В половине седьмого она лежала, томно расслабившись на дорогом покрывале, и лениво окрашивала свои длинные, красиво ухоженные ногти особенно отвратительным оттенком болезненно-зеленого лака. Она была одета в халат персикового цвета, у нее были ноги, призывно длинные и стройные, чуть ли не от талии, а ее мысли были сосредоточены на предстоящем вечере. Реальная проблема «пижамных вечеринок» была в том, что некоторым из гостей не хватало мужества соответствовать дресскоду, и они пододевали достаточно под свои пижамы, что убивало смысл этого простого действа. По крайней мере, она им покажет. Некоторые девушки наденут бюстгальтер и трусики, но она не собирается. О, нет. Она чувствовала волнение при мысли о том, как будет танцевать с мужчинами, зная слишком ясно об эффекте, который будет оказывать на них. Это было великолепное чувство, – надевать так ничтожно мало. Так чувственно, так непринужденно!
Она закончила с ногтями на левой руке, подняла ее перед собой жестом, которым полицейский останавливает движение, и согнула пальцы. Затем она налила жидкость на кусочек ваты и принялась стирать лак. Она решила, что ее руки выглядели лучше без лака для ногтей. Она встала, расстегнула и сняла халат, затем осторожно достала из ящика шкафа бледно зеленую пижаму. У нее было красивое тело, и, как и многие ее поклонники, она прекрасно осознавала это. Она с восторгом посмотрела на себя в зеркало и застегнула все пуговицы на пижаме, кроме верхней. Потом начала расчесывать свои длинные, пышные, медового цвета волосы. Машина подъедет к половине восьмого, и она снова взглянула на часы на ночном столике. Еще три четверти часа. Она вошла в гостиную, и закурила сигарету невероятной длины.
Звонок в дверь прозвучал без десяти семь, и ее первой мыслью было, что будильник снова отстает. Ну, если это так, тем лучше. Она весело подошла к двери и открыла ее, улыбка сияла на мягких, полных губах, улыбка, которая медленно гасла и, наконец, совсем исчезла, когда она увидела человека, которого никогда раньше не видела, и который стоял довольно скованно на пороге. Среднего возраста и довольно хмурый.
– Хэлло, – выдавила она.
– Мисс Бейкер? – Мисс Бейкер кивнула. – Я главный инспектор Морс. Я хотел бы войти и поговорить с вами, если можно.
– Конечно.
Ее немного беспокоили нахмуренные, придирчиво сдвинутые брови, он отошел в сторону и закрыл за собой дверь.
Когда он объяснил причину своего визита, она почувствовала, что он был единственным человеком на ее памяти, на которого ее появление не произвело явного эротического эффекта. Даже в ее пижаме! Он был бодр и деловит. Два года назад, в июне, она жила в одной комнате в родильном доме в Восточном Челси с девушкой по имени Вэлери Тэйлор? Он хотел знать все об этой девушке. Все, что она только могла вспомнить – каждую мелочь.
Дверной звонок зазвонил снова в двадцать пять минут восьмого, и Moрс сказал ей неожиданно повелительным тоном, чтобы она избавилась от посетителя, кем бы он ни был.
– Я надеюсь, вы понимаете, что я иду на вечеринку сегодня вечером, инспектор. – В ее голосе прозвучала досада, но на самом деле ей было не так досадно, как она пыталась показать. В какой-то степени этот чудак ее заинтересовал.
– Это я вижу, – сказал Морс, глядя на пижаму. – Просто скажите ему, что вы пробудете со мной, по крайней мере, еще полчаса. – Она решила, что ей понравился его голос. – И скажите ему, что я отвезу вас сам, если он не может ждать. – Она решила, что согласится на это.
Морс уже узнал достаточно; и он знал – знал раньше, на самом деле – то, что Роджерс написал, было правдой. В настоящее время не осталось сомнений в том, что Вэлери Тэйлор как-то нашла свой путь в клинику в Лондоне в тот самый день, в который она исчезла. Управляющий родильным домом был приятно общительным, но категорически отказался говорить о том, что он назвал кодексом профессиональной тайны, и раскрыть личность лица или лиц, которые вели переговоры о визите в клинику мисс Тэйлор. Это поразило Морса. Откуда чертов акушер мог услышать о каких бы то ни было кодексах профессиональной тайны? Но не взламывать же насильно его картотеку, если двуличный врач дал совершенно ясно понять, что дальнейшей информации не последует.
После объяснения ситуации с ее «пижамной вечеринкой», мисс Бейкер ненадолго удалилась в спальню, осмотрела себя еще раз в зеркало, и обернула халат – не слишком плотно – вокруг себя. Она начинала чувствовать, что ей холодно.
– Вам не было никакой необходимости чересчур беспокоиться на мой счет, – сказал Морс. – Я довольно безвреден по отношению к женщинам, – так они говорят.
Впервые она улыбнулась ему, открыто и призывно, и Морс сразу же об этом пожалел.
– Я сниму его снова, если вы включите обогреватель, инспектор, – промурлыкала она, и опасность колоколом зазвучала в его голове.
– Я не задержу вас надолго, мисс Бейкер.
– Большинство знакомых называют меня Ивонна.
Она снова улыбнулась и откинулась в кресле. Никто никогда не называл Морса его первым христианским именем.
– Я включу обогреватель, если вы не будете осторожны, – сказал он.
Но он этого не сделал.
– Вы говорили, что она сказала, что она из Оксфорда. – Не из Кидлингтона?
– Откуда?
– Кидлингтон. Это просто район на окраине Оксфорда.
– О, это? Нет. Она сказала из Оксфорда, я уверена в этом.
«Может быть, ей было все равно», подумал Морс. Его голос зазвучал более внушительно. Он почти закончил.
– Только одна последняя вещь, и я хочу, чтобы вы очень хорошо подумали, мисс – э-э... Ивонна. Возможно, мисс Тэйлор говорила вам, кто был отцом ребенка? Или на кого она думала, что он был отцом?
Она открыто рассмеялась.
– Вы так красиво деликатны, инспектор. Ну да, на самом деле она об этом говорила. Она была довольно раскованная деваха на самом деле, знаете ли.
– Кто это был?
– Она говорила что-то об одном из своих учителей. Я запомнила это, потому что я немного удивилась, узнав, что она была еще школьницей. Она выглядела намного старше своих лет. Она казалась гораздо более... гораздо более опытной, каким-то образом. И она была не дура, я могу вам сказать это точно.
– Этот учитель, – сказал Морс. – Она что-нибудь рассказывала о нем?
– Она не упоминала его имя, мне кажется. Но она сказала, что у него была небольшая борода, которая щекотала ее каждый раз, когда он... каждый раз... ну, вы понимаете.
Морс отвел глаза от нее и посмотрел печально вниз на толстый, темно-зеленый ковер. Это был сумасшедший день.
– Она не сказала, что он преподавал? Какой предмет?
Она на мгновение задумалась.
– Вы знаете, я склонна думать, что сказала. Она сказала, что он был учителем французского языка или что-то вроде этого.
Он повез ее в Вест-Энд, и попытался забыть, что она направлялась на оргию, одетая в одну только пижаму, на которую он так вожделенно пялился в ее квартире, он решил, что жизнь проходит мимо него.
Он высадил ее в Мэйфейре, где она поблагодарила его, немного грустно, повернулась к нему и поцеловала его в губы своим мягким, открытым ртом. И когда она уходила, он смотрел ей вслед на бледно-зеленые штанины ее пижамы, торчавшие из-под шубы. Так много было плохих моментов в этот день, и, пока он сидел в «Ланче», медленно вытирая липкую, оранжевую помаду со рта, он решил, что этот был самым худшим.
Морс поехал обратно в Сохо и припарковал свой автомобиль на двойной желтой линии непосредственно перед стрип-клубом. Было 9.00 вечера. С первого взгляда было ясно, что человек, сидевший у двери, не был Магвайром, на что он надеялся. Но его это уже не заботило, когда он вошел в фойе.
– Боюсь, вы не можете оставить здесь свой автомобиль, приятель.
– Возможно, ты не знаешь, кто я, – сказал Морс с высокомерным апломбом Юлия Цезаря или Александра, ведущего войска на битву.
– Мне все равно, кто ты, приятель, – сказал молодой человек, поднимаясь на ноги, – ты просто не можешь...
– Я скажу тебе, кто я, сынок. Меня зовут Морс. М–О–Р–С. Есть вопросы? И если кто-то придет и спросит, чей это автомобиль, скажи им, что это мой. И если они не поверят тебе, просто пошли их ко мне, сынок – быстренько!
Он прошел мимо стола и далее – через решетчатую дверь.
– Но...
Морс ничего не слушал. Мальтийский карлик сидел покорно на своем посту, и с извращенным удовольствием Морс обрадовался, увидев его.
– Ты помнишь меня?
Было ясно, что коротышка помнил.
– Нет необходимости покупать билет, сэр. Заходите. Билет с меня.
Он слабо улыбнулся, но Морс проигнорировал предложение.
– Я хочу поговорить с тобой. В моем автомобиле.
Тому нечего было возразить, и они сели бок о бок на переднем сиденье.
– Где Магвайр?
– Он ушел. Он просто ушел. Я не знаю куда.
– Когда он ушел?
– Два или три дня назад.
– У него была здесь подруга?
– Много девочек. Некоторые девочки отсюда, некоторые девочки оттуда. Кто знает?
