Дороти Сэйерс - Без свидетелей

— Да? Что ж, наверное, это вполне естественно. Вспомните, мистер Тригг, обращался ли к вам кто-нибудь с такой проблемой летом 1925 года?

На лице адвоката отразилось сильнейшее любопытство, переходящее в смятение.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Можете отвечать без колебаний, — успокоил его Паркер, вытаскивая свое служебное удостоверение. — Я офицер полиции, и у меня есть веские причины задать вам этот вопрос. Я изложил вам юридическую сторону дела как свою собственную проблему, потому что хотел для начала узнать ваше профессиональное мнение.

— Понимаю. Ну хорошо, инспектор. Полагаю, в этом случае я вправе рассказать вам все. Ко мне действительно обращались с таким вопросом в июне 1925 года.

— Вы помните, при каких обстоятельствах это было?

— Конечно. Едва ли я смогу забыть этот случай — вернее, то, что за ним последовало.

— Звучит интригующе. Не могли бы вы рассказать мне эту историю как можно более подробно?

— Разумеется. Одну секунду.

Мистер Тригг высунул голову в приемную.

— Бэдкок, я занят с мистером Паркером и никого не принимаю. Теперь, мистер Паркер, я вашем распоряжении. Будьте любезны, курите, если желаете.

Воспользовавшись этим разрешением, Паркер раскурил свою видавшую виды трубку из корня вереска, и мистер Тригг, нервно куря сигарету за сигаретой, поведал ему свою удивительную историю.

— Это было 15 или 16 июня 1925 года, — начал мистер Тригг. — Ко мне пришла одна молодая леди и задала практически тот же самый вопрос, что и вы. Правда, в отличие от вас она сказала, что действует по поручению своей подруги, об имени которой предпочла умолчать. Пожалуй, я смогу точно описать ее внешность. Это была привлекательная девушка — высокая, темноволосая, с голубыми глазами и великолепной кожей. Я запомнил, что у нее были ровные, чрезвычайно красиво очерченные брови, а лицо довольно бледное. Одета она была по-летнему, но очень изящно и строго. По-моему, на ней было что-то вроде льняного платья с вышивкой (знаете, я в этих вещах не специалист) и белая соломенная шляпа от солнца.

— Просто удивительно, как хорошо вы все помните, — заметил Паркер.

— О да, у меня прекрасная память; кроме того, впоследствии я встречался с ней еще несколько раз, как вы сейчас услышите.

Во время первого визита девушка, так же, как и вы, сказала, что в Лондоне она ненадолго, а меня ей порекомендовал случайный собеседник. Я объяснил, что мне бы не хотелось отвечать на ее вопрос экспромтом. Текст закона тогда был только что принят в последнем чтении, и я еще не успел как следует войти в курс дела. Но, прочитав как следует Закон, я убедил себя в том, что тут может возникнуть много серьезных проблем.

Я сказал молодой леди (кстати, она представилась мне как мисс Грант), что, прежде чем дать какие-либо рекомендации, я хотел бы посоветоваться с юрисконсультом, и спросил, не может ли она зайти завтра. Девушка ответила согласием. Затем она встала и поблагодарила меня за помощь, протянув руку для рукопожатия. При этом я заметил, что ее пальцы с тыльной стороны пересекает странный шрам, как будто по ним прошлись стамеской или другим подобным инструментом. Тогда я обратил на него внимание совершенно автоматически, но эта наблюдательность впоследствии сослужила мне неоценимую службу

Как мы договорились, мисс Грант зашла ко мне на следующий день. За это время я проконсультировался с одним коллегой, обладающим обширными познаниями, и дал девушке ту же рекомендацию, что и вам. Судя по выражению лица, это ее очень расстроило — вернее сказать, раздосадовало.

— Как несправедливо, что семейное состояние должно уйти в казну, — произнесла она. — Кроме того, внучатая племянница — это ведь довольно близкая родня.

На это я ответил, что если внучатая племянница найдет свидетелей, которые подтвердят, что покойная намеревалась оставить деньги ей, то власти, вероятно, распределят наследство, или соответствующую часть оного, в соответствии с желаниями умершей. Конечный исход будет полностью зависеть от решения суда, и если по поводу имущества когда-либо возникали споры и разногласия, то суд может неблагосклонно отнестись к требованиям внучатой племянницы.

— В любом случае, — добавил я, — я не утверждаю, что внучатая племянница по новому Закону лишается права на наследство, но лишь предполагаю, что так может быть. Как бы то ни было, до того, как Закон войдет в силу, осталось еще шесть месяцев, а за это время многое может произойти.

— Вы хотите сказать, что тетушка может умереть, — уточнила мисс Грант. — Но она не так уж опасно больна. Как выражаются медсестры, это скорее проблема психики.

После этого она заплатила за консультацию и ушла. Я заметил, что «двоюродная бабка подруги» внезапно превратилась в «тетушку», и решил, что моя клиентка, видимо, была лично заинтересована в этом вопросе.

— Могу себе вообразить, — усмехнулся Паркер. — Когда вы увиделись с ней в следующий раз?

— Как ни странно, я столкнулся с ней в декабре того же года. Тогда я решил на скорую руку поужинать в Сохо, в довольно ранний час, перед тем, как отправиться в театр. В маленьком кафе, куда я обычно ходил, было полно посетителей, и я направился к столику, за которым уже сидела какая-то дама. Когда я пробормотал обычную формулу: «Простите, это место свободно?», она подняла глаза, и я узнал знакомое лицо.

— Здравствуйте, мисс Грант, как поживаете? — спросил я.

— Прошу прощения, — ответила она довольно сухо. — Мне кажется, вы ошибаетесь.

— Боюсь, это вы ошибаетесь, — сказал я уже более сдержанно, — моя фамилия Тригг, и вы приходили ко мне на консультацию в июне. Однако, если я вам помешал, то готов принести свои извинения и немедленно удалиться.

Тогда девушка с улыбкой произнесла:

— Извините, я не сразу вас узнала.

С разрешения мисс Грант я присел за ее столик. Чтобы завязать разговор, я поинтересовался, наводила ли она дальнейшие справки по вопросам наследования. Она ответила, что нет, поскольку ее вполне удовлетворило то, что она узнала от меня. Затем я спросил, составила ли двоюродная бабушка завещание. Мисс Грант коротко объяснила, что необходимость в этом отпала, потому что старая леди умерла. Заметив, что девушка одета в черное, я утвердился во мнении, что она-то и является пресловутой внучатой племянницей.

Мы проговорили какое-то время. Не скрою, инспектор, мисс Грант показалась мне чрезвычайно интересной личностью. У нее был почти мужской интеллект. Я отнюдь не отношусь к тем мужчинам, которые любят безмозглых дамочек. В этом аспекте я придерживаюсь современных взглядов. Если бы я решил жениться, то выбрал бы подругой жизни умную женщину.

Паркер заявил, что позиция мистера Тригга делает ему честь. Мысленно детектив отметил, что почтенный адвокат явно был бы не прочь жениться на молодой женщине, получившей в наследство состояние и не обремененной родственниками.

— Женщины, наделенные юридическим складом ума, встречаются очень редко, — продолжал мистер Тригг, — но мисс Грант оказалась исключением. Она проявила большой интерес к судебным процессам, которые тогда освещались в газетах (я сейчас уже не помню, в чем там конкретно было дело), и задала мне по этому поводу несколько чрезвычайно тонких и разумных вопросов. Должен признаться, я просто наслаждался нашей беседой. До конца ужина мы успели затронуть также более личные темы. Тогда-то я и упомянул, что живу на Голдерз-грин.

— Мисс Грант дала вам свой адрес?

— Она рассказала, что живет в отеле «Певерил» в Блумсбери и хотела бы снять в городе дом. Я сказал, что слышал про какой-то дом, который сдается на Хэмпстед-вэй, и предложил мисс Грант свои профессиональные услуги в случае необходимости. После ужина я проводил девушку в отель и попрощался с ней в холле.

— Она действительно там жила?

— Видимо, да. Так вот, через две недели я услышал, что из одного дома на Голдерз-грин внезапно съехали жильцы. Кстати говоря, он принадлежал одному из моих клиентов. Помня о своем обещании, я послал в отель «Певерил» письмо на имя мисс Грант. Ответа не было, и тогда я решил навести справки. Оказалось, что она выехала из отеля на следующий день после нашей встречи, не оставив адреса. В регистрационном журнале отеля в качестве адреса она написала просто «Манчестер». Я был несколько разочарован и перестал об этом думать.

Примерно через месяц, точнее говоря, 26 января, я сидел у себя дома и читал книгу перед тем, как отправиться в постель. Нужно сказать, что я снимаю квартиру, вернее, верхний этаж небольшого дома, который поделен на две половины. Жильцы с нижнего этажа были в отъезде, так что я остался в доме один. Домовладелец появляется только днем. Зазвонил телефон. Я запомнил время: это было в четверть одиннадцатого. Я поднял трубку и услышал женский голос, который умолял меня как можно скорее приехать в дом рядом с Хэмпстедским пустырем, где умирающий хочет составить завещание.