словно та уже падала.
— Лена!.. — простонала она.
Елена ответила положенными рыдающими всхлипываниями, которые плавно перешли в пискливо-прерывистые завывания.
Потом квартира наполнилась женщинами в черном: женами друзей Виктора, родственницами Елены. Приехал убитый горем Вадим. Елена отлично встретила его: она уже вошла во вкус роли. Друзья Виктора со скорбными лицами пожимали ей руки, ободряли, но она словно их не слышала. Елена решила, что ей неплохо бы впасть в прострацию… Потом, словно понемножку сходя с ума, она стала выражать беспокойство, что ей надо очень хорошо выглядеть на похоронах.
— Витя!.. Витя будет недоволен… — бормотали ее мертвенно-белые губы.
— Лена, успокойся!.. Успокойся!.. — увещевали ее.
— Мне нужно платье… самое дорогое, — с безумными глазами Офелии твердила она. Наконец эти «курицы», как, злясь, мысленно называла их Елена, додумались и отправили какую-то Машу купить ей
траурное платье.
— Только самое дорогое… самое!.. — на последнем дыхании повторяла Елена.
Как она и рассчитывала, Анна Савина направила Машу именно в тот бутик, в котором она заранее присмотрела себе скорбно-шикарный наряд.
Все шло отлично, и единственное, что досаждало Елене, это невозможность ни на секунду остаться одной: ее все время опекали. А ей так не терпелось примерить шляпку с интригующей вуалью.
* * *
Похороны были великолепны… Елена выглядела, чарующе-скорбной. Ей очень понравился гроб Виктора и то, как она, рванувшись «движеньем испуганной птицы», припала к нему, и то, как ее немилосердно оторвали от лакированной крышки.
Потом все стало хуже: Елене надоело валять эту комедию, а утешающие все приходили и жали ей руку. Уединение на даче тоже сильно попортило ей нервы. Появление Кирилла несколько взволновало молодую женщину, но не более того.
Наконец все осталось позади. Елена записалась на прием к психологу, он посоветовал ей заняться делом, и она не преминула исполнить его совет, тут же отправившись в офис.
В ее планы не входил разрыв отношений с Вадимом, она просто хотела раз и навсегда поставить его на место, чтобы не возникало никаких недоразумений на тот счет, что президентом фирмы «Два V» будет она, Елена Усова, а никак не он.
Неожиданное появление Павла не смутило Елену: она слишком хорошо, как ей казалось, знала Виктора.
«Если брат не существовал для него при жизни, то на что он может рассчитывать после его смерти?. Так… видимо, в надежде, хоть чем-то поживиться..» — объяснила она себе возвращение блудного брата.
Известие о завещании взволновало Елену, но, рассудив, она пришла к успокоительному выводу: у Виктора, кроме нее и дочери, не было никого. Единственное, что он мог сделать, все завещать дочери, сделав ее, Елену, опекуном… Все! Других вариантов просто не могло существовать.
И Елена продолжала спокойно входить в курс дела своей фирмы «Два V».
Однако опасная неприятность уже поджидала ее в образе улыбчиво-услужливой Насти Фокиной. Будучи в трауре, Елена не посещала «Петроний», и Настя позвонила ей сама. Она была очень взволнована и предложила встретиться. Недоброе предчувствие кольнуло Елену…
* * *
Они встретились в небольшом кафе. Настя шепотом поведала своей благодетельнице о надоедливом молодом сыщике и, простодушно моргая ресницами, спросила, что же ей теперь делать?. Говорить или нет о том, что она, а не Елена Усова, отдыхала в «Рэдиссон Лазурной»?..
— Настя, какое это имеет значение? — удивленно передёрнула плечами Елена. — Конечно, не скрою, мне бы не хотелось после смерти Виктора выставлять на обозрение наши мелкие семейные проблемы. Да, он запрещал мне видеться с родственниками, не считая их равными себе, а я его обманывала и все равно ездила к ним.
— Значит, мне лучше ничего не говорить Кириллу? — разыгрывая невинную простушку, все уточняла Настя.
— Естественно, лучше не говорить! — подтвердила Елена.
Настя задумалась.
«Может, я напрасно это затеяла, и Усова, в самом деле, была в Саратове?. -она невольно глубоко вздохнула, решив закончить этот неудачный для нее разговор, но в последнюю долю секунды передумала: — Нет!.. Надо еще попробовать!»
— Я, конечно, не скажу, — опять начала Настя, — но этот Кирилл такой въедливый и так запутанно ставит вопросы, что я боюсь проговориться. Вы же знаете, я не умею хитрить… притворно вздохнула она.
— Настя, чего ты хочешь? — не скрывая раздражения, спросила Елена.
— Н-ничего! — с каким-то испугом воскликнула та и тихо добавила: — Совета.
— Я тебе уже полчаса советую не говорить детективу, что вместо меня в Сочи была ты!.. Неужели не понятно?!
«Понятливая какая!.. — мысленно чертыхалась Настя. Что же ты никак не поймешь, что за молчание надо заплатить?»
— Да мне все ясно… Просто боюсь оговориться… Ну, оговорюсь, не велика беда!.. — откинувшись на спинку стула, беспечно, но четко произнесла Настя.
Елена была вынуждена признать, что это шантаж.
«Стерва!.. Стерва!.. — кипело у нее все внутри. — Такая милая, простодушная, услужливая… Сделала ей королевский подарок — отдых в отеле, какой она даже во сне не могла увидеть… и она же меня шантажирует!.. Что же делать? всерьез заволновалась Елена. — Прежде всего — пообещать ей что-нибудь и выиграть время.»
Елена Заказала еще два «Мартини».
— Ох!.. — вздохнула Настя. — как лето быстро проходит… Бот уже и осень… еще немного — и опять пальто, сапоги… хочется прилично выглядеть, но разве это возможно с моей зарплатой? Просто с ужасом думаю, что опять придется ходить в старой дубленке… Елена была вынуждена ответить шантажистке так, как та того желала.
— Настя!.. Какие проблемы?! Ты мне так симпатична… К тому же я-то знаю, что такое носить старые вещи. Я тебе дам денег, ты купишь…
— Нет, что вы? — играя беспредельное смущение, воскликнула Настя.
— Не будем об этом и говорить! — оборвала ее кривляния Елена. — Позвони мне дня через три, и все будет в порядке!
— Даже не знаю, как вас благодарить, — довольно улыбнулась шантажистка.
«Поскорее умереть — вот твоя единственно возможная благодарность. — мысленно пояснила ей Елена.
«Насытить шантажиста невозможно, его можно только убрать!» — решила она и в течение трех дней разработала план убийства Насти Фокиной.
Когда та позвонила, Елена назначила ей встречу в бассейне.
— Очень хочется расслабиться, — между прочим, пояснила она, — немного поплавать… но видеть никого не желаю…Я приду завтра вечером, когда уже все разойдутся. Принесу, что обещала и хоть полчасика поплаваю…
— Отлично! — согласилась Настя.
— Только знаешь, я пройду через внутренний дворик Не хочу ни с кем сталкиваться и выслушивать соболезнования.
— Без проблем! У меня ключ, я вам и открою!
* * *
В десять тридцать вечера Елена уже была во внутреннем дворике. Она отлично знала, что за день по нему прошлось множество людей, и следов было более чем достаточно. Осторожно заглянув в просвет между буйной зеленью, оплетающей стеклянные стены с внутренней стороны, она убедилась, что Настя была одна. Елена тихонько стукнула в дверь, Настя встрепенулась и бросилась открывать. Усова вошла, устало улыбнулась, сняла плащ и села в шезлонг.
— Сейчас… немного переведу дыхание… Устала… Столько дел!..:..-не удержалась она похвастаться своей занятостью хоть перед Настей, которой через несколько минут суждено было
умереть…
— Отдыхайте! — приветливо ответила та. — А я пока соберусь.
В углу, в ящике, лежали гантели. Елена легко поднялась и взяла одну из них. Настя тем временем сновала по залу, собирая забытые вещи, мелкий спортивный инвентарь. Она подошла к краю бассейна и остановилась, разглядывая что-то на другой стороне. Елена бесшумной тенью возникла позади нее
и резким движением ударила ее гантелью по затылку. Настя глухо всхлипнула и упала в бассейн. Вслед за ней полетела гантель.
«Что ж, во всяком случае, умерла в своей стихии», — усмехнулась Елена и, схватив свой плащ, скрылась за дверью.
В машине она быстро переоделась и спрятала снятую одежду в пакет. Выехав на пустырь, Елена облила пакет бензином и подожгла.
«Ha всякий случай, — решила она. — Мало ли что… капля крови… Волос убитой… а так — никаких следов».
И действительно, сотрудникам уголовного розыска в этом деле со следами не повезло.
Постепенно Елена стала выходить из траура: немного пудры, румян, лак на ногтях… более живой взгляд… Но временами она впадала в прострацию… На публику это производило должное впечатление.
Что весьма забавляло Елену, так это то, что муки совести убийцы, о которых столько говорят и пишут, ее совсем не беспокоили. Она и не считала себя убийцей, она считала себя освободителем. Каждый человек — это особая территория, и если кто-то на неё посягает, её следует защищать. Виктор превратил ее в рабыню, она восстала и восстановила свои попранные границы. Настя Фокина попыталась проникнуть в частные владения путем шантажа, и Елена избавилась от нее. Она не убивала, она защищала себя.
