяю тебя, что давно бы уже добрался до него. Но тебе такая мысль и в голову не приходила, сестрица!
Он вышел из столовой, хлопнув дверью. У Мэри-Лу, которая осталась у нас на ужин, был испуганный вид, а Уильям поспешно ретировался в буфетную.
— Говорила же я тебе, — заметила Мэри-Лу. — Он сам не свой. Меня это пугает, Марша.
Эпизод этот, хоть и незначительный, я упомянула лишь потому, что он наглядно демонстрирует сложившуюся у нас нервозную обстановку. Демонстрирует то, что позднее Рассел Шенд выразил иными словами: мы имели дело с людьми, а не с уликами, с людьми и их взаимоотношениями, их реакциями и чувствами. И действительно, до той поры у нас в сущности не было никаких улик— по крайней мере улик, достойных внимания. Я нашла в саду пуговицу, Джордан по той или иной причине забрала с собой письмо Дженнифер, не тронув всю прочую корреспонденцию Джульетты; на обочине дороги оказались следы от покрышек автомобиля Мэри-Лу; Люси Хатчинсон бросила окурок со следами губной помады и оставила отпечаток своего каблука на холме; некто неизвестный закопал в землю ее клюшку для гольфа, а еще кто-то, столь же неизвестный, взломал замок нашего сарая.
И кроме того, некто, чья личность также не была установлена, убил двух женщин и попытался избавиться от их трупов. А нападение на Мэгги? Это чьих рук дело?
Единственным дотоле неизвестным обстоятельством, как я поняла в тот вечер, было то, что до недавнего времени Боб Хатчинсон поддерживал отношения с Джульеттой.
Сразу же после ужина Мэри-Лу отправилась наверх. Поднималась она очень медленно, словно надеясь, что Артур позовет ее обратно. Но он не позвал. Он сидел в библиотеке, рядом с ним стояла чашка кофе, к которому он так и не притронулся, и когда позже я застала его там, он рассматривал стоявшие на столе фотографии в рамках, запечатлевшие его жену и Джуниора.
— По крайней мере, — с горечью произнес он, — поскольку с этими проклятыми алиментами покончено, у них будет достаточно средств к существованию.
Я вздрогнула.
— Прошу тебя, не говори так, Артур!
— А почему бы нет? Веревка на моей шее затягивается. Это понимает даже Шенд. Рано или поздно меня арестуют. А если не арестуют, то газеты займутся расследованием этого дела и попросту вынудят их к этому. В любом случае я человек конченый.
В тот вечер я почувствовала, что нахожусь на грани отчаяния. Пробило десять часов, Мэри-Лу все еще не спускалась, а Артур сидел с отрешенным видом, держа в руках книгу и даже не пытаясь ее читать. Я набросила на плечи пальто и вышла на улицу подышать воздухом; тут-то мне и пришла в голову мысль повидаться с Бобом Хатчинсоном и поговорить с ним, если получится.
